В здании, выходившем на Москву-реку, обосновалась гостиница. Она была тогда крупнейшей в городе: 315 номеров вмещали 700 постояльцев. Необычные для своего времени удобства водопровод, ванны и ватерклозеты, богатая библиотека-читальня, а также относительная дешевизна проживания и, главное, чудесный вид на Кремль способствовали популярности Кокоревского подворья. Кто только не останавливался здесь: писатели Мамин-Сибиряк, Мельников-Печерский, бельгийский поэт и драматург Эмиль Верхарн! Здесь бывал Чехов, сравнивший огромное мрачноватое Кокоревское подворье с Эскориалом замком испанских королей. В 1867 г. Лев Толстой посетил в гостинице сестру Марию Николаевну, остановившуюся здесь с детьми. Особенно любили Кокоревское подворье художники без сомнения, из-за панорамы Кремля. Крамской, Поленов, Верещагин гостили здесь, а Константин Коровин, Виноградов и Пчелин даже устроили свои мастерские. Не раз останавливался в Кокоревке и Репин. В 1867 г. он отмечал в письмах, что «пребывает здесь с удовольствием», а Замоскворечье называл «лучшим местом города». В 1872 г., приехав в Москву для работы над картиной «Славянские композиторы» для ресторана «Славянский базар», Илья Ефимович вновь поселился в Кокоревском подворье. Вид из окна на древний Кремль заставил его тогда вспомнить лермонтовскую «Песнь о купце Калашникове»: «Как-то особенно торжественно и тихо. Точно ждет чего-то старая Москва. Да, она действительно ждет пробуждения!» В 1877 г. Репин еще раз вернулся в гостеприимные стены: он подыскивал себе постоянную квартиру в Москве. С ним вновь была супруга и уже трое детей.
Василий Алексеевич Кокорев
В Кокоревском подворье долго жил и прекрасный художник, знаток и певец древней Москвы Аполлинарий Васнецов. Вид из окон на любимый им Кремль служил ему источником вдохновения и во многом определил и весь его творческий путь.
Среди музыкальных деятелей постояльцев Кокоревского подворья можно упомянуть композитора Аренского, критика Лароша. Очень любил эту гостиницу Чайковский. В январе 1866 г. с нее, собственно, и началось знакомство Петра Ильича с Москвой. Правда, тогда композитор прожил здесь всего день, переехав к Н. Рубинштейну на Моховую. Но впоследствии, с 1879 по 1884 г., он останавливался в «Кокоревке» четыре раза.
Кокоревское подворье было, выражаясь современным языком, многофункциональным комплексом. Помимо гостиницы оно включало в себя два десятка магазинов, конторские и складские помещения. Во дворе корпуса, выходившего на Болотную улицу, в 1866 г. открылся первый в Москве коммерческий Купеческий банк. Инициаторами и активными участниками начинания были В.А. Кокорев, Ф.В. Чижов, И.А. Лямин при содействии известного финансиста Е.И. Ламанского. Знают ли современные столичные банкиры, откуда пошло их дело?
Одновременно со строительством подворья Кокорев взялся за преобразование его окрестностей. Вдоль Водоотводного канала был разбит первый в Замоскворечье бульвар, названный Кокоревским. Как уже говорилось, существовал проект строительства здесь пешеходного мостика.
Предпринимательский взлет Кокорева закончился тогда, когда государство, дотоле ему покровительствовавшее, сменило экономический курс. Чтобы расплатиться с долгами, Василию Алексеевичу пришлось за полцены распродавать активы и недвижимость. Пошло с молотка и подворье. Впоследствии хозяином его был князь Н. Гагарин.
В 1905 г. где-то в недрах подворья революционеры хранили бумагу для нелегальной типографии РСДРП. Оттуда же распространялась подпольная литература. В 1917 г. красногвардейцы, пробравшись на чердак гостиницы, обстреливали Кремль. В советское время в подворье угнездились различные конторы. Было здесь и жилье. В конце концов бывшую гостиницу облюбовало военное ведомство. Здание получило трехэтажную надстройку и стало похожим на громадный сундук. Совсем недавно, в начале XXI в., корпус, выходящий на Водоотводной канал, неожиданно дал трещину. Пришлось срочно эвакуировать людей, а затем снести крыло здания. В будущем предполагается его восстановление. Существуют планы сноса надстройки над основным корпусом на Софийской набережной и воссоздания его в первоначальном виде. Недавно военные постояльцы наконец покинули здание. Думается, историческое Кокоревское подворье еще способно послужить Москве по своему первоначальному назначению как первоклассная гостиница, деловой и культурный центр.
