Кто же ныне не знает наиглавнейшего опричника Савву Печёрского пробормотал с досадой боярин Усов. Вот как надо службу свою нести, чтобы при дворе Великого князя все теперь этому Савве Печёрскому в ноги кланяются!
Твоя правда, Семён Иванович. Тяжёлые времена наступили для нас бояр, кивнул головой боярин Пешков. Нет у Великого государя прошлого расположения к нам. Доверяет он теперь только своим опричникам, а нас, подчас, и за людей считать не хочет. Вон, разрешение приехать к тебе на именины, Светозар Алексеевич, у него еле выпросили. Не хотел отпускать. При дворе, сказал, мы нужнее. А там при дворе-то теперь опричники всем заправляют. Боярам иногда и места на лавке нет везде люди Саввушки Печёрского понасажены.
Пойду, встречу дьяка, мрачный боярин Скобелев шагнул к входной двери. А вы рты свои на замок! Не должен он такие речи услыхать. Иначе не миновать нам всем ещё большей беды.
Боярин Светозар Алексеевич шагнул за порог и невольно прищурился от яркого летнего солнца. Навстречу ему в сопровождении четверых своих ратников торопливо семенил высокий худой, как жердь, дьяк Разбойного приказа Лаврентий. Скудная бородёнка развевалась на ходу, и длинные сальные серые волосы свисали сосульками из-под богато украшенной меховой шапки вдоль длинной жилистой шеи.
Услышал я про несчастье в доме твоём, Светозар Алексеевич, и тотчас же вернулся, неожиданно высоким голосом заговорил дьяк. Горе горькое пережить дитя своё. А ведь предупреждал я тебя и приятелей твоих, Светозар Алексеевич, что не к лицу добрым людям на своём дворе гульбища устраивать, да нечистого развлекать. Православным ни к чему про языческие да иноземные бесовские забавы знать. Так нет же, не послушал ты меня, боярин Не терзай ты мне сейчас сердце и душу, дьяк Лаврентий! Сам себя казню я сейчас, что дочь не уберёг, рвущимся от боли голосом произнёс боярин Скобелев. Вот собирался сейчас за тобой гонца послать. Дознание буду проводить
Услышал я про несчастье в доме твоём, Светозар Алексеевич, и тотчас же вернулся, неожиданно высоким голосом заговорил дьяк. Горе горькое пережить дитя своё. А ведь предупреждал я тебя и приятелей твоих, Светозар Алексеевич, что не к лицу добрым людям на своём дворе гульбища устраивать, да нечистого развлекать. Православным ни к чему про языческие да иноземные бесовские забавы знать. Так нет же, не послушал ты меня, боярин Не терзай ты мне сейчас сердце и душу, дьяк Лаврентий! Сам себя казню я сейчас, что дочь не уберёг, рвущимся от боли голосом произнёс боярин Скобелев. Вот собирался сейчас за тобой гонца послать. Дознание буду проводить
Да и я поэтому и возвернулся. Ну, думаю, не дай бог, Светозар Алексеевич, задумает в сердцах без меня дознание учинить. Как же мне потом Великому государю докладывать-то об этом?! А и не доложить нельзя, если дознание не по правилам
Потому и вывел всех своих холопов на двор, чтобы при тебе начать дознание, глухо в бороду произнёс боярин Скобелев. Мальчишка, что первый принёс тяжёлую весть, должон сейчас узнать мужиков, что ему эту весть велели сюда на двор передать
А ты, я смотрю, всё-таки время зря не терял, покачал головой дьяк Лаврентий. Ещё раз предупреждаю тебя, Светозар Алексеевич не балуй с огнём. Сильно вы, бояре, досадили Великому государю. Так ведь и до ссылки рукой подать.
Все под Богом ходим, пробормотал боярин Скобелев и окликнул стоявшего поодаль в полупоклоне тиуна Устина. Иди, Устин, зови сюда гостей моих боярина Пешкова и боярина Усова. Скажи, что дьяк Лаврентий и я поджидаем их для проведения дознания.
