И ниже приписка.
«Милый Этти, не упрямься, это необходимо. Я не лезу в твои войны, не мешай мне в моих интригах. Жду встречи. Твоя Ли».
Таламир довольно улыбнулся.
Опала заканчивается? Ах, как хорошо
Ради такого можно и в Тавальен съездить.
Порт, корабль, Море пара месяцев отдыха разве не это нужно мужчине?
Таламир намного более благосклонно поглядел на барона. Тот мог подделать письмо, но приписки делала лишь сама королева. И только Лидии было позволено называть его Этти.
Что ж, барон, давайте не будем портить делами прекрасный вечер. Я подумаю, где может быть спрятан артефакт Королей, а вы скоро покопаетесь в библиотеке Карнавонов. Вдруг что и найдете? А завтра я представлю вас своим людям
Барон склонил голову, пряча в глазах довольные огоньки.
Конечно, со временем Таламира надо убирать. Он станет слишком опасен. Но пока
Если есть двор, то нужны и цепные кобели ха-ха. Во всех смыслах этого слова!
Семейство ДавертЛизетта никогда не заметила бы слежку. Но помог случай.
Она зашла в лавку по дороге из Храма, потом в другую
Как женщины ходят по лавкам?
О, это целое искусство. Мужчина может прийти, купить нужную вещь и выйти вон.
Женщина никогда не совершит такого преступления пред благородным искусством торговли. Можете быть уверены: если настоящая женщина вошла в лавку со шляпками, к примеру, она обязательно осмотрит все образцы. Потрогает, попросит примерить, растреплет прическу, долго будет укладывать волосы, потом выберет три или четыре самые понравившиеся шляпки, а лучше восемь-десять, долго будет думать, советоваться с окружающими, потом останутся только две, одну она купит, со второй расстанется с болью в сердце, уйдет из лавки и спустя десять минут возникнет на пороге с выражением «сгорел сарай, гори и хата», и потребует вторую шляпку. Они же обе ей к лицу!
Собственно, это и произошло в шляпной лавке.
Одну шляпку Лизетта выбрала, потом зашла к торговцу тканями, увидела там потрясающий бархат цвета голубиного крыла, вернулась за второй шляпкой, потом подумала, купила и для Алаис, вернулась к торговцу тканями на соседней улице
Стэн следовал за ней, то начиная клянчить милостыню, то замолкая и прячась.
Неудивительно, что Лизетта его заметила. Правда, не узнала. Разница между благородным, хотя и слегка потрепанным рыцарем в доспехах и нищим бродягой в жутком тряпье была слишком значительна. Так что женщина сунула приказчику серебряную монету и удрала через заднюю дверь в лавке торговца пряностями. Стэн прождал перед лавкой примерно полчаса, потом вышел хозяин, швырнул в «побирушку» огрызком яблока и посоветовал проваливать, покуда цел. Дама ушла, а если бродяга еще раз появится на их улице, так торговец и разбираться не станет. Обломает об него метлу, а потом не пожалеет жгучего перца, который насыплет негодяю в такое место, что тот навсегда о женщинах забудет.
Стэн выругался и похромал назад к Храму.
Следили?
Какой-то жуткий нищий, от Храма кажется.
История, рассказанная Лизеттой, взволновала и Луиса, и Алаис. Что это происки Эттана? Или кого-то еще?
Схожу посмотрю, что там за попрошайка, решил Луис.
Алаис едва успела поймать его за рукав.
И он тут же удерет? Ты что, тут надо тоньше действовать!
Массимо согласно кивнул:
Я схожу помолюсь. Вас-то, монтьер, в Тавальене каждая собака знает, а я проскользну.
А еще поговорим с Даланом. Пусть тоже сходит, покажет ребятне, за кем еще проследить.
Мне идти не надо? Лизетта перевела дух. Все же ей было страшно, очень страшно. Она отлично понимала, чем рискует при неудаче вся их компания, и втихаря осуждала Алаис за решение взять с собой ребенка. Случись что ведь и младенца не помилуют!
