Ничего. Изображайте мою охрану. Всё.
А как?
Эттан Даверт считает, что магистр зажился на этом свете, ухмыльнулся Луис, небрежно помахивая бумагой с приказом.
Что?
А мы идем исполнять его. Магистра приказано замуровать в его камере заживо.
Рыцари побледнели. Ларош потянулся к мечу, за что тут же получил по руке.
Сорвешься всех погубишь.
Простите, тьер, вытолкнул сквозь зубы рыцарь.
Тьер Даверт. Так и обращайся, или командир так они меня тоже называют. Массимо каменщик, вы двое мое сопровождение, я принес приказ и собираюсь проследить за его исполнением. Убивать бесшумно умеете?
Да.
Удавка?
Гаррота, Ларош продемонстрировал оружие, обвившееся вокруг его запястья, словно ручная, послушная змея.
Отлично. Иртал?
Стилеты.
Тоже неплохо. Если что нам нельзя поднимать шум. Вы поняли?
Рыцари согласно кивнули.
Как мы освободим магистра?
Четверо войдет, четверо выйдет, пожал плечами Луис. Один останется, и выйдет чуть позднее.
Два взгляда уперлись в Массимо. Мужчина выдержал их, не дернув и бровью.
Вы справитесь? решился Стэн.
Не знаю. Мне придется догонять вас, это определенно.
Рыцари переглянулись.
Может, я? Ларош шагнул вперед, но Луис покачал головой.
При всем уважении, вы не справитесь.
Но
И я не знаю, в каком состоянии магистр Шеллен. Все, идем. У нас мало времени.
Луис вскочил в карету, Массимо отправился на облучок, править конями, рыцари вскочили на лошадей и отправились вслед за каретой. Это была авантюра, безумие, сумасшествие и именно поэтому у них были шансы на успех.
Ламертина.
Толстые стены, высокие и неприступные. Маленькая калитка ворота не откроют ради посетителя, если это не Преотец. Они открываются, только когда из них выезжает телега с осужденными на казнь. Карету, конечно, не пропустили. Массимо соскочил на землю, открыл дверцу перед тьером Давертом, спешились рыцари, привязали поводья коней к специальной коновязи. Неподалеку нашлось место и карете тьера Даверта.
И калитка, скрипнув, распахнулась.
Всем четверым мужчинам показалось, что их обдало потоком сырого промозглого ветра. Словно могильный холодок пробежал по спине страшно. Страшно приходить туда, где сам воздух пропитан болью и смертью, страшно чувствовать все это выбора не было.
Никто не провожал Луиса, вышколенные привратники просто открывали и закрывали калитку. Луис шел, прижимая к носу надушенный платочек, сзади плелся Массимо, чеканили шаг гвардейцы одна калитка, вторая, вход в само здание, два коридора, дверь, еще коридор и снова дверь как хорошо, что они не стали полагаться на силу тут и десяток человек отлично сдержит армию. Это если еще нет никаких сюрпризов.
Вот и кабинет коменданта. Луис поздоровался, чуть поклонился, показывая свое уважение, получил ответный поклон и приветствие и выложил перед комендантом свиток, запечатанный личным перстнем Преотца.
Прошу вас прочесть, тьер.
Тьер распечатал, сверил тайные знаки и быстро пробежал глазами по листу.
Все верно, тьер Даверт. Так у Преотца все же лопнуло терпение?
Сколько можно? Давно пора было раздавить эту мразь. Луис скривил губы, показывая, что его тошнит от самого упоминания о магистре Шеллене, но если надо
А?.. комендант скосил глаза на Массимо. Это обязательно?
Преотец поручил этому человеку проконтролировать ведение работ. Кто я такой, чтобы спорить?
Массимо поклонился. Он не поднимал капюшона, и вообще выглядел тенью самого себя.
Но
Стоит ли нам оспаривать его волю? Пусть этот достойный тьер сходит, постоит у камеры, как и господа гвардейцы, Луис взмахнул рукой с платочком. А мы подождем здесь.
Комендант вздохнул. На лице его отразилась нешуточная борьба между ленью и опасениями, и последние победили.
Тьер Даверт, я обязан
Что ж. Тогда пойдемте. Да, прошу вас, вызовите своих каменщиков, пусть все приготовят
Это недолго, тьер
В результате у камеры магистра сошлось восемь человек. Тьер Даверт, два охранника и Массимо с одной стороны. Комендант, тюремщик и два каменщика с другой.
Лязгнул засов так надежнее, чем замки.
Магистр Шеллен выглядел немногим хуже, чем в прошлый раз. Все же, если есть деньги, можно устроиться и в Ламертине. Да, узнику не выдадут пуховых перин, но солома будет чистой, еда вкусной, а вода свежей. Это уже немаловажно.
Магистр щурился на пришедших отвыкшими от яркого света глазами. Комендант вздохнул.
Эй ты, предатель. Волей Преотца сегодня ты будешь казнен. Замурован заживо в своей камере, дабы стала она тебе вечным пристанищем.
Магистр покривил губы, но что он хотел сказать, осталось неизвестным истории, потому что в дело вступили два рыцаря, Массимо и Луис, да так согласовано, словно год репетировали.
Массимо скользнул к тюремщику. Зажать рот и стилет в почку. Чтобы не кричал и не дергался, чтобы парализовать болью
Гаррота захлестнула шею одного из каменщиков, второй сполз на плиты пола с ножом в глазнице, коменданта оставили тьеру Даверту, и Луис не подвел.
Перехватил локтем жирную шею, сжал покрепче
Не дергайся, не то составишь им компанию.
Комендант обмяк в руках Луиса, сильно напоминая жабу, раздавленную каретой.
Т-тьер
Никто вас убивать не собирается. Если будете вести себя благоразумно. Будете?
