Эти события послужили началом длинной череды религиозных бунтарских движений. В таком движении есть две центральные фигуры: имам, который иногда является Махди и праведным вождем и приходит, чтобы уничтожить тиранию и установить справедливость, и dai «призыватель», который проповедует, а зачастую и придумывает его послание, привлекает к нему учеников и, наконец, возможно, ведет их к победе или мученической смерти. В середине VIII века одно из таких движений даже добилось временного успеха: свергло Омейядов и заменило их на Аббасидов другую ветвь рода, к которому принадлежали и Пророк, и Али. Но в час своего триумфа халифы Аббасиды отреклись от этой секты и dais, которые привели их к власти, и избрали путь стабильности и преемственности в религии и политике. Последовавший крах революционных надежд дал толчок новому ожесточенному недовольству и новой волне экстремистских и мессианских движений.
На начальном этапе и вероучение, и организации шиитов подвергались изменениям. Появлялись многочисленные претенденты, утверждавшие с различной степенью правдоподобия, что являются членами или посланниками рода Пророка, и, обогатив мифическое описание ожидаемого искупителя какими-то новыми подробностями, исчезали из поля зрения. Их программы варьировались от умеренной, более или менее династической оппозиции до экстремального религиозного инакомыслия, очень далекого от общепринятого учения ислама. Повторяющейся чертой является культ святого человека имамов и dais, обладавших, как считалось, чудесными силами и вероучения которых отражают мистические и просветительские идеи, взятые из гностицизма, манихейства и различных иранских и иудейско-христианских ересей. Среди приписываемых им верований есть вера в реинкарнацию, обожествление имамов и иногда даже dais и присущий им либертинизм отрицание всех законов и ограничений. В некоторых случаях например, среди крестьян и кочевников в отдельных регионах Персии и Сирии возникали самобытные местные религии в результате взаимовлияния шиитских учений и более древних местных культов и верований.
Политическая программа этих сект была очевидной: свергнуть существующий порядок и дать власть своему избранному имаму. Труднее определить их социальную или экономическую программу, хотя их деятельность была явно связана с общественным и экономическим недовольством и чаяниями. Некоторое представление об этих чаяниях можно почерпнуть из циркулировавших преданий о мессиях, показывавших, какие потребности должен был удовлетворить Махди. Часть его задач носила в широком смысле этого слова исламский характер: восстановить истинный ислам и распространить эту веру до границ земли. Более конкретно: он должен был установить справедливость «наполнить мир справедливостью и равноправием точно так же, как сейчас он наполнен тиранией и угнетением», установить равенство между слабыми и сильными, принести мир и изобилие.
Сначала вожди, которым шииты выражали свою лояльность, основывали свои притязания больше на родстве с Пророком, нежели на происхождении от него по прямой линии через его дочь Фатиму; некоторые из них, включая нескольких самых активных, не были потомками Фатимы, а некоторые даже не были потомками Али, но являлись потомками других ветвей рода Пророка. Но после победы и предательства Аббасидов шииты сосредоточили свои надежды на потомках Али, а среди них на тех, кто появился от его брака с дочерью Пророка. Все больше значения придавалось прямому происхождению от Пророка, и эта идея завоевывала все больше сторонников, так как после смерти Пророка остался фактически единственный род законных имамов, члены которого одни по праву могли возглавлять исламское сообщество. Это были: Али, его сыновья Хасан и Хусейн и потомки Хусейна от его сына Али Зейн аль-Абидина, единственного выжившего в трагедии в Карбале. За исключением Хусейна, эти имамы в основном воздерживались от политической деятельности. В то время как другие претенденты растрачивали себя на тщетные попытки свергнуть халифат силой, законные имамы предпочитали находиться как бы в легальной оппозиции к правящему халифу. Они проживали в Мекке или Медине, далеко от главных политических центров, и, настаивая на своих притязаниях, практически ничего не делали, чтобы их продвинуть. Напротив, иногда они признавали и даже оказывали помощь и давали советы правителям империи Омейядам, а после них Аббасидам. В праведных преданиях шиитов эта позиция законных имамов носит религиозную окраску; их пассивность была выражением их благочестия и таинственности, а их молчаливое согласие выражением принципа Taqiyya (Такийя).
Слово «такийя», означающее «осторожность, предосторожность», определяет исламское учение об освобождении от обязательств идею, что под принуждением или при возникновении угрозы верующий может быть освобожден от выполнения определенных обязательств перед религией. Этот принцип имеет различные определения и толкования и не ограничивается исключительно шиизмом; однако именно шииты чаще всего подвергались опасностям преследованиям и репрессиям и поэтому чаще всего обращались к этому принципу. Его использовали для оправдания сокрытия своего вероисповедания, чтобы не вызвать враждебного к себе отношения властей или населения; на него ссылались в ответ на обвинения в саморазру-шающей воинственности, которая привела столь многих к гибели в совершенно безнадежных восстаниях.
