Когда вы ели последний раз?
Оба посмотрели на принцессу Тигверд так, будто она попросила доказать теорему Ферма.
И понеслось блинчики в промышленных масштабах печь, детей и целителей кормить, хорошо хоть, русалки блины не едят по определению
Герцогиня Рэймская приводила в бывший дом ненаследного принца Тигверда детей и отводила обратно, к морю. В четыре руки женщины вполне справлялись.
Как Рэм?
Хорошо Он Он сказал, что Еж прав. Вероника, спасибо! Спасибо вам! и герцогиня крепко обняла принцессу Тигверд.
Осторожно, сковородка горячая Что сказал Рэм?
Что Еж прав. Глаза Дарины сияли от счастья.
Кто?!
Еж. Великий мыслитель из вашего мира. Это действительно был великий человек! Расскажете потом о нем?
Да, конечно
А вокруг Вокруг была Любовь! Бездонные глубины океана и ясная бирюза глаз Ирвина и Ии, улыбки герцогини и юного герцога, творческий азарт молодого, подающего большие надежды целителя Феликса, восторженные крики детей Ваду:
Море!
Солнце!
Русалки!
Блинчики!
Лишь мастер Пауль Рэ сидел поодаль на берегу и грустил. Всеобщее веселье напоминало о том, что порталы в Ваду строились, Таю и Милфорда нашли. Тая Простит ли она его когда-нибудь?
Нет!
Тая?
Папа! Папа, нет! Не смей! Не смей, слышишь?!
Тая! Да что случилось-то?
Отец! Он просто взял и отправил меня сюда, не спрашивая! А этот Эдвард ему еще и поддакивал! Они просто взяли и отправили девушку в безопасное место вместе с детьми! Никто! Никто, слышишь? Никто не смеет решать за меня!
Пашка вскочил, от неожиданности выхватил шпагу и вздрогнул, потому что прямо перед ним, утопая толстыми лапами в горячем песке, шипел огромный мохнатый кот с пятнистой башкой и бешеными глазами!
Ты? Девушка выхватила шпагу и стала яростно нападать злость требовала выхода.
Звенели шпаги, пеклись блинчики, шумело море. Люди мирились, дети лечились. Все было хорошо.
Глава 27
Ан гард.
Эт ву прэ?
Алле!
Сколько раз за сегодняшний бесконечный день они слышали эти команды: «К бою». «Вы готовы?» «Начинайте!»
Чудно́й мир. Чудны́е правила
А одежда! Скрип фехтовальной обуви по полу отзывался болью в голове. Что-то мигало на белой ткани специальных костюмов И ведь женщины в таких же! Обтянуты, как Смотреть же невозможно спокойно! Что за мужчины тут И главное зачем же так над собой издеваться? В общественном месте
Этот тонкий звук, когда кроссовки фехтующих трут дорожку Так пищат дагги в бедных кварталах! Сражающиеся в проводах, лампочки мигают. Иномирская техника все записывает. Людям не доверяют?
У них два секунданта на турнире тот, что следит за правилами приемов, и стихийник контролировать использование магии всё! Как-то справляются. А тут Как же честь? Разве можно род свой опозорить? Доверие?
Милфорд был полностью согласен с Ирвином этот мир вреден для здоровья! Слишком нервно. Таю надо срочно увозить в империю! О том, что он любил этот сырой, туманный город, прекрасно знал язык, проводил тут свой отпуск и даже обзавелся квартирой на Сенной площади, об этом начальник имперской контрразведки забыл. Решительно забыл!
Как думаешь, Шир, если мы выйдем против них кто кого?
Все, кто был рядом, посмотрели недовольно. Не обращая внимания на выразительные взгляды, ненаследный принц Тигверд продолжил:
С другой стороны, если бы убить
Вероника стукнула его кулачком он отвлекся посмотреть, не ушиблась ли любимая:
Все эти правила Сюда можно, сюда нельзя, атака практически только по прямой, шпагой только колоть, руку без оружия не использовать Неудобно!
