главная! решительно сказал дед. Лебедь наша главная!
Главная лебедь обвела собрание строгим взглядом.
Эх, мужики! Сидите? поинтересовалась она. А Смеяна в плену у змея поганого мучается.
Вот и я им говорю, Матренушка: надо Анику-воина звать! подхалимски влез Чудя. Правильно?
А я говорю: Илью Муромца! не смолчал Добрило.
А он говорит, что его Илюшка Анику-воина в лужу макал! наябедничал Чудород.
Жена мрачно посмотрела на брошенную Чудей кадушку. Чудя быстро спрятался за Добрилу.
Кто защитит землю русскую? задала Матрена следующий вопрос.
Аника-воин? без особой надежды угадать отозвался из-за Добрилы Чудород.
Илья Муромец! возразил ему бортник, толкая в бок.
Так как Матрене ответы не понравились, бортники огляделись в растерянности вокруг себя и обнаружили только упрямо молчавшего Тетерю.
Ты, Матрешенька! Ты нас защитишь! с восторгом догадался Чудород. Рученьками своими сильными, ноженьками своими резвыми, зубаньками своими остр
Он встретился с женою взглядами и снова юркнул за Добрилу и затаился там. Кто должен защитить землю русскую оставалось непонятным.
Неужели Змей Горыныч? сам удивился своей догадке Бобрец. Ах, вон оно что: змей землю нашу русскую от баб защищает!
Наступило неловкое молчание.
Матрешенька, зоренька моя ясная, ты что, хочешь сказать, что мужики должны землю от змея защитить? с ужасом спросил Чудород. Это что нам самим собраться и истребить чудище поганое? И всем погибнуть в честном бою?
Добрило снова толкнул Чудю. Матрена усмехнулась.
На то у нас в Киеве князь есть, сказала она.
Матренина речь всем присутствующим пришлась по душе. Самое замечательное было то, что не надо было самим идти на войну. Заговорили все разом:
И верно! Князь-то наш Владимир, кто же кроме него защитит? К князю надо идти! В Киев! Поклонись, Тетеря, князю, пусть дружину, войско свое, посылает.
Станет князь Тетерю слушать, пожал плечами Чудя.
Тебя, что ли, станет? сказал Добрило.
И меня не станет, успокоил его Чудя. Простого человека и на порог к нему не пустят. На княжий двор заглянуть не дадут. Вот был бы он богатырем, как Аника
Или как Илья Муромец.
Или был бы купцом, как Садко-скоробогат.
Да к князю идти князю нести
Подарки немалые нужны.
Гора золотая!
И две серебряных
Тетеря слушал и прутиком по земле задумчиво чертил. К вечеру, Веприк слышал, отец долго возился под лавкой, искал, собирал что-то. Мальчик решил, что сегодня ему лучше не спать, надо поглядеть, что отец будет делать.
5 ЧУЖОЕ БОГАТСТВО
Снилась Веприку, как всегда мама, в своей новой белой рубашке и красном платке. Была она в какой-то подземной комнате, улыбалась ему, но синие глаза смотрели с печалью. «Дай-ка сынок, я тебя хоть во сне обниму, сказала она. Соскучился, Вепрюшка? Ты Дунюшку береги, не забывай. И бабушку. И батяню тоже береги.»
Тут Веприк проснулся, потому что на улице скулила собака Муха. Он схватил верхнюю одежду и выбежал из избы. Муха, привязанная, крутилась на веревочке во дворе. Тонкий месяц еле-еле освещал сам себя, где уж ему было светить на землю.
Веприк постоял немного, прислушиваясь и давая сонным глазам привыкнуть к темноте. Очень скоро ему стало ясно, что на лугу, который лежит в сторону дальнего леса, кто-то есть: нет-нет да и чудился оттуда случайный шелест, а иногда ветерок с луга словно приносил живое тепло. Отец бросил собаке только полпирога с кашей, значит ушел ненадолго и Веприк, не раздумывая, побежал вдогонку. Опомнившись, вернулся и прислонил к двери избушки тяжелое полено, чтобы Дунька сидела дома. И бабушка вместе с ней.
