С утра я надела длинное белое платье, купленное загодя с отличной скидкой, расчесала волосы на пробор. Может, это и не важно, но я решила делать все строго по инструкции. Юлька заявила, что пойдет со мной, и вырядилась в плиссированную юбку ниже колен и белую блузку. Аспирант так и не поддался ее чарам.
Что за мужики пошли? вопрошала она, заплетая мне косы. Я ручку уронила, наклонилась так слегка, а он покраснел весь, натужился, будто запор у него, а так ни слова и не сказал.
Кстати, наша деревня называется Большие Запоры! сообщила я, поворачиваясь к подруге.
Не дергайся, рассердилась Юлька. Интересно, откуда это название пошло? Может, здесь когда-то что-то заперли? Все, готово. Давай, Вася, наколдуй как следует! Покажи этим запорцам, что такое настоящая магия!
К дому Велиславы мы с Юлькой шли в сопровождении нескольких ребятишек, а вот на обратном пути за нами уже толпился народ. Я держала зажженные свечи все вместе, прикрывая ладонью огонь. Но, к счастью, день выдался безветренный, солнце так и припекало, хотя еще и десяти не было.
Я подошла к пруду, постояла, переминаясь, у воды. Утиное семейство проплыло мимо: горделивый папа, скромная мама и несколько пушистых серых комочков, похожих на опавшие вербные котики. Когда утята скрылись в камышах, я присела, тронула пальцами поверхность воды, затянутую ряской.
Кореней, ты где?
Водяной появился из воды тут же, тина свисала по бокам лица унылыми бакенбардами. Он широко улыбнулся, демонстрируя акулий оскал, и Юлька сжала мою руку.
Ты не говорила, что он настолько харизматичен, прошептала она.
У тебя есть шанс выяснить про хвост, подмигнула я.
Василиса! воскликнул Кореней, радостно подгребая ближе. Мое имя он произносил присвистывая, как кипящий чайник. Какими судьбами?
Давай снимать проклятие, сказала я.
Я коротко проинструктировала Коренея, сунула ему в лапы одну свечу, вторую установила на пруду, продырявив лист кувшинки. Третью оставила себе. Пламя горело ровно и высоко, и я преисполнилась уверенности, что все у меня получится. Жители Больших Запоров топтались позади, не решаясь подойти ближе.
Сжав на прощанье Юлькины пальцы, я пошла вперед, обходя пруд по часовой стрелке. У черного валуна, под которым покоилась ведьма, пламя задрожало, затрепетало, метнулось вбок. Я прикрыла его ладонью, ускоряя шаг, и вскоре огонек выровнялся. Я прислушалась к своим ощущениям: никакой ломки, обещанной книжкой-чудесницей, пока не наблюдалось.
Я пошла на второй круг. Юлька побежала следом, как команда поддержки, развернула листок, на котором ярко-розовым маркером было написано: «Вася ты лучшая! Жги!» Я прыснула со смеху, едва не затушила свечу и постаралась вернуть себе серьезный вид.
Насупленные запорцы все так же стояли у пруда, ожидая чуда. Вот будет облом, если чуда не получится! И даже если родники снова забьют, то эффект, вероятно, появится не сразу. Размышляя таким образом, я обошла пруд во второй раз, обходя могильный камень по широкой дуге. Заливной луг за прудом тянулся до самого ельника, в сочной траве паслось стадо меланхоличных коров. По-видимому, раньше озеро было куда больше.
Третий круг дался мне сложнее. То ли побочный эффект от применения светлой магии, то ли просто голову напекло, но мысли путались, перескакивали с одного на другое. Несколько раз я споткнулась, едва не обронив свечу, непонятно откуда взялся ветер, норовящий задуть крохотное пламя. Я посмотрела на водяного, который обнял свечу двумя лапами. Свеча на кувшинке заплыла в камыши, но все еще горела.