Милфорд ничего не ответил и в сотый раз повел плечами. Неудобно Все из-за Арвина! Король Ваду, а нынче Арвин Валентайнович Эйш, меценат, спонсор, бизнесмен, почетный гость турнира и Стихии знают, кто еще, притащил все это к нему на квартиру и заставил переодеться. Видите ли, те вещи, в которых он играет в переходе, не подходят. Так не появляются в приличном обществе! А он-то, наивный, полагал, что все эти условности существуют только в империи. За отсутствие условностей он и любил этот мир! Оказалось, он его просто не знал достаточно хорошо
Черный костюм, белая рубашка и длинный, узкий, странным узлом повязанный шейный платок. Смотрелось неплохо. Но чувствовал он себя во всем этом почему-то неуютно. Вот Эйш другое дело.
Меценат был явно ко всему этому привычен. Движения легкие, элегантные. Риадна рядом с ним была в длинном темно-вишневом платье этого мира, однако густые темно-каштановые волосы ее были убраны так, как это было принято в родном королевстве. Королева смотрела на все счастливыми, но слегка испуганными глазами, поминутно оглядываясь на детей. Те сидели с Умой и другими детьми из Ваду.
Родители Умы скорее нервничали, чем получали удовольствие. Но Арвин, проведя подробный инструктаж на тему как вести себя в чужом мире, позволил детям под присмотром взрослых посетить турнир. Он считал это необходимым этапом образования. Ваду нуждается в совершенно новом поколении. Лояльном. Без этих старых предрассудков.
Ричард с Милфордом переглянулись:
Шир?..
Все в порядке, буркнул имперец, продолжая разглядывать окружающих.
Ричард одет не так торжественно, как они с Эйшем, но тоже в соответствии со здешней модой. Вероника и герцогиня Рэймская были в брюках. Синие брюки и блузка в тон на принцессе Тигверд и черный костюм, почти такой же, как на нем, только изящнее на герцогине. Обе женщины выглядели бесподобно, что злило его еще больше!
Лукьяненко, казалось, это совершенно не раздражало. Он сидел подле герцогини с таким счастливым выражением лица, как будто брюки это Хотя он из этого мира. Стихии
Милфорд вспомнил, как подшучивал над Рэ, когда слишком свободолюбивый характер его избранницы злил и тревожил друга. Зря. Сейчас он искренне раскаивался! «Не смейся над другом своим шутку запомнят Стихии!» говорят в империи.
Милфорд вспомнил, как подшучивал над Рэ, когда слишком свободолюбивый характер его избранницы злил и тревожил друга. Зря. Сейчас он искренне раскаивался! «Не смейся над другом своим шутку запомнят Стихии!» говорят в империи.
Мужчины-рапиристы как раз взяли тайм-аут. Сегодня был день мужской рапиры и женской шпаги фехтовальщики выходили на помост поочередно, сменяя друг друга. Россиянин и итальянец боролись за выход в полуфинал.
Фехтовальщик, что представлял честь провинции принцессы Тигверд, как понял Милфорд, вел 14:11. Бои шли либо три периода по три минуты, либо до пятнадцати очков. То есть нашему как объяснил Пауль оставался один укол, чтобы войти в четверку лидеров, которые будут сражаться сначала в полуфинале, а потом в финале.
Женщины уже отобрались. И Тая была в их числе!
Как ни отвлекайся на местную моду и правила турнира, забыть про то, ради чего он здесь, не получалось. Он переживал за нее. Он болел за нее! Маг хотел вскочить и раскидать их всех! Затопить весь этот как они его называют спорткомплекс!
Синими очами имперец сверкал на каждого, кто без конца подходил выразить Эйшу свое почтение.
Слушайте ведите же себя чуть более миролюбиво! Вы со мной. Будьте добры соответствовать.
