Несомненно, выселение полуторатысячного наемного войска на периферию Москвы преследовало и другие цели. Так ограничивались идеологически опасные контакты иноверцев католиков и протестантов с православным населением. Военная слобода к тому же прикрывала город с особо опасного и не защищенного тогда укреплениями южного направления. Расцвет Наливок пришелся на вторую половину XVI в. Население слободы пополнялось не только добровольно приехавшими на службу московскому государю. В годы Ливонской войны здесь оседали пленные из завоеванных Иваном Грозным прибалтийских земель рыцари, купцы, священнослужители, ремесленники, члены их семей, некоторые принимали русское подданство, становились служилыми людьми, даже избранными телохранителями царя опричниками. Обитатели слободы хоронили своих покойников на особом иноверческом кладбище далеко за городом между современными улицами Мытной и Шаболовкой. Обнаруженные там и в других местах могильные плиты с надписями на разных языках донесли до нас некоторые имена жителей Наливок. Это гельдинтенский комтур Филипп Шалль фон Белль, дерптский ратман Тидеман Шрове, лиценциат права Каспар фон Эльферфельдт, лекарь Николас Браун или Броун и др.
В 1571 г. во время нашествия крымского хана Девлет-Гирея в районе Наливок произошло жестокое сражение. Подожженная, как и вся Москва, слобода сгорела. От этого бедствия она так и не оправилась. С тех пор иноземцы селились в основном уже в других частях города на Болвановке (Таганке), в Немецкой слободе на Яузе. В XVII в. Заречье обжили стрельцы. В Наливках располагалась слобода стрелецкого полка. По сведениям историка М.Ю. Романова, со второй половины 1630-х до середины 1640-х гг. им командовал Степан Васильевич Алалыкин, позднее (ок. 1637 ок. 1677) Григорий Власьевич Остафьев. Стрельцы и поставили здесь храм Спаса Преображения. После выселения их из Москвы при Петре I ратное прошлое Наливок постепенно забылось. Здесь поселились обычные обитатели Замоскворечья дворяне, купцы, мещане.
Правая сторона 1-го Спасоналивковского переулка начинается на углу с Большой Полянкой серым пятиэтажным доходным домом с башенкой и неоклассической колоннадой. Он был построен в 19121913 гг. и принадлежал почетному гражданину М.Н. Алексееву. Проект в соавторстве с А.Н. Милюковым выполнил А.Б. Великовский один из самых плодовитых московских архитекторов начала ХХ в., построивший десятки доходных домов и особняков, главным образом в неоклассическом стиле, а в советское время ставший убежденным конструктивистом. В 1914 г. было достроено крыло здания, выходящее в переулок. Автор проекта В. Корчагин. Еще один корпус доходного дома сохранился во дворе. Сейчас в этих зданиях размещаются офисы. Ранее здесь стоял двухэтажный особняк с мезонином. В 1834 г. он числился за купцом Андреем Зевакиным.
Далее по правой стороне переулка двухэтажный главный дом усадьбы П.Г. Вяземского ( 4). В его основе постройка середины XVIII в., а может быть, и более ранняя. Сохранился белокаменный подвал со сводами. Пристройка со двора начала XIX в. На боковом фасаде дома можно разглядеть элементы классического декора. Парадный фасад выполнен в духе эклектики, украшен обильной лепниной и относится уже ко второй половине XIX в. В том же стиле оформлены и сохранившиеся интерьеры.
Следующий дом ( 6) рядовой замоскворецкий особняк второй половины XIX столетия. Он деревянный с каменной пристройкой со двора. Вообще, весь этот отрезок 1-го Спасоналивковского переулка уникальная картинка ушедшей старой Москвы. В этом ряду и двухэтажный дом 8, может быть, самый древний здесь. Он тоже принадлежал усадьбе Вяземского, позднее им владели Глазовы. Сводчатые палаты в обоих этажах говорят о времени не позднее середины XVIII в. Современный вид дом приобрел уже в следующем столетии. Ко второй половине XIX в. относится соседнее трехэтажное здание.