Последние метры я еле переставляла ноги. Спиной чувствовала чей-то тяжелый взгляд, придавливающий меня камнем. По позвоночнику поползла струйка пота, белый подол изгваздался в траве. Я подошла к Юльке, облегченно выдохнула, опершись ей на плечо. Капля горячего воска стекла на ладонь, я шикнула, загасила свечу.
И это все? разочарованно спросила подруга.
А чего ты хотела? слегка рассердилась я. Перед глазами плясали алые точки, от непривычных тугих кос разболелась голова. Москва не сразу строилась. Теперь надо подождать, глядишь, один родник проснется, потом второй
Земля содрогнулась, и посреди пруда взмыл водяной столб. Водяной подлетел вверх, бестолково раскинув лапы и продемонстрировав две крепкие чешуйчатые ноги, оканчивающиеся ластами, и плюхнулся назад в воду.
Хвоста нет, нервно хихикнула Юлька.
Пруд забурлил, поднялись волны. Жители Больших Запоров заметались по берегу. Кто-то убегал и уводил детей, кто-то, наоборот, хотел подойти поближе, чтобы насладиться редкостным зрелищем. Фонтан посреди озера бил с ровной силой, распадаясь веером брызг, над которыми вспыхнула радуга.
Коровы! заголосила какая-то женщина, и все запорцы бросились на луг спасать стадо. Коровы мычали и разбегались, вода стремительно прибывала, дети полезли купаться. Посреди всеобщей суматохи выделялась на удивление спокойная фигура. Серый плащ окутывал худые плечи туманом, капюшон скрывал лицо. Человек пошел прочь, но я заметила яркий алый всполох в складках его плаща.
Амаранта? удивилась я и шагнула следом, но тут, у самого берега, показалась макушка водяного.
Ведьма! крикнул он, отплевавшись ряской. Ты что творишь?
Магию, сказала я и кулем осела на берег.
Вася, ты чего? Юлька испуганно присела рядом, поддержала меня.
Никак солнечный удар, промямлила я. В глазах потемнело, голова кружилась.
На вот, хлебни. Водяной выбрался на берег, протянул странную бутыль, похожую на камень с дыркой. Я, охнув, чуть не выронила тяжелый сосуд. Пей-пей, не бойся, это твоя награда.
Я осторожно сделала глоток, подержав живую воду во рту. В голове прояснилось, во всем теле появилась легкость, как после йоги.
Действует! обрадовалась я. И вдруг почувствовала во рту что-то инородное. Я выплюнула на траву мелкие белые комочки, с недоумением на них посмотрела, и вдруг до меня дошло: Юлька, это что, пломбы?
Я с ужасом посмотрела на подругу, ощупывая зубы языком. Вроде никаких дырок, что вообще происходит?
Ну-ка, открой рот, скомандовала Юлька.
Я послушно сказала «а-а-а».
Все тридцать два на месте, белые, здоровые. Вася, умоляю, дай мне глоточек!
Я недоверчиво улыбнулась, осмысливая новость, протянула подруге бутылку.
Слушай, Кореней, а чего емкость такая странная?
Живая вода может оживить даже искусственные предметы, если в них есть хоть капля души создателя, пояснил водяной. Эта бутыль природный камень, к которому не прикасалась рука человека.
Я испуганно подтянула колени к груди, ожидая, что сейчас пломбы поскачут назад ко мне в рот, но, похоже, зубы мне лечили без души. Халтурщики!
Попрощавшись с Коренеем, мы с Юлькой пошли домой. Она счастливо улыбалась и прижимала к груди каменную бутыль нежно, как младенца.
Зайдя в дом, мы наткнулись на оборотня, который стоял на скейте посреди прохода.
Ты думаешь о том же, о чем и я? спросила Юля.
Знаешь, живая вода на самом деле бесценна, задумалась я, расплетая косы. Взъерошила волосы, тряхнула головой и сразу почувствовала себя лучше. Только подумай никаких больше зубных врачей!