Первая половина VIII века была периодом интенсивных действий экстремистов-шиитов. Появлялись бесчисленные секты с подразделениями, особенно среди смешанного населения Южного Ирака и побережья Персидского залива. Их вероучения были разнообразны и эклектичны, и люди с легкостью и часто переходили из одной секты в другую, от одного лидера к другому. В мусульманских источниках названы многие религиозные проповедники (некоторые из них были скромного происхождения), которые возглавляли повстанцев и были казнены; и некоторым из них приписываются учения, которые позднее стали характерными для исмаилитов. Одна группа практиковала удушение шнуром как религиозный долг это очевидная аналогия с индийской сектой туги и предвестник практик ассасинов в более поздние века. Даже среди умеренных приверженцев вероучения существовали воинственные группировки, которые пытались захватить власть силой, терпели поражения и гибли от натиска армий Омейядов, а затем Аббасидов.
Ко второй половине VIII века изначально экстремистские и воинственные движения в большинстве своем ослабели и либо совсем исчезли, либо пришли в упадок. А законные имамы, сдержанные, уступчивые, но решительные, сохранившие и обогатившие веру шиитов, подготовились к новым серьезным попыткам добиться власти в мире ислама.
Несмотря на эти первоначальные неудачи и противодействие самих имамов, экстремистские и воинствующие элементы продолжали появляться даже в непосредственном окружении законных имамов. Решительный раскол между экстремистами и умеренными шиитами произошел после смерти в 765 году Джафара ас-Садика шестого имама после Али. Старшим сыном Джафара был Исмаил. По не вполне ясным причинам и, вероятно, из-за своей связи с экстремистскими элементами Исмаил был лишен наследства, и большая часть шиитов признала седьмым имамом его младшего брата Мусу аль-Казима. Род Мусы продолжался до двенадцатого имама, ушедшего приблизительно в 873 году и по сей день являющегося «ожидаемым имамом», или Махди для огромного большинства шиитов. Последователи двенадцати имамов известны как Ithnaashari (итнаашариты), или двунадесятники, и представляют собой более умеренную ветвь секты. Их расхождения с основной массой мусульман-суннитов ограничиваются некоторыми положениями вероучения, которые за недавние годы еще больше утратили свое значение. Начиная с XVI века вероучение шиитов-двунадесятников стало официальной религией Ирана.
Другая группа шиитов последовала за Исмаилом и его потомками и известна как исмаилиты. Долго действуя тайно, они сформировали секту, которая по сплоченности и организации как в интеллектуальном, так и эмоциональном аспектах сильно превзошла всех своих соперников. Вместо беспорядочных теорий и примитивных предрассудков более ранних сект несколько выдающихся богословов разработали систему религиозного учения на высоком философском уровне, и из-под их пера вышла литература, которая после веков «затмения» только сейчас снова начинает обретать признание, которого она достойна. Правоверным исмаилиты предложили уважать Коран, традиции и законы не меньше, чем суннитам. Интеллектуально развитым мусульманам они дали философское объяснение вселенной, опираясь на источники античной и особенно неоплатонической мысли. Людям, стремящимся к духовному развитию, они предложили добрую, близкую им эмоциональную веру, подкрепленную примерами страданий имамов и самопожертвования их последователей, которая давала им опыт мук и обретения Истины. Наконец, недовольных они привлекали хорошо организованным, широко распространенным и сильным оппозиционным движением, которое создавало видимость реальной возможности свержения существующего порядка и создания вместо него нового и справедливого общества, возглавляемого имамом наследником Пророка, избранным Богом и единственным законным правителем человечества.
Имам занимает центральное место в системе исмаилитов, объединяющей вероучение, организацию, верность и действия. После сотворения мира благодаря воздействию вселенского разума на вселенскую душу история человечества распадается на ряд циклов, каждый из которых начинался с «говорящего» имама или пророка, за которым шла череда «молчаливых» имамов. Были циклы скрытых и явных имамов, соответствующие периодам скрытности и успешности веры. В текущем цикле имамы потомки Али и Фатимы через Исмаила были вдохновляемы богом и непогрешимы, в каком-то смысле они сами были богами, так как имам был микромиром, олицетворением метафизической души вселенной. Как таковой он был первоисточником знаний и авторитетом в области эзотерических истин, скрытых от людей несведущих, а также источником директив, которые требовали тотального и безоговорочного повиновения.
Новообращенный испытывал волнение и яркие переживания от обладания тайными знаниями и участия в тайных действиях. Знания он получал посредством Taiwil al-Batin эзотерического толкования особого учения секты, от которого произошло слово Batini (батиниты), которым ее иногда называют. Помимо своего буквального и очевидного значения, предписания Корана и преданий имели второй смысл, аллегорическое и эзотерическое толкование, которое раскрывал новообращенным имам. Некоторые ветви этой секты идут еще дальше и принимают антиномианистское учение, которое периодически встречается в экстремистской мусульманской ереси и мистицизме. Конечный религиозный долг знание (гнозис) истинного имама; точный смысл закона упраздняется для правоверных и сохраняется, если вообще сохраняется, в качестве наказания для непосвященных. Общей темой для исмаилитских религиозных писаний является поиск Истины сначала тщетный, но завершающийся мигом ослепляющего озарения. Организация и деятельность секты, сохранение и распространение ее учения находились в руках иерархии dais (даи миссионеры, проповедники), подчинявшихся главному dai, который был ближайшим помощником имама.