На углу 1-го Спасоналивковского переулка и Малой Полянки обширный участок, обнесенный оградой, занимает элегантное здание начальной школы-лицея при посольстве Франции, построенное из светлого кирпича в 1980-х гг. по проекту архитекторов Ю. Рабаева, К. Адлера и др. Старинный особняк XIX в. ( 16, строение 1) с красивым фасадом, надстроенный двумя этажами в советское время, отступил далеко от красной линии переулка. В начале 2000-х гг. он был капитально реконструирован. Остались лишь внешние стены. Все остальное новое. К счастью, жив величественный дуб у самого фасада. Он старше самого дома и растет здесь, вероятно, еще с екатерининских времен, пережив и пожар 1812 г. Сзади к особняку пристроен новый офисный корпус. Во дворе виднеется еще одно здание. Это капитально перестроенный под офисы доходный дом начала ХХ в. Прежде пятиэтажный, он теперь вырос до девяти этажей. Перед этим «билдингом» ближе к переулку тихо стоит уже второй век двухэтажный особнячок с фасадом, облицованным керамической плиткой, модной в эпоху модерна.
Над всем кварталом нависает, словно донжон замка, огромный современный дом ( 20). Его монументальные фасады с эркерами облицованы красным кирпичом с белыми вставками. Это «Торис-хаус» одно из самых престижных и комфортабельных жилых зданий постсоветской Москвы. Помимо роскошных квартир с изумительными видами на столичный центр, подземного паркинга, разнообразных удобств, здесь есть свой «эксклюзив» полноразмерный крытый теннисный корт на верхнем, 11-м этаже. Как все помнят, в недавнюю пору этот высочайше опекаемый спорт был еще и главным светским развлечением. «Торис-хаус», построенный в 1998 г., стал символом новой роскоши и элитарности.
Левая, противоположная сторона 1-го Спасоналивковского переулка по сравнению с правой выглядит уныло и невыразительно. Она разочарует любителя архитектурных красот. Но и тут есть места особой концентрации исторической памяти. Шестиэтажный доходный дом, выходящий главным фасадом на Большую Полянку ( 44), а боковыми в оба Спасоналивковских переулка, был построен в 1914 г. в благородных неоклассических формах. Любопытно, что он принадлежал крестьянину Владимирской губернии Михаилу Малышеву, сумевшему скопить немалый капиталец и купить здесь соседние владения Зевакина и Битриха. Проект здания выполнил маститый архитектор Густав Гельрих, построивший в Москве целый ряд особняков и доходных домов, в том числе с применением передовых каркасных конструкций. На Большой Полянке, 44 нижний этаж предназначался для контор и магазинов, склады которых находились в глубоких подвалах. Остальное здание занимали фешенебельные квартиры. Дом Малышева оказался одной из последних построек Гельриха в России: в том же 1914 г., после начала Первой мировой войны, ему, как германскому подданному, пришлось покинуть Москву.
После революции доходный дом на Полянке, как обычно, «уплотнили». Просторные апартаменты разделили на коммуналки, которые тесно заселили. В 1931 г. две комнаты на пятом этаже в квартире 57 заняла семья Бруни. Ее глава, Лев Александрович, был потомственным художником, мастером акварели и графического портрета, большим любителем поэзии. В своем роду он числил знаменитых предков автора хрестоматийного «Медного змия» Федора Бруни и живописца Соколова. Жена Льва Александровича, Нина Константиновна, была дочерью известнейшего поэта-символиста К. Бальмонта. Помимо собственных детей на попечении супругов находилась семья брата, Николая Бруни. Все, кто знал этого человека, считали его личностью необыкновенной. Выпускник Тенишевского училища, однокашник О. Мандельштама, любимец петербургской богемы, поэт, художник, музыкант, футболист, знаток эсперанто, летчик, он с началом Первой мировой войны ушел добровольцем на фронт, был санитаром. Но в 1918 г. Николай Бруни неожиданно для всех принял духовный сан, отстраняясь от переполненного кровью и насилием мира. Именно он отпевал А. Блока. Впоследствии снял с себя сан и вернулся в авиацию. В 1934 г. его арестовали. В Ухте заключенный Н. Бруни своими руками создал памятник А.С. Пушкину, открытый к 200-летию со дня гибели поэта. В 1938 г. Николая Александровича расстреляли. Его жена и дети по-прежнему жили в семье брата на Большой Полянке.