Он бегом направился к лесу, одолел два пригорка и взобрался на третий, лесной. Тут Веприк немного оробел: одному в лесу ночью ему еще бывать не приходилось. Он собирался с духом, готовясь вступить в лесную холодную черноту, когда заметил отца внизу, в овраге. Батяня в лес не пошел, он шел в обход, ниже опушки. В темноте даже зоркие глаза Веприка едва различали отцову белую рубашку. Мальчик чуть не рассмеялся от радости и бросился бегом с пригорка. Батяня, оказывается, уже почуял его, остановился и стоял, ждал. Он буркнул что-то сердитое, но это было неважно, и Веприк, пристроившись за батей вместе с ним двинулся по мокрому склону оврага в обход леса.
Так шли они, пока не солнце не встало, и немного дольше, потом отец повернул прямо в лес и они, топча желтые осенние листья, шли еще примерно до полудня, иногда меняя направление в соответствии с какими-то известными батяне знаками. Тетеря молчал, иногда только показывая сыну, куда не надо ставить ногу, если не хочешь угодить в грязь. Наконец им встретился другой овраг, вдоль которого отец некоторое время вел Веприка и привел к болотцу. Пройдя немного вдоль болота, Тетеря нашел высохшую иву с тремя пожухлыми листиками, около которой они молча посидели и пошли, оставляя болотце с левой стороны.
Наконец путники пересекли небольшую круглую полянку, за ней полоску малиновых кленовых зарослей и вышли на открытое место. Впереди высилась поросшая лесом горка. Когда с той стороны подул ветер, потянуло сильным волчьим запахом. Присмотревшись, Веприк смог обнаружить две темные дыры, прикрытые растительностью норы.
Ну вот, пришли, сказал Тетеря и начал снимать со спины привязанный там сверток.
Веприк удивленно огляделся. Конечно, он не ждал, что батя приведет его прямиком в Киев к князю, но все-таки трудно было поверить, что они шагали целый день только для того, чтобы полюбоваться на лесной курган с волчьим логовом.
Мир вашему дому, честные хозяева! торжественно сказал Тетеря, кланяясь кургану.
«Батяня с ума сошел. И я туда же, чтоб ему не скучно было, решил Веприк. Куда он меня завел? Сейчас скажет еще, что теперь тут жить будем.»
Я медведь, сообщил Тетеря, разворачивая черную шкуру и набрасывая ее себе на плечи и голову. На всякий случай.
«А я Змей Горыныч, сердито подумал Веприк. Как я его такого домой поведу? Укусит еще И надо мне было за ним бежать. И сестренку с бабушкой в избе запер! Ой, как бабушка-то ругаться будет!» Настроение у него совсем испортилось, потому что бабушка, хоть и старенькая, могла не только ругаться, она могла и палкой по спине стукнуть.
Тетеря тем временем хлопотливо нагреб веточек и развел небольшой костерок.
Здесь раньше жили волки, сказал он, кивнув через плечо. Потом ушли.
Мысль, видимо, была очень интересной, потому что в одном из проходов за батиной спиной тут же появилась мохнатая волчья голова: послушать, может гости еще чего забавного скажут. Отец быстро обернулся, встряхнул на себе медвежью шкуру и рявкнул так строго, что волк немедленно спрятался назад в нору, а Веприк попятился. Тетеря огляделся, сломал у дерева кусок толстой ветки и сунул ее в костер.
Надо же, обратно пришли, удивился он. Меня волки пока боятся, сказал он сыну. А ты иди сзади и неси огонь. Если их тут немного, авось не тронут.
Надо же, обратно пришли, удивился он. Меня волки пока боятся, сказал он сыну. А ты иди сзади и неси огонь. Если их тут немного, авось не тронут.
А если много? взволнованно спросил Веприк, ухватив горящий сук и догоняя отца, который резво направился к кургану.
Тогда они и на медведя напасть могут, спокойно отозвался Тетеря, сунув голову в нижнюю нору, разрытую многими поколениями серых жителей до половины высоты человеческого роста.