Наверняка и жизнь продлевает, поддержала Юлька.
И мы можем поделиться ею с близкими людьми, друзьями
Я обошла оборотня, присела возле оскаленной пасти, потрогала острый клык.
Ярополк сказал, его зовут Лютый. Как-то не очень имечко располагает.
Но ты ведь все равно попробуешь, утвердительно сказала Юлька.
Попробую, вздохнула я. Жалко его, собаку.
Что, прямо сейчас?
А чего тянуть?
Оживление решено было проводить во дворе. Мы скатили скейт по ступенькам, едва не опрокинув волка. Поставили его на траву, повернув хвостом к дому, чтобы успеть удрать, если Лютый все же оправдает свое имя.
Юлька выглядывала из открытых дверей, я тоже отошла к порогу. Плеснув немного воды на руку, встряхнула пальцами, целясь в волка, и метнулась к подруге. Драгоценные капли заблестели на лохматой шкуре, как роса. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом по волку прошла дрожь, и он взвился, распрямившись, как пружина. Комья земли полетели из-под мощных лап. В траве остались глубокие рытвины. Оборотень сделал несколько скачков, притормозив, повернулся к дому. Ореховые глаза сверкнули янтарем, зубы лязгнули. Мы с Юлькой, взвизгнув, попятились вглубь дома. Оборотень отвернулся и помчался прочь, к ельнику, легко перемахнув через забор. Вскоре серая спина скрылась из виду.
Даже спасибо не сказал, обиженно засопела Юлька.
Да и пес с ним!
Озеро в низине протянулось до ельника, заблестело под солнцем, как золотая монета Амфибрахия, над гейзером повисла радуга, и на душе отчего-то стало легко.
Юлька сбежала на занятия, из-за меня она и так прогуляла две пары. А я устроилась в своей комнате, решив посвятить день ничегонеделанию. После таких ответственных дел расколдовывания пруда и оборотня я заслужила выходной. У меня накопилось несколько не просмотренных серий любимого сериала, педикюр пора было обновить, в общем, девушка всегда найдет чем заняться.
Я устроилась на кровати в своей комнате; поставив ноутбук в ногах, нажала кнопку, открыла темно-вишневый лак и тут услышала зловещий скрип, наложившийся на мрачный саундтрек сериала. Вишневая капелька упала на покрывало каплей крови. Нажав на паузу я же не дура, идти на странный звук под трагическую музыку, я спустилась на первый этаж.
Скреблись в дверь в сказочный мир.
Кто там?
Никакого ответа. Скрежет затих, потом возобновился с удвоенной силой. Как будто кто-то раз за разом проводил железными когтями по двери. Как назло, ни одно окно не выходило на эту сторону. Я нерешительно взялась за ручку. Может, это вернулся оборотень?
Волк, это ты?
Скрежет был мне ответом. Может, волк разучился говорить за то время, что был заколдован. А может, он и вовсе говорить не умеет кто их разберет, этих оборотней? Я в раздумье забарабанила пальцами по двери, и с той стороны синхронно застучали.
Это может быть и инкуб. Я прикинула: если даже бабка померла ровно после того, как выполнила ежемесячный контракт с инкубом, и, может даже, именно по этой причине, то у меня осталась максимум неделя до его появления. Открывать ему дверь тоже не хотелось. С той стороны стукнули с такой силой, что я невольно отшатнулась.
Ярополк говорил, что мой дом крепость. Мне нечего бояться, пока я внутри. Главное не впускать в дом тех, кому я не доверяю. Интересно, удовлетворит ли инкуба секс на расстоянии. Я читала про тантрический секс, когда партнеры сидят и фантазируют. На такое я бы еще согласилась. Мне о многом надо подумать. Надежды на то, что я не во вкусе инкуба, было мало, раз его устраивала даже трехсотлетняя бабка.