Комендант согласно икнул.
Будет, куда он денется. И Луис продолжил мягко, убедительно, со всем доступным ему обаянием, уговаривая коменданта, как смазливую служаночку:
Вы же понимаете, что и Преотец не всеведущ. Есть обстоятельства, о которых он не знает, есть то, что он пока не принимает в расчет. А я знаю, и мне нужен магистр Шеллен.
Ык, подтвердил комендант.
А потому сейчас мы все отправимся к выходу, вы нас проводите, ну и подождете с нами немного. А потом выйдет мой друг, и мы все уберемся из вашей жизни.
Ык.
Массимо скользнул внутрь камеры, ключи от кандалов уже были у него тюремщик носил их с собой. Секунда и они упали на пол.
Двигаться можете, магистр?
Плохо
Шеллен все эти дни старался хоть как-то разминать мышцы, суставы, но возраст уже не детский. Да и полы ледяные, и сырость
Ларош закинул руку магистра себе на плечо.
Вот так, выходите
Стэн уже заталкивал в камеру три трупа, не тратя времени на извлечение оружия еще не хватало перемазаться в крови. Массимо скидывал одежду, Луис придерживал коменданта, чтобы тот точно не дергался.
Плохо
Шеллен все эти дни старался хоть как-то разминать мышцы, суставы, но возраст уже не детский. Да и полы ледяные, и сырость
Ларош закинул руку магистра себе на плечо.
Вот так, выходите
Стэн уже заталкивал в камеру три трупа, не тратя времени на извлечение оружия еще не хватало перемазаться в крови. Массимо скидывал одежду, Луис придерживал коменданта, чтобы тот точно не дергался.
Сложнее всего было стащить одежду с мертвого тела, но мужчины справились достаточно быстро, и Массимо натянул ее на себя.
Успокаивайтесь. Все будет хорошо, все останутся живы Луис бросил взгляд на дверь, за которой уже скрылись трупы тюремщика и невезучих каменщиков, и поправился: Почти все. Вам, тьер, бояться нечего, живой вы нужны Преотцу и Тавальену.
Тьер в это не верил, но спорить тоже не решался.
Десять минут, прошло всего десять минут, а перед камерой стояли шестеро человек. Тьер Даверт, его сопровождающие и тюремщик, в которого перевоплотился Массимо.
Мужчина сгорбился, подобострастно поклонился.
Господин, тьер Даверт, позвольте проводить вас к выходу?
Луис освободил шею коменданта, но достал стилет и повертел перед глазами мужчины. На стали были видны желтоватые потеки.
Это яд, тьер. Одна царапина и вас ничто не спасет. Вы же не будете делать глупостей?
Комендант покачал головой. По бледному одутловатому лицу катились крупные капли пота.
Вот и отлично. Проводите нас к выходу и будете свободны
Луис чеканил шаг по коридорам Ламертины. Стены сжимались, давили. Нашептывали что-то гадкое, грозили задушить мужчину в своих объятиях. Как Шеллен провел здесь столько времени и не сошел с ума?
Не Шеллен. Атрей.
Может, на него это действует сильнее? Из-за герцогской крови?
Ответа Луис не знал. Он шагал, не удостаивая встречных и взглядом, говорил коменданту какую-то глупость о величии и уме Эттана Даверта, беззаботно улыбался, а стилет не убирал далеко. Комендант чувствовал его через одежду и поеживался.
Царапина и все?
Да, он поверил Даверту. И как было не поверить с его-то репутацией?
Вот и ворота.
Одни, вторые Массимо угодливо кланяется, потом в карету заталкивают Шеллена, Массимо залезает за ним, Луис перехватывает повод заводной лошади и жестко смотрит на коменданта.
В карету.
Что? Тьер
Я не убью вас. Но и к Преотцу сразу броситься не дам. Высажу за городом. В карету
И так это прозвучало, что комендант утрамбовался туда быстрее, чем сообразил, что делает. И дверцу за собой захлопнул.
Луис вскочил на заводную лошадь, и небольшая процессия двинулась по улицам Тавальена.
Луис глядел на улицы, дома, и представить не мог. Это навсегда?
Да?
Или он еще сюда вернется?
Он не любил Тавальен. Здесь прошли его детство, юность, и все же привязанности к городу он не чувствовал. Ему не хотелось бы жить здесь, не хотелось растить своих детей, не хотелось показать Алаис памятные места что он мог сказать? Здесь я прятался от отца?
Здесь убил человека?
Здесь предавал и обманывал?
Здесь потерял мать и убил брата?
Слишком тяжелый груз давил на его плечи, и Луису хотелось сбросить его раз и навсегда. Не забыть, нет, но заменить тяжелые воспоминания на нечто другое? Может быть, у него даже получится?
Вот Алаис мысли с Тавальена перескочили на женщину, с которой он провел эту ночь по-братски. Они делили одну постель, но Алаис решительно завернулась в одеяло и сообщила тьеру Даверту, что никаких поползновений не потерпит. У него завтра тяжелое дело, ему выспаться надо, вот спать он и будет. А то знает она тут некоторых, в три часа ночи уснут, в шесть проснутся ну уж нет! И нечего тут руки тянуть! Она женщина порядочная, как сказала, так и будет, а не то тапочкой по темечку!
Даже сейчас Луис не мог не улыбнуться, вспоминая это заявление.
А ведь Алаис в жизни пришлось не легче, чем ему, он специально поинтересовался. В Тавальене много о ком знали.
Нежеланный ребенок, нелюбимый, уродливый как она все это преодолела? Как смогла стать сильной, уверенной в себе? И если есть рецепт, может быть, он сможет научиться?
Луису очень хотелось попробовать. А лучше сделать.