Батянь, а зачем Ты чего это? Стой! Да ты что делаешь?! Батя!
Тетеря, опустившись на четвереньки уполз в звериный ход. Веприк успел ухватить его за штаны, но не удержал. Мальчик заметался возле норы, боясь и лезть за сумасшедшим отцом, и остаться одному снаружи.
А щипаться будешь, я тебя так щипну, год сидеть не сможешь, сердито сказал отец, на секунду высовывая голову из норы, но не успел Веприк опомниться, как Тетеря снова исчез и пришлось Веприку лезть в логово к волкам. Нора оказалась довольно широкой, мальчик прижимался к медленно ползущему впереди отцу, двигаясь на четвереньках боком и держа позади себя горящую ветку. В одном месте от большой норы ответвлялся проход поменьше и Веприк все боялся, что оттуда выскочит волк, но ни один зверь так и не показался. Батяня приложил ухо к земле, потом прошел еще немного и снова послушал землю. Он повторил это несколько раз, вытащил нож и принялся рыхлить землю. Рыхлую землю он сдвигал вперед голыми руками и опять рыхлил. Веприк озирался, трясся от страха и молился про себя всем богам, которых только мог вспомнить. Батя, совершенно похожий в темноте на медведя, разыскивающего желуди, копался долго, Веприку уже не только волки в темноте начали мерещиться, но и кабаны, совы, лоси и даже дикие быки. А один раз, показалось, староста Пелгусий погрозил из норы длинным пальцем.
Отец последний раз воткнул нож в землю и наклонился еще ниже. Он шумно завозился возле ямы и неожиданно начал погружаться в землю, пока совсем не исчез.
Вепря, не робей! Лезь сюда! донесся снизу его голос.
Веприк пододвинулся и осветил черный провал, возникший перед ним. Он боязливо сполз в него ногами и там сильные батины руки приняли его и опустили на пол другого коридора, пошире и повыше первого, который, оказывается, пересекал курган под волчьими ходами. Насколько позволял видеть свет наполовину сгоревшей ветки, стены здесь были деревянные, высохшие и потрескавшиеся, конечно, сделанные не волчьими лапами. В проходе можно было стоять взрослому человеку, хотя и сильно согнувшись.
«Мы у лешего во дворце, понял мальчик. Не зря, значит народ про нас говорит. Мы пришли к родственникам в гости, совета просить Очень хорошо сейчас со мной будет обморок.»
Батяня за рукав потащил его по коридору. Через несколько шагов обнаружилась комната, чуть поменьше их избы. Здесь вдоль стен и по углам под тонким слоем пыли тускло блестели разнообразные предметы: посуда, браслеты, шлемы. В подземном жилище не было ни души: темно и тихо. Под ноги Веприку прикатилась чаша из желтоватого металла, по краям которой звездочками вспыхивали прозрачные красные камешки.
За этой комнатой находилась следующая, гораздо больше первой.
Посвети-ка, велел батя и Веприк поднял ветку повыше.
У дальней стены находилось покосившееся возвышение с разложенными на нем предметами воинского быта: высоким шлемом, доспехами и большим мечом сверху. Перед помостом стояли пыльные сундуки и кувшины, лежали чаши и ножи. И Веприк догадался, куда его привел отец. Они находились в старинном могильном кургане, а перед ними лежал его мертвый хозяин. Он был окружен всевозможными предметами, которые считались полезными для воина в мертвом царстве: посуда, оружие, мешочки с травами, украшения. Кости мертвого воина давно осыпались, остались только металлические доспехи да меч, который он сжимал в руках. Слабый огонь в руках мальчика бросал красноватые светлые пятна на последний дом древнего воина, построенный прямо в земле: стены и пол из бревен, развалившиеся от времени лавки, остатки деревянных сундуков. Все вокруг было засыпано землей и древесной крошкой, но, несмотря на беспорядок и разрушения, помещение выглядело богаче и просторнее, чем все избы, которые доводилось Веприку видеть.