Тишина стояла Даже птица больше не кричала. И тут посреди этой покойной тишины неподалеку послышались новые звуки странные какие-то, ничуть не похожие на обычные степные: словно совсем близко волокли что-то невероятно тяжелое. А потом послышалось шипение, словно из чайника рвалась струя перегретого пара вот только издававший такие звуки чайник должен быть великанских размеров. Так мощно шипят паром паровозы но откуда здесь, в дикой степи, взяться паровозу? Тут, может, еще сто лет рельсы не проложат
Шипенье повторилось такое же громкое.
Слышал? чуть ли не шепотом спросил Витька Махов.
Слышал, ответил я тоже почему-то чуть ли не шепотом.
Что за хрень?
Непонятное что-то, сказал Коломиец. Это не волки и уж точно не люди
Тут на меня накатило, что ли, нахлынуло. В самом деле, обрушились, как волна, захлестнули с головы до пяток чувства и ощущения, каким на человеческом языке и слов-то не подберешь. Нечто вроде тоскливого ужаса перед чем-то непонятным, исполинским, грозным, осознание своего полного и законченного ничтожества. Ничтожности перед неведомой злой силой, полной беспомощности, беззащитности перед опасностью, с которой в жизни не сталкивался
Меня словно парализовало всего, не мог шевельнуть и пальцем. Подумал, что надо бы расстегнуть кобуру что бы там ни было, оно живое, оно приближается. Но не мог протянуть руку, как сидел, привалившись спиной к колесу, так и остался сидеть. И все явственнее был шелест раздвигаемой травы, уже совсем близко травы там были буйные, в рост человека, а кое-где могли и с головой укрыть всадника
Меня словно парализовало всего, не мог шевельнуть и пальцем. Подумал, что надо бы расстегнуть кобуру что бы там ни было, оно живое, оно приближается. Но не мог протянуть руку, как сидел, привалившись спиной к колесу, так и остался сидеть. И все явственнее был шелест раздвигаемой травы, уже совсем близко травы там были буйные, в рост человека, а кое-где могли и с головой укрыть всадника
Шелест и шипение раздались совсем рядом. И все тот же звук словно волокли что-то неимоверно тяжелое, а потом
В жизни не видел такого ужаса, а ведь на войне чего только не навидался
Я прекрасно видел в лунном свете этот ужас. Метрах в пяти от меня поднялась из травы змеиная голова, а за ней и тело. Только голова была побольше лошадиной, а туловище толщиной с телеграфный столб, не меньше!
Змеища испустила короткое могучее шипенье, ее глазищи выпуклые, огромные, с вертикальным зрачком светились тусклым зеленоватым, гнилушечьим светом. Казалось, она таращится прямо на меня, заглядывает в самую душу. Да сколько там осталось этой души! Не душа, а душонка, как свернутая в комок тряпка, подавленная этим паническим ужасом, злой волей этой невероятной гадины. Все было наяву, и я оцепенел от ужаса, не в силах шевельнуться, не в силах дослать пистолет. Понимал, что мне приходит конец, но не мог ничего поделать
И тогда совсем рядом длинно застрочил автомат. В тишине выстрелы казались оглушительными, как артиллерийские залпы. Очередь казалась бесконечной, и я видел, как пули разносят змеиную башку, как задергалось ее тело. Змеища грянулась оземь совсем рядом со мной, в какой-то паре метров, тяжелое тело билось, выгибалось, конвульсивно елозило по земле, колыша траву на значительном протяжении
Потом из-за машины, рыча что-то нечленораздельно-матерное, выскочил Витька Махов и подбежал совсем близко, стреляя и стреляя в то, что осталось от змеиной головы. Патроны в диске кончились, щелкнул затвор. Тогда только я почувствовал, как с меня словно сползло оцепенение, встал (кажется, пошатывало), ощупью нашел застежку, вытащил пистолет, показавшийся невероятно тяжелым. Что было бессмысленно сразу ясно, что со змеюгой покончено.
Витька еще сгоряча давил на спуск, но опомнился, опустил автомат. Змеища все еще билась, в точности как пропоротая вилами гадюка, но все слабее. Коломиец, тоже с пистолетом в руке, сделал маленький шажок вперед, выдохнул:
Мать твою, что за тварь
Под искромсанной пулями головой быстро натекала темная лужа, пахнущая остро, незнакомо. Только сейчас меня стала бить крупная дрожь и появилось ясное осознание происшедшего. Такого не могло быть, но оно только что случилось
Мысли путались, все еще колотила затухающая дрожь, но я довольно быстро превозмог себя всякого навидался на войне. Ну, змеища, ну, громадная но я видывал виды и почище. В конце-то концов, прикончить ее оказалось очень легко, и никого она не успела сожрать. А в том, что она хотела нас сожрать, я не сомневался такой уж у нее был вид, мы для нее были не более чем добыча. Змеи травкой не питаются. Читал я кое-что к тому времени про южноамериканских анаконд и про удавов тоже Такая же анаконда, только, надо полагать, сухопутная. Схарчить хотела, тварь, понятия не имея об автоматах и оружейнике Дегтяреве, дай ему бог здоровья
Постепенно отпускало, и, пряча пистолет в кобуру, я с радостью отметил, что пальцы уже нисколечко не дрожат. Коломиец, я видел, тоже уже оправился. Витя сменил диск. У наших ног всё шире расползалась остро пахнущая лужа змеиной крови, и мы отступили на пару шагов.
Змеиное туловище уже почти не билось, над ним медленно смыкалась примятая трава.
