Хлыщ, хорошо зная переменчивый характер Бати, не заставляет просить себя дважды. Разведчик опускается на карачки, подбирает пальцы, засовывает их в карман. С трудом встаёт и, щёлкнув задвижкой, шатаясь, выходит из бокса.
Дождавшись, когда дверь за Хлыщом закроется, Митяй, открыв рот, силится что-то спросить, но его опережает эсбешник.
Хитро! говорит Арсеньев, задвигая засов. Хороший-плохой полицейский?
Учи вас, дураков, ворчит Колесников.
Так ты что, поверил ему? орёт Митяй. Поверил этому козлу?! Он же у Тени в друганах, так он нам правду и сказал!
Колесников устало смотрит на чистильщика.
Здоровый ты, а мозгов нет. Поверил, не поверил, ширше смотреть надо. Ну, отрежешь ты ему все пальцы, а дальше что? Хлыщ, он хоть и выглядит как домовой, а стержень имеет. Тень он нам не сдаст и, похоже, то, что он нам рассказал, от правды ушло недалеко. Сколько мы на допрос времени потратили? Минут пятнадцать-двадцать, не больше, зато я всё узнал.
И как ты это определил? удивляется Митяй.
Батя натянуто улыбается.
Хлыщ в показаниях не путался, даже когда ему боль разум застила. Признаю, что он мог заранее придумать, что говорить, но будь я на его месте, чтобы лишку не сболтнуть, или чтобы в деталях расхождений не было, врал бы как можно ближе к истине, выдумав только что-нибудь по мелочи. Мутант был один. Это факт. Действовал без прикрытия, без пособников, огнестрела и зачем-то утащил Сухова. Это всё, что нам надо знать на данный момент.
А зачем Хлыщ Витьку убил? спрашивает эсбешник. Увидел пацан чего?
По части догадок ты у нас мастер, а я по-простому, как учили смотрю, отвечает Батя. Убил, значит так надо, не велика потеря. Не о том думать надо. Так, Колесников растирает виски, у меня уже голова от вас разболелась, Батя поднимает усталые глаза, теперь надо действовать быстро. Колесников вперивается в чистильщика: Митяй, собирай своих бойцов. Человек десять, не больше, этого достаточно. И то, на случай, если потрошители появятся. Идёте налегке. Из оружия только самое необходимое. Ничего тяжелого. Жратву. Воду. Только минимум. Час форы мы уже им дали, но если вы «первачом» закинетесь, а идти будете быстро, то догоните Тень. Даже если его забрал сильный мутант, не по воздуху же он летит. Тень сейчас не ходок. Значит, его тащат на волокушах. А это времени требует. Идите по руслу Пахры. Тень догнать любой ценой, но брать живым. Его спасителя по обстановке. Всё понял? Колесников пристально глядит на Митяя.
Пару РПК точно возьму, цедит чистильщик, а то, как голые двинем.
Не более! приказывает Батя. Не вздумай ПКМ брать или АГС. Ваш единственный шанс скорость! Пошёл!
Митяй недовольно ворчит, открывает было рот, но в итоге машет рукой и быстрым шагом выходит из бокса.
Так, теперь ты, Колесников смотрит на Арсеньева, берёшь пару ребят и мухой дуешь на фишку Хлыща. Посмотрите, что там. Обстановку разведай. Стрелу найди. Одним словом, всё, что можно со словами Хлыща сопоставить и, если что, подцепить его. Не мне тебе рассказывать.
Умно придумал, хмыкает эсбешник, хочешь потом предъяву ему кинуть?
Ничего пока не хочу, зевая, отвечает Колесников, по фактам будем действовать. Чего гадать? Ты ступай, день у нас долгий будет, скоро рассвет, а я посплю пару-другую часиков пока. Как Митяй вернётся, буди меня, или, если узнаешь чего нового.
Чего-то ты кисло настроен, замечает Арсеньев, думаешь, не догонят его?
Думай, не думай, начинает Батя, знаешь, как раньше говорили? Хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах.