На Москве-реке, у подножия Кокоревки, еще в начале XX в. был пассажирский причал, откуда небольшие пароходики отправлялись вниз по течению до Симонова монастыря. Им приходилось лавировать между громоздкими барками, которые теснились в русле порой в несколько рядов. Москва лишь в советское время обзавелась оборудованными речными портами. До этого суда разгружались прямо на берега.
За Кокоревским подворьем плотно сомкнутый строй домов на Софийской набережной резко обрывается. Тут, прямо перед Кремлем, уже который год зияет пустырь с неубранными остатками недостроя. Еще сравнительно недавно на этом месте стоял старинный дом ( 36), возведенный в 1842 г. на основании еще более ранних построек XVIII в., принадлежавших Демидовым, затем Находкиным. Высокий нижний этаж с большими арками предназначался для торговых лавок. Здесь же были и склады. С 1882 по 1892 г. домом владела княгиня А.И. Голицына. Затем он перешел к обществу «Московские товарные склады». В советское время здесь разместились коммуналки и учреждения. В январе 1992 г. на Софийской набережной, 36 появилась на свет первая в постсоветской Москве районная газета «Якиманка». Здесь тогда располагалась ее редакция, которую возглавляла А.Д. Галасина. Через несколько лет дом был снесен. Именно в этом дворе археологи нашли каменный топор 2-го тысячелетия до нашей эры. В 1998 г. здесь началось строительство многофункционального комплекса «Царев сад» с офисами, ресторанами, апартаментами и четырехъярусным подземным паркингом. Однако ввести в строй удалось лишь четверть из запланированных 80 тыс. кв. м площадей. Амбициозный проект потерпел крах и в 2001 г. был заморожен. Десять лет стройплощадка напротив Кремля зарастала бурьяном, пока не начался демонтаж конструкций, а заодно и уже построенных зданий «Царева сада». Сейчас участок зарезервирован под новое строительство. Что появится здесь, в толще исторической Москвы, пока неясно.
Софийская набережная завершается у Большого Москворецкого моста. До его сооружения в 1930-х гг. сплошная застройка продолжалась до улицы Балчуг. Там, где сейчас мост, стоял, несколько отступив от красной линии набережной, классический особняк с четырехколонным коринфским портиком достойное украшение подножия Кремля. В 18181826 гг. он принадлежал купцам Чичериным. Позднее, во второй половине XIX в., он перешел к купцу 1-й гильдии, гласному городской думы Н.П. Ланину. Имя это знала вся Россия благодаря искусственному «ланинскому шампанскому», которое, по словам В.А. Гиляровского, «подавалось подвыпившим гостям в ресторанах за настоящее и было в моде на всех свадьбах, именинах и пирушках средней руки». В доме на Софийской набережной Ланин и разместил свое «Заведение минеральных, фруктовых, ягодных вод и русских виноградных вин». И здесь же в начале 1880-х гг. находилась редакция ярколиберальной газеты «Русский курьер», особенно популярной в провинции. Ланин, купивший издание прежде всего для рекламы своей продукции и собственного продвижения в городские головы, был формальным редактором, фактически же делом руководил приват-доцент Московского университета, журналист и общественный деятель В.А. Гольцев. Впрочем, молодого вольнодумца вскоре под давлением властей вынудили уйти, а затем угасла и газета. Особняк же продержался дольше. Его и еще три соседних дома снесли при строительстве Большого Москворецкого моста. К этому сооружению мы и подходим.
Нынешний Большой Москворецкий мост был открыт к ноябрьским праздникам 1937 г. Но у него были предшественники, исправно служившие городу в течение столетий и порой удивлявшие иноземцев. В истории столицы самый древний мост остался под колоритным именем Живой. Само название метко отражало конструкцию сооружения. Мост был наплавным, состоял из связанных в плоты и покрытых дощатым настилом бревен. Под ногами пешеходов, копытами коней, колесами повозок он колебался «жил». Чутко, словно живое существо, мост реагировал на изменения гидрологической ситуации. Он поднимался и опускался в зависимости от уровня воды. При разрушительных паводках столь простую конструкцию легко было восстановить. Не препятствовала она и судоходству для прохода судов часть плотов отводили в стороны.