Рассказать кому не поверят, чуть хрипловатым голосом сказал Коломиец. Три недели здесь живу, сколько по степи мотался, а о таком чудище не слышал. Заглотнула бы, как я пельмень
Обменялись впечатлениями, и выяснилось: все слышали шипение и звук, словно волочили по земле что-то тяжелое. Все трое испытали схожие чувства вот только у Витьки Махова всё было выражено гораздо слабее, и он этого странного паралича избежал, почему и выхватил из машины автомат, открыл пальбу.
Это ж она нас гипнотизировала, падла, сказал он. Как кобра птичку, я где-то читал
А на тебя, значит, гипноз не подействовал? хмыкнул Коломиец.
А на меня никакая зараза не действует, уже обычным своим беззаботным тоном отозвался Витька. Разве что водка Сейчас бы хряпнуть наркомовские, да нету Что делать будем, мужики? Может, в путь-дорогу? Неохота что-то коротать время до рассвета рядом с этой тварью
А на тебя, значит, гипноз не подействовал? хмыкнул Коломиец.
А на меня никакая зараза не действует, уже обычным своим беззаботным тоном отозвался Витька. Разве что водка Сейчас бы хряпнуть наркомовские, да нету Что делать будем, мужики? Может, в путь-дорогу? Неохота что-то коротать время до рассвета рядом с этой тварью
А если поблизости еще одна такая охотится?
Вряд ли, подумав, сказал я. Змеи стаями не ходят и парами не живут, в одиночку норовят. А это все ж таки змея, хоть и громадная
Ну так что будем делать, старшой?
Я еще подумал и сказал:
Остаемся здесь до рассвета, а с рассветом выходим. Не стоит ночью по степи шляться. Хорошо волки, а если банда? Змеюка все равно не укусит, она мертвей мертвого
Так и получилось, остаток ночи мы провели у машины. Не очень приятно было торчать рядом с мертвой змеищей, из которой натекла большая лужа крови, достигшая машины, так что пришлось перебраться на несколько метров. Но это неприятность из тех, что можно легко пережить, мертвые не кусаются. Подремать, правда, не удалось, едва клонило в сон, навязчиво представлялась змеюга, только живая, с оскаленной пастью.
А едва небо посерело и исчезли звезды, тронулись в путь. Шли быстрым шагом, хотелось побыстрее убраться от того места, только раз ненадолго устроили привал-перекур. И часам к пяти вечера вышли к областному центру. Почему не взяли ни зубов, ни куска шкуры? Вы знаете, даже мысли такой не возникло, мы как-никак не были учеными, у нас имелись совершенно другие побуждения: в первую очередь думали о своей службе, о нашем задании. Шла война, и в первую очередь все мысли были о ней Да и откуда ученые в нашем областном центре, маленьком городишке? А посылать сообщение в Москву Вряд ли кто-то из начальства стал бы этим заниматься не та сложилась обстановка, было не до того, ох, не до того
Первым делом мы, конечно, отправились к непосредственному начальнику, майору Мелешкину. Доложили по всем правилам о результатах поездки. Ну а в конце рассказали о змеюге.
Мелешкин покурил, подумал и сказал:
, Да ну ее к чертовой матери, вашу змеюгу. Не до нее сейчас, не о том надо думать. Своих дел выше головы, обстановка на фронте сами знаете какая, да и немцы вот-вот прилетят, нужно встречать без хлеба и соли, но со всем прилежанием. Будет свободное время, поговорите с Эрдашевым, что-то он такое вскользь упоминал
Машина так и осталась в степи Мелешкин при нас позвонил в автобатальон, но оттуда ответили, что положение с запчастями у них аховое и запасных стартеров нет вообще. Составили акт о списании, на том дело и закончилось.
Дела нас завертели до ночи вовсю готовились принять немцев (и забегая вперед приняли в лучшем виде, повязали их быстро и качественно, так, что рыпнуться не успели). Ну а на следующий вечер, когда свободная минутка все же выдалась, путем солдатской смекалки раздобыли бутылку водки и пошли втроем к старшему лейтенанту Эрдашеву. Он был местный, более того родом из этих самых мест.
Выслушал он нас без всякого удивления. И рассказал под водочку, как обстоят дела с нашей змеюгой. Змей этот, сухопутная анаконда, местному населению знаком с незапамятных времен и зовется Аждахар. Никакое это не сказочное чудовище, по небу не летает, человеком не оборачивается, красавиц, в отличие от нашего Змея Горыныча, не крадет. Разве что способен воздействовать на человека чем-то вроде гипноза, но и это не сказочное, а вполне житейское обстоятельство известно же, я сам говорил, что читал про такое, кобры могут гипнотизировать птичек, и ничего сказочного в этом нет. Самая обычная змея, разве что громадная. Старики рассказывают, в стародавние времена, сотни лет назад, их попадалось много. Нападали не только на скот, но и на людей, явно считая их такой же добычей. Такой змеюге ничего не стоит заглотнуть и быка, и чело-века.
Тогда же, в старинные времена, местные богатыри не раз ездили на них охотиться. Многим не везло, но рассказывают, что не так уж редко богатырь возвращался с ожерельем из зубов Аждахара и большим куском кожи, из которой делал чепрак под седло. Понятно, такие богатыри-змееборцы до конца жизни пользовались почетом и уважением, о них складывали песни, переходившие от поколения к поколению. Когда появилось и усовершенствовалось огнестрельное оружие, убивать Аждахара удавалось гораздо легче, и тех, кому это удавалось, уже не прославляли так, как стародавних богатырей, хотя уважением они, конечно, пользовались. Пастухи, охотники, табунщики и караванщики рассказывали, что Аждахар в последние сто лет попадается крайне редко, хотя и встречается порой в самых не обитаемых человеком местах.