К сожалению, жизнь не всегда имитирует искусство. И на пресс-конференции Лагуэрты роль Спенсера Трейси[19] играл комплект моделей-мужчин и моделей-женщин с безупречными прическами в легких тропических костюмах. Их проницательность свелась к вопросам: «Что вы почувствовали, когда нашли голову?» и «Можно нам сделать несколько снимков?».
Один-единственный репортер, Ник Как-его-там из местного телеканала Эн-би-си, спросил детектива Лагуэрту, уверена ли она в том, что убийца Макхейл. Впрочем, когда она ответила, что подавляющее превосходство доказательной базы в этом деле однозначно указывает на то, что так оно и есть, и в любом случае его признание не вызывает сомнений, он отстал. Либо ответ его удовлетворил, либо слова оказались слишком длинными.
Ну, значит, так. Дело закрыто, правосудие свершилось. Могучий механизм устрашающего аппарата борьбы с преступностью округа Майами-Дейд одержал еще одну триумфальную победу над темными силами, осаждающими Наш Прекрасный Город Майами. Неплохое получилось шоу. Лагуэрта раздала несколько очень неприятных фото (анфас, профиль) Дэрилла Эрла вместе с новыми глянцевыми снимками себя любимой в процессе следствия работа модного рекламного фотографа из Саут-Бича (250 долларов в час).
Комплект выглядел восхитительно иронично: внешний вид опасности и летальной реальности и такая разница. Потому что, насколько грубым и жестоким ни выглядел бы Дэрилл Эрл, настоящая угроза для общества Лагуэрта. Она отозвала собак, прекратила крики и плач, вернула людей спать в горящее здание.
Неужели я единственный, кто видит, что Дэрилл Эрл Макхейл никак не может быть убийцей? Что в этих убийствах присутствует стиль и смысл, которые тупоголовый Макхейл не смог бы даже понять?
Я никогда еще не был так одинок в восхищении настоящей работой настоящего убийцы. Казалось, сами фрагменты тела поют для меня, поют рапсодию бескровного чуда, которая зажигает мне сердце и заполняет сосуды хмельным чувством благоговейного трепета. Что, однако, никак не может воспрепятствовать моему рвению изловить настоящего убийцу, холодного и необузданного палача невинных, который, безусловно, должен предстать перед правосудием. Правильно, Декстер? Правильно? Алло!
Я сидел у себя в квартире, тер опухшие со сна глаза и думал о только что увиденном шоу. Почти идеальная пресс-конференция, лучше бывает только с фуршетом и обнаженными девицами. Понятно, Лагуэрта дернула за все ниточки, которые смогла найти, чтобы сделать из этой конференции самую крупную и сенсационную из когда-либо происходивших в нашем городе. И возможно, впервые за свою карьеру облизывания того, на что натягивают продукцию «Гуччи», Лагуэрта действительно искренне верит, что поймала того, кого нужно. Должна верить. Грустно, конечно. Она ведь думает, что в этот раз сделала все правильно. Лагуэрта даже не предприняла никаких политических действий. По ее мнению, она проделала свою работу чисто, честно и открыто. Раскрыла преступление, пойдя своим путем, поймала плохого парня, поставила крест на убийствах. Честно заработанные аплодисменты за хорошую работу. И каким милым сюрпризом для нее окажется новое тело.
Потому что я знаю ни доли сомнения! что убийца все еще здесь. Возможно, он смотрел пресс-конференцию по Седьмому каналу каналу для знатоков кровавых дел. В настоящий момент он, скорее всего, слишком громко смеется, чтобы быть в состоянии взяться за нож, но это пройдет. А когда пройдет, то чувство юмора, несомненно, подскажет ему, как наилучшим образом прокомментировать ситуацию.
Почему-то эта мысль не задавила меня страхом, отвращением и беспощадной решимостью остановить безумца, пока не поздно. Вместо этого я почувствовал легкий укол предвкушения. Ненормально, конечно, тем не менее от этого стало еще интереснее. Да, я хочу остановить убийцу, хочу, чтобы он предстал перед правосудием, да, конечно но разве обязательно, чтобы это случилось так скоро?
Однако нужно будет еще организовать небольшой обмен. Если уж я собираюсь внести свою маленькую лепту в поимку настоящего убийцы, то должен сделать так, чтобы одновременно произошло что-нибудь позитивное. И пока я об этом думал, зазвонил телефон.
Да, я видел, произнес я в трубку.
Иисусе! сказала Дебора на другом конце. Я думала, меня стошнит.
Ну я не буду вытирать твое воспаленное чело, сестричка. Есть работенка.
Однако нужно будет еще организовать небольшой обмен. Если уж я собираюсь внести свою маленькую лепту в поимку настоящего убийцы, то должен сделать так, чтобы одновременно произошло что-нибудь позитивное. И пока я об этом думал, зазвонил телефон.
Да, я видел, произнес я в трубку.
Иисусе! сказала Дебора на другом конце. Я думала, меня стошнит.
Ну я не буду вытирать твое воспаленное чело, сестричка. Есть работенка.
Иисусе! повторила она. Что за работенка?
Скажи, сестричка, ты попала в немилость? спросил я.
Я устала, Декстер. Выдохлась так, как в жизни еще не было. В чем дело, скажи по-английски.
Я спрашиваю, посадили ли тебя, как сказал бы отец, в собачью будку? Смешали ли в департаменте твое имя с дерьмом? Подверглась ли твоя профессиональная репутация обливанию грязью, вредному воздействию, пятнанию, подкрашиванию, сомнению?
