Живой мост был одним из центров городской жизни, причем не только бытовой, но и духовной. Ежегодно в день Преполовения сюда крестным ходом со всем духовенством шествовал митрополит, а позднее патриарх, чтобы святить воду. За ним следовали тысячные толпы женщин, которые после церемонии окунались в реку ныне вместе с грудными детьми.
Зимой на льду возле Живого моста не раз вершились казни. Возможно, здесь в 1483 г. был зарезан, «как овца», лекарь-«немчин» Онтон, обвиненный в умышленном отравлении своего пациента, татарского князька Каракучи. В 1493 г. близ Живого моста в деревянной клети сожгли князя И. Лукомского и поляка-переводчика Матиаса будто бы литовских шпионов. На москворецком льду в 1497 г. лишились головы шестеро знатных крамольников, «умышлявших» против Ивана III. Вскоре такая же судьба постигла князя С.И. Ряполовского. Год 1504-й ознаменовался сожжением в клети трех «еретиков», в том числе известного дипломата дьяка Ивана Волка Курицына. А в 1525 г. у Живого моста на плахе окончил дни свои лидер боярской фронды, уже знакомый нам Иван Берсень-Беклемишев. Впоследствии публичные казни перенесли на Болото.
После строительства в конце XVII в. каменного Всехсвятского моста Живой мост утратил значение главной москворецкой переправы. Он, однако, остался важным элементом транспортной инфраструктуры города. Эту роль он передал и своему наследнику Москворецкому мосту. К середине XVIII в. стало очевидным, что примитивная наплавная переправа уже не соответствует потребностям цивилизованного развития города. Тогда был построен новый мост тоже деревянный, но уже на сваях, его можно хорошо рассмотреть на известной гравюре М.И. Махаева, изображающей панораму Кремля и датируемой 1763 г. Мост был достаточно низким, не раз страдал от наводнений. В 1780-х гг. его заменили новым, на более высоких и крепких сваях. По-прежнему мост был деревянным, а потому огненной катастрофы 1812 г. не пережил. Когда в Москву уже вступили наполеоновские войска, казачьи разъезды подожгли его вместе с барками на реке, груженными провиантом. Все сгорело дотла.
После освобождения Первопрестольной мост восстановили опять в дереве. Но уже вскоре появилась идея заменить его более надежным и современным сооружением. К этому побуждали не только потребности развития города, но и соображения престижа после героической эпопеи 1812 г. на Москву были направлены взоры и России, и всей Европы. Комиссия о строении Москвы в рамках общего плана восстановления и обновления древней столицы признала целесообразным сооружение капитального Москворецкого моста. Предложение одобрил генерал-губернатор А.П. Тормасов, а затем по его докладу и Комитет министров в Петербурге. Наконец, император Александр I утвердил план. 19 мая 1816 г. Тормасов в числе прочего предписал комиссии выделить средства «на построение, кроме существующего, еще одного каменного или чугунного моста через Москву-реку на том месте, где находится деревянный Москворецкий мост, и одного на отводном канале». Для этих целей предполагалось использовать материал частично разбираемой Китайгородской стены. План, однако, удалось выполнить лишь много лет спустя и не полностью. Чугунный мост на Водоотводном канале был построен по проекту инженера П.Я. де Витте только в 1839 г. Китайгородскую стену тогда разобрали лишь между Кремлем и Москворецкой улицей. Деревянный Москворецкий мост же простоял еще долго. В 1823 г. он был сильно поврежден большим наводнением. А в 1829 г. сгорел. Тогда-то и приступили к строительству нового моста. Его торжественная закладка в присутствии светских и духовных властей Москвы и многотысячной толпы москвичей запечатлена на рисунке К. Гампельна. По проекту П.Я. де Витте были сооружены каменные береговые устои и два быка с ледоломами в русле реки. На них опирались три арочных пролета. Ради дешевизны и простоты строительства их выполнили из дерева. В 1833 г. новый Москворецкий мост был открыт. Как и прежний, он находился в створе улицы Балчуг. Конструкция сооружения оказалась настолько удачной, что послужила образцом для нового Большого Каменного моста, заменившего в 1859 г. старый. Правда, здесь пролетные арки были уже не деревянные, а металлические.