А Алаис казалась абсолютно невозмутимой.
Она распевала песни, возилась с ребенком, болтала с Даланом, шутила с Луисом и Массимо и прекрасно себя чувствовала. Одно слово аристократия.
Нет. Алаис погладила женщину по руке. Сиди дома, успокаивайся. А то любезнейший свекор пожалует, а ты как веником прибитая.
Манера подшучивать над Преотцом вообще ставила в тупик всех, включая и самого Эттана. Начиная с первого вечера, когда Алаис подала ему вино по всем правилам восточного этикета, с глубоким поклоном, опускаясь на одно колено, но при этом не опустив глаза, а нахально улыбаясь, до фривольного обращения «о Великий и Величайший среди смертных».
Как-то так у нее получалось, и уважительно, и не обидно, и сам Эттан не мог сдержать улыбку, глядя в озорные глаза «невестки».
А ларчик просто открывался. Еще во времена оны, будучи юристом в администрации, Татьяна усвоила этот тон обращения.
Без подобострастия самой противно, да и ценить не будут.
Без излишней резкости по ушам получишь.
Без ехидства и иронии, которые почему-то не в состоянии оценить начальники, но с легкой ноткой юмора, как бы говоря: да, вы умнее и сильнее, я вся у ваших ног разрешите подмести заодно? А то ниц во прахе лежать неудобно?
С Эттаном Давертом такой стиль тоже срабатывал. Без нарочитого восхищения, без желания что-либо получить, скорее, наоборот Алаис бы век его не видела, но Пре-отец зачастил.
То проводил вечера и ночи в своем дворце, а то стал заявляться под вечер. Корми его ужином, показывай, как растет малыш, играй на гароле и все время чувствуй себя канатоходцем.
Упадешь пропадешь.
Алаис от всей души желала Преотцу острого поноса, из-за которого он неделю от горшка (читай от дома) не отклеится, но до подсыпания какой-нибудь пакости в его бокал еще не дошла. Все же польза
От кого еще можно узнать, где содержится магистр Шеллен?
Только от Эттана, который приходит и жалуется на неуступчивого мерзавца. Его и так уж, и этак и все напрасно! Палачи жалуются, что пытки не то что не действуют, а как-то все слабее и слабее, словно человек впадает в какое-то оцепенение. И боятся переусердствовать.
Казнить, что ли, негодяя, пока он самостоятельно не подох?
Где содержится?
В Ламертине. Так прозвали местную тюрьму рядом с дворцом Преотца. Каменный мешок. Высокая башня, в которой почти нет окон, нет света, нет надежды
Камни, цепи, охапка соломы, пыточные на нижнем этаже
Летом камни раскалены от солнца, зимой на стенах наледь, весной и осенью сырость. Если оттуда выходят не на плаху, то долго не живут. Даже крысы в Ламертине не водятся
Как туда проникнуть?
Никак.
Вход один это тяжеленные ворота. А надо еще пройти по коридорам, найти магистра, освободить от цепей, довести до ворот, вытащить, как-то переправить на побережье
С каждым днем Алаис все больше понимала, что это нереально. Идею подал Луис:
Если Шеллена поведут на допрос к Преотцу?
От Ламертины до дворца два шага по площади.
Нам этого хватит.
Алаис подумала пару минут. Ну да, сотовых телефонов здесь нет, телефонов тоже, если приказ принесет Луис, ему поверят и выдадут заключенного. А если запросят подтверждение? Пошлют гонца?
Надо узнать подробнее, что и как.
Луис фыркнул:
Тут тебе и карты в руки. Узнавай.
Он вполне свободно общался с Алаис. Какая там стеснительность, если они спят в одной кровати, малым не целуются на людях и всячески изображают любовь.
Нам этого хватит.