Каждую неделю здесь собирались гости. Пройдя через подъезд с 1-го Спасоналивковского переулка, они поднимались по темной лестнице на пятый этаж и через коленчатый, заваленный рухлядью коридор проходили в квартиру Бруни. Это были две комнаты, 18 и 12 кв. м, с потолками 3,5 м. Одна для родителей, другая детская. На вечерах у Бруни собирался цвет московской интеллигенции. Завсегдатаями были художники В. Фаворский и А. Осмеркин, поэты маститый Н. Клюев и молодой А. Тарковский. За рояль садились Г. Нейгауз или М. Юдина. Здесь можно было услышать популярного артиста Д. Журавлева и поморского сказителя Шергина. Ахматова, бывая в Москве, непременно заходила сюда.
Особенно теплые отношения связывали хозяев с Осипом Мандельштамом, который проводил у Бруни почти каждый вечер, иногда в одиночку, но чаще с женой Надеждой. Любил сидеть в уютном кожаном кресле, больше слушал, чем говорил. Когда над четой Мандельштам сгустились тучи, наступила пора скитаний. Бруни помогали деньгами, готовы были приютить опальных на загородной даче. Дом на Большой Полянке служил отдушиной и для многих других людей творчества. Семья Бруни жила здесь до начала 1970-х гг. Впоследствии дом расселили и капитально перестроили под офисы. От комнат, видевших корифеев отечественной культуры, не осталось и следа.
Далее по левой стороне 1-го Спасоналивковского переулка тянутся невзрачные строения офисного центра и детского сада. В глубине двора спрятался небольшой доходный дом конца XIX в., недавно тоже переделанный под офисы. Равнодушно можно пройти и мимо двух пятиэтажных корпусов дома 17/1, окаймляющих большой двор. Это ординарные конструктивистские постройки начала 1930-х гг. Но в этом месте стоит остановиться. Оно древнее, историческое, намоленное. Как раз здесь три века стоял храм Спаса Преображения в Наливках. Впервые он упомянут в патриарших окладных книгах 1642 г. Деревянная церковь была приходской для слободы приказа (полка) Степана Васильевича Алалыкина. При Петре I стрельцов выселили из Москвы, и расхватавшие их дворы новые знатные прихожане затеяли строительство каменного храма. В 1713 г. они получили разрешение на это и успели возвести придел иконы Богородицы «Всех Скорбящих радость». Но в следующем году Петр запретил каменное строительство по всей России, кроме новой столицы Санкт-Петербурга. Главный престол храма в Наливках удалось освятить только в 1738 г. Строительство продолжалось до 1751 г. Рядом отдельно возвели надвратную колокольню. В 1812 г. храм пострадал от огня и наполеоновских мародеров. Его облик сильно изменился после того, как в 18381840 гг. по проекту ведущего московского зодчего М.Д. Быковского были выстроены новые трапезная и трехъярусная ампирная колокольня. А в 18761877 гг. перестройке подвергся и сам главный храм. Церковное здание после всех переделок не блистало архитектурными достоинствами, но играло важную градостроительную роль доминанты нескольких кварталов. После того как в 1929 г. храм снесли, пейзаж будто осиротел.