После освобождения Первопрестольной мост восстановили опять в дереве. Но уже вскоре появилась идея заменить его более надежным и современным сооружением. К этому побуждали не только потребности развития города, но и соображения престижа после героической эпопеи 1812 г. на Москву были направлены взоры и России, и всей Европы. Комиссия о строении Москвы в рамках общего плана восстановления и обновления древней столицы признала целесообразным сооружение капитального Москворецкого моста. Предложение одобрил генерал-губернатор А.П. Тормасов, а затем по его докладу и Комитет министров в Петербурге. Наконец, император Александр I утвердил план. 19 мая 1816 г. Тормасов в числе прочего предписал комиссии выделить средства «на построение, кроме существующего, еще одного каменного или чугунного моста через Москву-реку на том месте, где находится деревянный Москворецкий мост, и одного на отводном канале». Для этих целей предполагалось использовать материал частично разбираемой Китайгородской стены. План, однако, удалось выполнить лишь много лет спустя и не полностью. Чугунный мост на Водоотводном канале был построен по проекту инженера П.Я. де Витте только в 1839 г. Китайгородскую стену тогда разобрали лишь между Кремлем и Москворецкой улицей. Деревянный Москворецкий мост же простоял еще долго. В 1823 г. он был сильно поврежден большим наводнением. А в 1829 г. сгорел. Тогда-то и приступили к строительству нового моста. Его торжественная закладка в присутствии светских и духовных властей Москвы и многотысячной толпы москвичей запечатлена на рисунке К. Гампельна. По проекту П.Я. де Витте были сооружены каменные береговые устои и два быка с ледоломами в русле реки. На них опирались три арочных пролета. Ради дешевизны и простоты строительства их выполнили из дерева. В 1833 г. новый Москворецкий мост был открыт. Как и прежний, он находился в створе улицы Балчуг. Конструкция сооружения оказалась настолько удачной, что послужила образцом для нового Большого Каменного моста, заменившего в 1859 г. старый. Правда, здесь пролетные арки были уже не деревянные, а металлические.
Через несколько лет уже Москворецкому мосту пришлось брать пример с соседа. В 1870 г. во время ремонтных работ деревянная конструкция сгорела, и ее решили заменить на железную арочную, наведенную на старые опоры. Проект выполнил инженер В.К. Шпейер. В 1872 г. работы завершились. Теперь с обоих флангов Кремля Москву-реку пересекали два трехпролетных моста-близнеца Большой Каменный и Москворецкий, разнившиеся лишь в деталях. Их постройка стала этапным событием в процессе превращения Москвы в цивилизованный европейский город.
На рубеже XIXXX вв. по Москворецкому мосту прошла линия конки, а затем трамвая. В октябре 1917 г. у него, как и у соседних Большого Каменного и Крымского, кипели нешуточные бои между красногвардейцами и защитниками Временного правительства. Рабочие завода Густава Листа и электростанции 1886 г. (ныне МОГЭС-1) закрепились на левом берегу и перестреливались через реку с гарнизоном Кремля.
Генеральный план реконструкции столицы, утвержденный в 1935 г., и решил участь старого, но все еще прочного моста. Предусматривались, в частности, кладка мощного транспортного диаметра Север Юг и обновление москворецкой водной системы. Невысокий узкопролетный мост с шириной проезжей части чуть более 20 см не отвечал новым требованиям уличного движения и судоходства и подлежал замене. Его разобрали. Новый Москворецкий мост заложили западнее прежнего, уже не в створе Балчуга. Широкая трасса прошла сквозь плотно застроенные кварталы Острова, стерев с лица города несколько старинных сооружений. Среди них самым ценным был уже упомянутый особняк Ланина. Под снос пошла и основная часть застройки соседнего Лубяного переулка. Далее магистраль перешагивала через Водоотводный канал, чтобы продолжиться Большой Ордынкой, которую предполагалось расширить и реконструировать. Таким образом, появлялись сразу два Москворецких моста Большой и Малый. Транспортная система строилась с запасом на много лет вперед, в расчете на большое движение.