И бояре у тебя загостились, Светозар Алексеевич, хмыкнул дьяк Лаврентий. А Великий государь их, наверное, при своём дворе на службу ожидает, а?
Не сердись, дьяк Лаврентий. Отпросились они у него на два денёчка. Сегодня же и отбудут на службу. Видя горе моё, взялись они помочь в дознании
В этот момент в их сторону со стороны темницы неторопливо и вальяжно направились боярин Пешков и боярин Усов. Дьяк с усмешкой глянул на них и тут же нахмурился:
Рассказывайте, что тут у вас произошло?
Дьяк внимательно выслушал бояр, тиуна Устина. Побывал он и на леднике, где молча, осмотрел окоченевшее тело погибшей девушки.
Что думаешь теперь делать? спросил он у боярина Светозара Алексеевича.
Первым делом прикажу повесить на воротах холопа Артёмку, что ворота охранять должен был. С его упущения Богданушка за ворота вышла без моего разрешения, жёстко произнёс боярин Скобелев.
Ну, вешай, раз так решил, важно кивнул головой дьяк. Да и выгони во двор своих холопов на это посмотреть, чтобы всем им впредь наука была к послушанию и усердию. А этим бабам запрети выть, пока дознание буду проводить, а то уже голова разболелась от их воя, махнул рукой в сторону плакальщиц.
Через несколько мгновений на подворье наступила тишина. Посередине двора, ближе к воротам, уже был установлен навес с белым полотняным верхом, под которым поставили деревянные лавки, застеленные кусками мягких материй, и деревянный же стол с запотевшим жбаном холодного кваса и деревянными расписными ковшами.
Дьяк и бояре расположились на лавках. Вокруг навеса стали четверо ратников с саблями наперевес. Несколько других так же одетых молодых мужчин быстро шныряли по избам и постройкам, находившимся на дворе, и молча, взашей выталкивали оттуда всех, кто попадался под руку. Всё это происходило в странной тишине, даже малые дети испуганно смотрели на происходящее и молчали.
Больше никого нет, доложил один из ратников тиуну Устину. Остались только потешники в своей избе.
Тот поклонился боярам и передал им его слова.
Так скоморохи ещё здесь?! гневно обернулся к боярину Скобелеву дьяк Лаврентий. Не их ли поганых рук это дело?! Вот повесишь сейчас холопа своего, и сразу за них возьмёмся. Ох, зря ты вчера не послушался меня, боярин! Я же тебе говорил, что все эти бесовские забавы только беду и несут, и обратился к тиуну Устину: Давай скоморохов тоже сюда. Сейчас и до них очередь дойдёт. Чует моё сердце не обошлось тут без их подлой натуры.
Ну, раз дьяк Лаврентий взялся за дело, то нам тут и делать уже больше нечего, неожиданно заявил боярин Усов. Благодарю тебя, Светозар Алексеевич, за то, что пригласил на именины. А мне уже нужно торопиться, делами заниматься при Великом государе. Служба требует
Ишь ты, про службу вспомнил, ухмыльнулся дьяк Лаврентий. Я уже давно приметил, что не любишь ты, Семён Иванович, при таких представлениях находиться. Тебе же богопротивных скоморохов интереснее смотреть. Да ещё и сам бы с ними ногами своими бы притоптывал бы, да?
А почему бы и не приплясывать, если сам царь не брезгует ими, вполголоса огрызнулся боярин Усов, вальяжно приподымаясь со скамьи.
Что ты там себе в бороду бормочешь? вскинул голову дьяк Лаврентий. Думаешь, что я не расслышал, что ты там батюшку-царя упоминаешь?
Я говорю, дьяк Лаврентий, что и у нашего батюшки-царя есть свои скоморохи. Каждый раз их рожи в царских палатах вижу
Да уж, есть такой грех за нашим царём, вздохнул дьяк Лаврентий. И я ему уже выговаривал, и царица-матушка, что не богоугодное это дело. Нет же, на вечерние трапезы каждый раз требует их приводить
Боярин Усов с усмешкой глянул на озабоченного дьяка, потом перевёл взгляд на боярина Пешкова:
Ты, Антон Спиридонович, едешь или остаешься здесь?