Простите. Забыл, что вы не только король Ваду, но и
Достаточно известный и уважаемый здесь человек. Улыбнитесь, Эдвард. Не думаю, что ваша злая на весь мир физиономия прибавит сил Таисии. В конце концов, мы здесь, чтобы ее поддержать, не так ли?
Я помню, процедил Милфорд сквозь зубы.
Вот и хорошо, улыбнулся Эйш. Кстати, повода для плохого настроения я лично не вижу! Тая готова. Единственное, что может помешать, неуверенность в себе. Я чувствую страх нашей фехтовальщицы. Сомнения Но я верю. Верю и надеюсь, что она соберется.
За хорошим настроением король Ваду скрывал сильное волнение. Сколько они работали! Он старался вложить в нее эту уверенность, так неужели она сдастся? Эта смелая чкори? Нет Конечно нет! Не может быть
Девушка фехтует прекрасно! Мои комплименты. Вы вдвоем ее готовили? поинтересовался Ричард.
Да. Работа была проделана серьезная, кивнул Эйш.
У ненаследного принца Тигверда, в отличие от его друга, настроение было отличным. Все живы, все здоровы, рядом любимая, сыновья и родные. А все остальное
Тем не менее Эдварду он сочувствовал искренне. Лишь небольшая искорка удовлетворения за то, что он сполна отмщен за те насмешки, что терпел от Шира, когда сам с ума сходил по Веронике, приятно щекотала душу. Ну что ж Как говорят в империи: «Не смейся над другом своим шутку услышат Стихии!» Вот так
Ричард бросил взгляд на Милфорда. Бледный, поджатые губы, глаза горят синим огнем. Каких невероятных усилий стоит ему сейчас держать магию на привязи? Не выпустить ее, чтобы помочь?..
И как бы он сам себя сейчас чувствовал, если бы в поединке участвовал Пауль? Рэм? Феликс? Ника?! Нет! Ну уж нет! Бедняга Шир
Ричард огляделся. Арвин, как оказалось, был достаточно известным в мире спорта человеком. К нему беспрестанно подходили важные, представительные люди (видимо, весьма и весьма знатных, влиятельных родов) и пожимали королю руку. Королева Риадна улыбалась всем обворожительной улыбкой. Сзади, чуть выше, на трибунах сидели дети.
Ричард посмотрел на Уму. Девочка замирала только тогда, когда видела Таю. Казалось, ребенок забывал, как дышать, когда видел своего кумира. Принц Тигверд улыбнулся. Сколько огня было в этой маленькой магине! Наверное, его дочь будет похожа на нее. Обязательно будет!
Ричард
Что? Что случилось, любимая?
Ничего. Просто переживаю за Таю.
Все будет хорошо! Вот увидишь!
Ненаследный принц Тигверд крепко обнял жену. Его мысли потекли дальше, и он стал вспоминать недавние события
Как был поражен, когда Тая встала на защиту своего похитителя. Но, с другой стороны барышня есть барышня. И невозможно угадать, что скрывается в прелестной голове. Но Милфорд! А потом и прибывший отец, его величество Фредерик Максимилиан Тигверд! «Этой стране нужен король!» постановил император.
И все Арвин стал неприкосновенным. Только и оставалось, что сражаться с ним на спортивных поединках, стремясь ранить. К чести короля Ваду, фехтовал его величество отменно! Просто отменно. Одно удовольствие размяться порой с таким соперником! Это, собственно, и примирило принца с решением отца. Ну, может быть, еще искреннее раскаяние короля Ваду.
И потом Будь на месте Риадны Вероника с детьми он бы задумался хоть на минуту, похищая какую-то девицу? Как бы ни хотелось признаваться в этом самому себе, ответ был однозначно в пользу нэйро
Любопытно, что потребовал от Арвина Эйша его величество Фредерик? Вряд ли император отказался от своей привычки: идя на уступки, он всегда требовал исполнить его желание. От Вероники он потребовал называть его по имени, от Ричарда прийти к нему в гости на пирожки.