Проектирование Большого Москворецкого моста было доверено архитекторам А.В. Щусеву и П.М. Сардарьяну, инженеру В.С. Кириллову. В качестве инженерного консультанта привлекался П.В. Щусев, брат знаменитого зодчего. Мост был открыт к ноябрьским праздникам 1937 г. Для своего времени сооружение стало новаторским. Большой Москворецкий первый в столице мост из монолитного железобетона. Для придания сооружению особой прочности пришлось углубить свайные основания на 24 м до твердых известковых пород. Мост соединил берега Москвы-реки единой 95-метровой аркой легкой, изящной. Еще два пролета по 42,8 м каждый переброшены над набережными. Облицованный розовым гранитом, сдержанно-монументальный в своем классическом декоре, мост совершенен архитектурно и рассчитан на восприятие в ансамбле с Кремлем. По проекту над береговыми устоями со стороны Замоскворечья предполагалось установить пилоны со скульптурными группами на историко-революционные сюжеты. Замысел осуществлен не был, и, наверное, к счастью излишняя пафосность только повредила бы архитектурному образу. Едва ли стоит жалеть и о том, что Большой Москворецкий так и не стал звеном Южного проспекта, строительство которого разрушило бы историческое Замоскворечье. Зато он уже восьмое десятилетие исполняет свою основную миссию быть преддверием Кремля и Красной площади, одной из лучших видовых площадок города. А 28 мая 1987 г. Большой Москворецкий мост послужил посадочной полосой для самолета молодого «воздушного хулигана» Матиаса Руста. Тот полет с посадкой у стен Кремля стоил постов министру обороны СССР и командующему Московским округом ПВО.
Малый Москворецкий мост
За Большим Москворецким мостом направо отходит неширокая улица с колоритным, нигде более не встречавшимся названием Балчуг. Исторически она служила восточной границей Средних Садовников. Сейчас по ней проходит граница муниципального района Якиманка.
Даже когда время полностью стирает зримые следы прошлого, глубокая древность порой проступает в московских названиях. Пример тому Балчуг. Имени этому, как полагают историки, не менее шести столетий. Оно восходит к эпохе Золотой Орды. Не только незваными гостями, суровыми поработителями, сеявшими ужас, приходили татары на Русскую землю. Русь и Степь постепенно, волей-неволей сживались друг с другом, сплетались экономическими, культурными и даже кровными узами, порой находили в буквальном смысле общий язык. В Москве оседало немало выходцев из Орды. В современной столице сохранились свидетельства ее богатого «татарского» прошлого. Особенно много их в Замоскворечье, где проходила одна из древних дорог в Орду (ныне Большая Ордынка) и где впоследствии появилась Татарская слобода. В числе таких свидетельств и название «Балчуг».
Вероятно, оно происходит от тюркского «балчык» «грязь, вязкая глина». Местность эта между Москвой-рекой и старицей и впрямь была топкой, влажной. Отсюда и другие окрестные названия Болото, Ендова (озерцо-бочага). Грязно здесь было и от оживленного конного и пешего движения. Через Балчуг от Живого моста проходила Котловская дорога на Коломну. По ней двигались к городу татарские посольства. А в 1380 г., если верить «Сказанию о Мамаевом побоище», прошел с частью войска на Куликово поле Дмитрий Донской. У Живого моста издревле размещался торг. В XVI в. здесь, на бойком месте, Иван Грозный устроил первый царев кабак для опричников. С торговым прошлым Балчуга связана одна из версий этого названия от тюркского же «балчук» «рыбный торг, базар». У Живого моста издревле находились Царские бани, показанные еще на «Сигизмундовом плане» Москвы начала XVII в. в виде деревянных зданий, воду к которым доставляли из реки длинными журавлями.