Эсбешник пытается рассмеяться, но, видя злой взгляд Колесникова, не решается.
Ты мне как на духу скажи, Батя кладёт руку на плечо Арсеньева, так, что тот пригибается, юродивый наш чего говорит, этот святоша деланный! Всё воет, что мы Тень распяли?
Дмитрий облизывает пересохшие губы. Думая, как бы не вызвать гнев Бати, эсбешник тянет:
Да Сидит у себя в боксе со своими маразматиками, всё одно талдычит грех мы совершили, а бог всё видит.
И только? спрашивает Колесников. Дмитрий чувствует, как плечо сжимают сильные пальцы.
Ты же сам всё знаешь, отвечает Арсеньев, но, как мы и договаривались, я слежу за ним.
Следи! выпаливает Батя. Как надо следи! Нам его тоже прищучить надо, страх он потерял, выше нас себя ставит!
Эсбешник кивает и замечает, что у Колесникова заметно дрожат пальцы.
Ну, я пойду? спрашивает Дмитрий.
Иди, отвечает Колесников, вперясь в одну точку. Игорьку объясни, чтобы не беспокоил меня, и наблюдай за всеми, а с Хлыщом мы ещё потолкуем, помяни моё слово. Затаил он против нас что-то, нутром чую. На особый контроль его, но чтобы не догадался. По тихой так. Оружие пусть будет, но далеко его не отпускать, и только по району чтобы, под присмотром!
Понял, Арсеньев встаёт.
«Опять он, что ли, «марок» перебрал, думает Дмитрий, накатило?»
Стараясь не смотреть Бате в глаза, эсбешник выходит из бокса. Вслед ему грохает дверь и резко щёлкает задвижка.
Убедившись, по звуку шагов, что Арсеньев ушёл, Колесников валится на кушетку. Смотрит в потолок, изучая трещины, которые он смог бы нарисовать с закрытыми глазами. Думает.
«Где я, что упустил? Как так вышло? Почему Тень выжил? Или Батя сам дивится этой мысли, ему кто помогает, там?..»
Колесников вперивается в одну точку на потолке. Он мысленно пытается раздвинуть бетон, вырваться из тесного склепа, воспарить над землёй и увидеть Подольск этот город проклятых.
Батя закрывает глаза. Он сам не замечает, как проваливается в липкое марево страшных воспоминаний
Глава 2
Грехи отцов
Убежище. Семнадцать лет назад
По коридору, перепрыгивая через спящих на полу людей, бежит лысый запыхавшийся мужчина лет тридцати тридцати пяти, в замызганном и застиранном до серого цвета халате, который обычно носят медики.
Вслед ему раздаются мат и отборная брань:
Куда ты прёшь, мудила!
Какого лешего!
К хору мужских голосов добавляется визгливый женский:
Чтоб тебя! Ни днём, ни ночью покоя от вас нет!
Да пошла ты на хер! бросает Хирург, пиная не в меру ретивую бабу, схватившую его за ногу. Зенки лучше протри, сука! Только приди ко мне, когда животом маяться будешь!
Да чего уж там, это я спросонья! охнув, испуганно тянет женщина, быстро разжимая пальцы. Извини, не разобрала!
Хирург, бросив гневный взгляд на разглядевших его, а теперь усиленно притворяющихся, что они дрыхнут, укрываемых, проходит ещё несколько шагов, поворачивает за угол и застывает перед металлической дверью в бокс. Медик неуверенно топчется на месте, наконец, решается, поднимает руку и тихо стучит.
Эльза почему-то шепчет Хирург. Это я Саныч
За дверью слышится тяжкий вздох, шорох, раздаются шаги, щелкает задвижка и в чуть приоткрытой щели показывается недовольное лицо женщины. Отбросив со лба прядь черных, но с уже заметной проседью волос, Эльза выпаливает:
Чего тебе!