Типа истории с Эйнштейном и подножками Лагуэрты? Моя профессиональная репутация в полном дерьме, произнесла она с такой горечью, которой я никогда не ожидал услышать от такой молодой девицы.
Хорошо. Очень важно, что тебе нечего терять.
Рада доставить удовольствие. Понимаешь, Декстер, если я скачусь еще ниже, то закончу, подавая кофе в отделе по работе с населением. Что мне делать, Декстер?
Я закрыл глаза и откинулся в кресле.
Ты официально заявишь капитану и вообще в департаменте, что уверена: Дэрилл Эрл не тот человек, и вскоре должно произойти новое убийство. Ты представишь пару неотразимых доказательств своей правоты и на некоторое время станешь посмешищем для всей полиции Майами.
Я уже посмешище, подумаешь, большое дело, сказала она. Но у тебя-то есть причины так считать?
Я покачал головой. Иногда мне трудно поверить, что она так наивна.
Дорогая моя сестрица, ты же на самом деле не веришь, что Дэрилл Эрл виновен?
Деб не ответила. Я слышал, как она дышит, и подумал, что она, наверное, тоже устала каждой клеточкой тела, как и я сам. Единственное, чего у нее нет, так это энергии, которую мне дает уверенность в том, что я прав.
Деб? повторил я.
Парень признался, Декстер, наконец сказала она, и в ее голосе я услышал полное изнеможение. Я не Я была не права, даже когда То есть Но он признался. Разве это это Черт! Может, оставить все как есть, Декс?
О ты, неверующий! продекламировал я. Она взяла не того парня, Дебора. А ты сейчас собираешься переписывать политику.
А что делать?
Дэрилл Эрл Макхейл не тот. Абсолютно никаких сомнений.
Даже если ты прав, что с того? спросила она.
Теперь настала моя очередь моргать и удивляться.
Прошу прощения?
Ну, смотри, если я убийца, почему бы мне не сообразить, что я уже не на крючке, так? С арестом этого парня горячим уже не пахнет, понимаешь? Почему бы мне просто не остановиться? Или перебраться в другое место и снова начать там?
Невозможно, ответил я. Ты не представляешь, как думает этот парень.
Ну да, не представляю. А откуда ты знаешь?
Я предпочел проигнорировать вопрос.
Он останется именно здесь, и он собирается убивать снова. Он должен показать всем нам, что думает о нас.
И что же?
Ничего хорошего, признал я. Мы сделали глупость, арестовав явного придурка. Смешно.
Ха-ха, произнесла Деб без особого веселья.
Но мы еще и оскорбили его. Признание за всю его работу мы подарили узколобой и тупой Деревенщине. То же самое, что сказать Джексону Поллоку, что твой шестилетка-сын может нарисовать так же.
Джексон Поллок? Художник? Декстер, этот парень мясник!
По-своему, Дебора, он художник. И думает о себе именно так.
О ради бога! Глупее этого
Поверь мне, Деб.
Конечно, я тебе верю. С чего мне тебе не верить? Итак, у нас есть гневно изумленный художник, который никуда не собирается уезжать, правильно?
Правильно. Он должен сделать это снова, и сделает у нас прямо под носом, и, возможно, на сей раз немного больше.
Ты имеешь в виду, что он собирается убить толстую проститутку?
Больше по масштабу, Дебора. Крупнее по концепции. Больше брызг.
О! Больше брызг. Точно. Как в миксере.
Ставки выросли, Деб. Мы оттолкнули его, оскорбили, и в следующем убийстве это будет отражено.
Ну-ну. И как же?
Пока не знаю, признался я.
Но ты уверен.
Точно, ответил я.
Шикарно, сказала она. Теперь я знаю, к чему готовиться.
Глава 13
Когда на следующий день после работы я открыл свою входную дверь, то знал: что-то не так. Кто-то побывал в моей квартире.
Дверь не взломана, окна не выставлены, не видно никаких следов вандализма, но я знал. Называйте это шестым чувством или еще как хотите. Кто-то здесь побывал. Может быть, я унюхал феромоны, которые незваный гость оставил в молекулах моего воздуха. Возможно, потревожили ауру моего жилища. Не важно, как я узнал. Узнал, и все. Кто-то посетил мою квартиру, пока я был на работе.
Вполне может оказаться, что не произошло ничего серьезного. В конце концов, это Майами. Люди каждый день возвращаются домой и видят, что пропал телевизор, унесли ювелирные украшения и электронику; кто-то вторгся на их территорию, вещи перерыты, а любимая собака беременна. Но у меня все иначе. Даже когда я бегло осматривал квартиру, то уже знал, что не обнаружу ни одной пропажи.
Так оно и было. Ничего не пропало.
Зато кое-что появилось.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы это обнаружить. Полагаю, благодаря рефлексу, приобретенному на работе, в первую очередь я решил проверить самые заметные предметы. Когда незваный гость наносит тебе визит, нормальный ход событий это когда пропадают такие вещи, как игрушки, ценности, семейные реликвии, несколько последних шоколадных вафелек. Проверил.
Все на своих местах. Компьютер, акустическая система, телевизор и видеомагнитофон все стояло именно на тех же местах, как и до моего ухода. Даже моя маленькая коллекция бесценных стеклянных препаратов так и осталась припрятанной в книжном шкафу, каждая высушенная капелька крови на своем месте. Все точно там, как и до моего ухода.
Потом, на всякий случай, я проверил приватные зоны: спальню, ванную, шкафчик с лекарствами. Тоже все в порядке, явно ничего не потревожено, и все же, казалось, в воздухе над каждым предметом висит ощущение, что его изучили, потрогали, поставили на место, и все с такой исключительной аккуратностью, что даже частички пыли остались на своих местах.