Алаис подумала пару минут. Ну да, сотовых телефонов здесь нет, телефонов тоже, если приказ принесет Луис, ему поверят и выдадут заключенного. А если запросят подтверждение? Пошлют гонца?
Надо узнать подробнее, что и как.
Луис фыркнул:
Тут тебе и карты в руки. Узнавай.
Он вполне свободно общался с Алаис. Какая там стеснительность, если они спят в одной кровати, малым не целуются на людях и всячески изображают любовь.
Глаза Алаис вспыхнули огоньками.
Карты? Нет, в карты я играю плохо. Но плотника мне! Срочно!
Вечером Эттан Даверт был встречен тишиной. Ровно до каминной, в которой над клетчатой доской сидели, согнувшись, его сын и Александра.
А я тебя так! И в дамки!
А я твою дамку съем!
И пропустишь новую!
Преотца даже заметили не сразу, но Эттан не разгневался ему стало интересно. Александра щелкнула по доске костяшкой, Луис загрустил, а женщина подняла голову и от всей души улыбнулась Преотцу.
Пресветлый!
Эттан тут же был усажен в лучшее кресло, рядом с ним появились и графин, и блюдо с тарталетками, а Алекс вернулась к доске. Зависла над ней на миг, покачала головой и снова щелкнула костяшкой.
Съел?
Съем!
Кого съедите? потребовал уточнений Преотец, и тут же получил их. Оказалось, что это такая игра называется шашки. А есть еще поддавки. Хотите посмотреть?
Посмотреть Эттан хотел.
Вроде бы и несложно, но Александра раз за разом вы-игрывала у Луиса. И почему у него такой бестолковый сын? Вот Эттан бы
Алаис пристально наблюдала за Преотцом и точно уловила момент, когда его надо пригласить в игру.
Не желаете попробовать, пресветлый?
Очаровательная улыбка смягчила иронию, и Эттан милостиво склонил голову. Ну держись, девочка!
Через пять минут он оказался разбит в пух и прах и сам не понял, как это произошло.
Еще через пятнадцать минут Эттан проиграл второй раз, а потом и третий.
После двенадцатого проигрыша ему удалось один раз выиграть, а потом он проиграл еще три раза.
И вновь выиграл. И опять проиграл.
Александра улыбалась, парировала ходы, отбивала атаки и заодно болтала о том о сем. А еще уверяла, что такому блестящему стратегу, как Преотец, научиться играть в шашки не составит труда. Конечно, блестящему! Он ведь так хорошо все продумал!
Особенно с Орденом Моря!
И сбежать-то никому не удалось кому-то удалось?
Ой, как страшно! А если они сюда придут? Вы же нас защитите, правда?
А если они решат освободить магистра?
Это невозможно? Ах, какое облегчение это знать. Но вдруг они решат устроить налет на Ламертину?
Бесполезно?
Подделают приказ! Чтобы им выдали ценного пленника.
Невозможно? Приказ запечатывается личным перстнем Преотца и кольцом самого Эттана. Два раза. А если не будет второй печати, значит, надо хватать негодяев
А если они ее подделают?
Невозможно?
Ох, как приятно это знать! Но вдруг?
Есть тайный знак в письме. Который знают только Эттан с комендантом.
О Великий и Величайший, воистину ваша мудрость не знает границ.
К концу вечера Эттан уверенно выигрывал две партии из трех. Алаис слегка поддавалась, так, чтобы не было заметно. Заслужил.
Столько ценной информации она бы ни от кого не узнала. И хвалила Преотца на чем свет стоит. И умный он, и потрясающе легко все осваивает, и другим было бы намного сложнее, и
Эттан млел.
Даже от дурочки приятно услышать дифирамбы в собственный адрес. А от умной женщины втройне. Все же Луис не так глуп, если позарился на эту девчонку. Хотя Эттан предпочитал более статных женщин, но была в Александре какая-то изюминка, нечто такое Было.