Хирург, стараясь не подать вида, что он смутился, хорошо зная, что об Эльзе, не иначе как о ведьме, способной проклясть любого, за глаза не говорит, продолжает:
Батя сказал, чтобы ты пришла и помогла нам. Катька рожает.
И что?.. тянет Эльза. Я вам зачем? Сами не справитесь?
Ну так мнётся Хирург, ты же говорила тогда, что хмм медик пытается подобрать слова, в общем, давай, идём
Дверь открывается. В колких синих глазах Эльзы отражается тусклый свет ламп-сороковок. Саныч почти физически ощущает, как его ощупывают, точно заглядывают в душу, выворачивая наизнанку нутро.
Это Катькина кровь на тебе? женщина тычет пальцем в халат, на котором виднеются свежие бурые пятна.
Да, нехотя отвечает Хирург.
Это Катькина кровь на тебе? женщина тычет пальцем в халат, на котором виднеются свежие бурые пятна.
Да, нехотя отвечает Хирург.
Реально всё так хреново? Эльза щурится, глядя прямо в глаза медика.
А ты приди, и сама посмотри! горячится, теряя терпение, Саныч. Мы её в третий резервный медблок положили, где обычно бойцов латаем, чтобы внимание не привлекать, а ты у нас за акушерку числишься! Или мне Бате передать, что ты, мягко говоря, проигнорировала его просьбу? Хирург делает ударение на последнем слове. Думаешь, он обрадуется? Вы и так с ним как кошка с собакой! Не усугубляй своего положения!
Не как кошка с собакой, а на ножах, бурчит женщина, потирая ладонь, на которой виднеется алый рубец от недавно зажившего шрама. Идём, а то ты глотку драть горазд! Перебудишь всех.
Хирург кивает и, повернувшись, быстрым шагом уходит прочь по коридору.
Вот и свершилось, шепчет Эльза, сверля взглядом спину медика, всё как я и предсказывала
В женщине точно борются две сущности. Одна, толкая в спину, вопит: «Помоги Катьке!», а вторая точно держит когтистыми пальцами за подол накидки, нашёптывая: «Пусть эта подстилка сдохнет! Эта тварь вынашивает ублюдка Колесникова, а ты хочешь её спасти?! Кем ты тогда будешь?»
Эльза с полминуты думает, затем плюёт на пол, на несколько секунд исчезает в полумраке бокса. Вскоре она выходит оттуда с переброшенной через плечо объёмной сумкой, в которой что-то побрякивает с металлическим звуком.
Убежище. Третий медблок. Пять минут спустя
А пришла, ну заходи, устало говорит Колесников Эльзе, застывшей на пороге хирургического отделения.
Началось? спрашивает женщина, глядя в сторону лежащей на кушетке и едва слышно стонущей девушки, накрытой покрывалом, под которым угадывается огромный живот. Разительным контрастом с измождённым осунувшимся лицом и лихорадочно блестящими глазами смотрятся размётанные по подушке густые тёмные волосы неслыханная роскошь в мире после.
А чего, не видно, что ли?! злится Батя, нарочито оправляя кобуру с пистолетом.
А где все? интересуется женщина, озираясь по сторонам. Пусто здесь чего-то.
А нам публика ни к чему, отвечает Колесников, или ты думаешь, я на роды всех созову? Саныча и тебя хватит.
Опять ты мне врёшь! неожиданно выпаливает Эльза, проходя вперёд. Ты просто боишься, что все увидят, как
Заткнись тварь! рявкает Батя так, что Саныч, копошащийся возле столика с хирургическими инструментами, от неожиданности впечатывается в стену.
Подорвавшись с места, Колесников подбегает к Эльзе.
Молчи, дура! Если ты ещё хоть слово вякнешь!
Батя заносит руку над женщиной.
Ну, ударь меня! Эльза с вызовом смотрит в глаза Колесникова. А ещё лучше порежь, как в тот раз! Ну, чего ждёшь, кишка тонка? Или боишься сдохнуть без меня! Или выбрось на поверхность, как ты поступаешь со всеми, кого вы называете выродками! Они больше люди, чем вы!