Пожалуй, останусь, если дьяк Лаврентий не против.
Да не против я, не против, махнул тот. Великому государю доложи, что я попросил боярина Пешкова остаться, чтобы помочь дознание проводить.
Тогда с вашего позволения удаляюсь я, заторопился боярин Усов и подал знак своим слугам, стоявшим в стороне. Те тут же засуетились, готовясь к отъезду.
Проводить нужно, с каким-то безразличием в голосе произнёс боярин Скобелев и медленно поднялся со скамьи.
А ты иди и проводи, Светозар Алексеевич, кивнул дьяк Лаврентий. И возвращайся к нам поскорее. А то мне тоже к вечеру нужно быть у Великого государя с докладом. Поспешить нужно с дознанием. Гаврила твой очень даже сейчас может понадобиться.
Гаврила уже ждёт в своей каморке, ответил боярин Скобелев и направился к распахнутым воротам, куда уже подъехала повозка боярина Усова. Вокруг повозки гарцевали на породистых скакунах его ратники.
В это время несколько ратников боярина Скобелева ворвались в избу, где находились скоморохи, и с криками принялись выгонять их из избы.
Да что же вы делаете, гады?! тоненько запищала карлица Авдотья, отбиваясь коротенькими ручками от тащившего её за шкирку, как котёнка, рослого ратника.
Что же это делается, люди добрые?! Ратмир, да скажи ты им, что боярин уже допрашивал вас! закричала Елена, отталкивая от сына Теодорки другого ратника.
Ничего не знаем! Велено доставить вас всех на допрос к дьяку. Живо все на двор и молчать! метались по комнате боярские слуги, выталкивая растерянных скоморохов из избы.
Не нужно, Василий! Хуже будет, Ратмир перехватил за руку рыжеволосого силача, собиравшегося ударить чугунной гирей одного из боярских слуг. И крикнул, обращаясь к своим товарищам: Не сопротивляйтесь. Спокойно выходите во двор. Всё будет хорошо Сейчас во всём разберутся, только успокойтесь все!
Да иду я, иду! прикрикнул старик Никифор на ретивого ратника, пытавшегося вытолкать его взашей из избы. Не видишь, что ли старый я! Не могу так быстро.
Перепуганный Теодорка держался за мамкину руку и прижимался к Елене в поисках защиты.
Всё! Все уже выходят! крикнул Ратмир чересчур усердным ратникам и оттолкнул одного из них, протянувшего было к нему свои руки. Тебе же сказано, что все сами выходят!
Ты ещё и перечить мне тут будешь! замахнулся на него саблей разозлившийся ратник. Ратмир уклонился от удара, ловко махнул рукой и каким-то чудесным образом сабля оказалась у него в руке. Он тут же бросил её под ноги оторопевшему ратнику: Держи свою сабельку. В следующий раз смотри, на кого лезешь.
В тот момент, когда боярские слуги выгоняли скоморохов в толпу людей, находившуюся во дворе, несчастный охранник ворот Артемка уже корчился на импровизированной дыбе: на высокие ворота была перекинута толстая канатная верёвка. Один её конец был привязан к кистям заведённых за спину рук холопа. Второй конец находился по другую сторону забора в руках троих боярских ратников. По команде Гаврилы эти трое то подтягивали верёвку, и тогда несчастный Артемка с нечеловеческими криками взмывал вверх с вывернутыми в суставах руками, то опускали вниз, и тогда он просто шлёпался на землю как мешок с картошкой и тоже кричал от боли.
Смилуйся, боярин, Христа ради! Не выходила боярышня через ворота! кричал Артёмка, не сводя умоляющих глаз со своего хозяина. По его опухшему, разбитому лицу и светлой бороде текла кровь, пачкая изодранную светло-зелёную рубаху. Нет моей вины, боярин! Клянусь всеми святыми не выходила она за ворота!