По мнению известного москвоведа П.В. Сытина, Живой мост появился в этом месте (чуть ниже современного Большого Москворецкого) после того, как при Иване Калите был реконструирован Кремль и дорога из Великого Новгорода на юг русских земель изменила направление. Она стала проходить не западнее кремлевских стен, а восточнее их, продолжаясь за Москвой-рекой по трассе нынешней Большой Ордынки. Когда в княжение Дмитрия Донского Кремль был одет в белый камень, дорога переместилась еще дальше на восток. Соответственно и мост теперь наводили каждую весну чуть ниже по течению по линии современных улиц Балчуг и Пятницкой. Переправа способствовала росту города. Не случайно, видимо, первое летописное упоминание о новом городском предместье Заречье (Замоскворечье) относится к 1365 г., то есть времени вскоре после сооружения Живого моста.
Он оставался основной москворецкой переправой вплоть до конца XVIII в. Лишь позднее первенствующая роль отошла к Каменному мосту. Живой мост изображен в виде связи плотов уже на первом и весьма схематичном плане-рисунке, помещенном в книге Сигизмунда Герберштейна, побывавшего в русской столице в первой половине XVI в. Есть Живой мост и на составленном в конце того же столетия «Петровом чертеже». Здесь показан бревенчатый настил на лодках. План 1661 г. фиксирует Живой мост напротив Москворецких ворот Китай-города. Однако наиболее точное и крупномасштабное изображение дает гравированная панорама Москвы работы Пикарта и Бликланта начала XVIII в. Судя по ней, Живой мост действительно состоял из плотов, лежавших прямо на воде, и настланной над ними дощатой мостовой.
Есть и письменные свидетельства очевидцев. Наиболее подробное дал архидиакон Павел Алеппский, посетивший Москву во второй половине XVII в. По его словам, мост представлял собой конструкцию из хорошо прилаженных брусьев, связанных веревками из липовой коры, концы которых были привязаны к башне Китай-города и к противоположному, замоскворецкому берегу. Здесь кипела бойкая пестрая жизнь. На мосту стояли торговые лавки, по настилу сновали пешеходы, проезжали всадники, тянулись обозы. Городские прачки приходили сюда мыть платье.
Есть и письменные свидетельства очевидцев. Наиболее подробное дал архидиакон Павел Алеппский, посетивший Москву во второй половине XVII в. По его словам, мост представлял собой конструкцию из хорошо прилаженных брусьев, связанных веревками из липовой коры, концы которых были привязаны к башне Китай-города и к противоположному, замоскворецкому берегу. Здесь кипела бойкая пестрая жизнь. На мосту стояли торговые лавки, по настилу сновали пешеходы, проезжали всадники, тянулись обозы. Городские прачки приходили сюда мыть платье.
Большой Москворецкий мост
Автор особо отметил интенсивное передвижение войск. Живой мост находился на важном военном пути. В 1380 г. по нему навстречу Мамаю на Куликово поле прошла одна из трех колонн русской рати, возглавляемая великим князем Дмитрием Ивановичем. И впоследствии много раз московские полки переходили здесь реку, направляясь на войны с Ордой, с Казанским, Астраханским и Крымским ханствами, с Литвой и Польшей, с Турцией. В 1571 г. во время нашествия крымского хана Девлет-Гирея по Живому мосту отступали в Кремль из сожженных татарами предместий жители Замоскворечья и воинские люди. Многие тогда погибли в ужасной давке, а воевода князь И.П. Шуйский, как сообщает летопись, был здесь убит ударом ножа. Москворецкая переправа считалась важным пунктом оборонительной системы города. Ее прикрывала воротная башня Китайгородской стены. Выше по береговому холму на кромке Васильевского спуска располагалась артиллерийская батарея. Именно здесь долгое время стояла знаменитая Царь-пушка, грозно направив жерло на Живой мост и Балчуг. Оттуда, с тревожного юга, всегда ждали незваных гостей