Титовский проезд
В Щербатовской больнице был и второй храм Лазаря Воскрешенного, служивший для отпевания умерших. Его освящение состоялось 27 октября 1892 г. Закрытый в советское время, он использовался под рентгенологическую станцию, затем как помещение НИИ текстильной промышленности. Старые стены подверглись таким перестройкам, что сегодня лишь искушенный знаток сможет разглядеть в краснокирпичном особняке на окраине парка Горького у подножия Обуховской горы православный храм.
Любопытно, что больница долгое время делила комплекс бывшей фабрики Титова с Арестным домом знаменитыми Титами, упомянутыми в пьесах Островского. Сюда в числе прочих правонарушителей водворяли и неисправимых должников. «Попасть под Титы» означало то же, что ранее «угодить в яму», то есть в долговую тюрьму у Воскресенских ворот в Китай-городе. Арестный дом действовал с 1860-х гг. до 1913 г. 2-я Градская же больница в 1959 г. вошла в состав ГКБ 1 имени Н.И. Пирогова.
За больничным комплексом граница района Якиманка уходит в глубь кварталов. Она тянется параллельно Ленинскому проспекту позади солидных серых домов, построенных в 19391941 гг. по проектам архитектора А. Мордвинова и Г. Гольца и принадлежащих ныне уже Южному административному округу столицы. В одном из интервалов между зданиями видны желтые пилоны ворот, увенчанные скульптурными группами. Прямая аллея за ними упирается в благородный классический фасад с колоннами. Это Нескучный, или по-старому Александровский императорский, дворец. Именно он был тем ядром, вокруг которого полтора столетия назад из нескольких владений формировался один из самых притягательных московских парков Нескучный сад, но у самого дворца еще более долгая история
Середина XVIII в. На крутом берегу Москвы-реки близ Калужской дороги соседствуют две усадьбы. Одна принадлежит вдовой княгине Д. Куракиной, другой владеет генерал Ф. Соймонов выдающийся географ, человек драматической судьбы. В 1754 г. оба имения за скромную сумму в 1500 рублей переходят к Матрене Демидовой. На деле же владельцем становится ее муж Прокофий Акинфиевич Демидов яркий представитель знаменитого рода горнозаводчиков. Внук основателя династии, он прославился в двух ипостасях богача-чудака, самодура, героя анекдотов и одновременно филантропа и мецената, достойного сына века Просвещения. Прокофий Акинфиевич родился в Сибири. К фамильному делу он оказался равнодушен, и отец, великий Акинфий Демидов, в завещании обделил его заводами и рудниками, отписав все младшему отпрыску Григорию. Но вмешалась императрица Елизавета Петровна. По новому разделу имущества Прокофий получил Невьянские заводы, которые вскоре продал.
Так и не постигнув науки умножать капитал, он с блеском овладел искусством его тратить к своему удовольствию и на пользу обществу. Только на благотворительность П. Демидов израсходовал колоссальную по тем временам сумму 4 млн рублей. Он щедро финансировал реформы образования и воспитания, затеянные Екатериной II по инициативе И. Бецкого. П. Демидов внес более миллиона рублей на строительство московского «Сиротопитательного» (Воспитательного) дома для детей-подкидышей. По задумке и на деньги все того же Прокофия Акинфиевича было создано первое в России коммерческое училище. Не оставлял он щедротами и молодой Московский университет. П. Демидов учредил первые именные стипендии студентам. Он же купил для университета новый дом и даже предлагал на свои деньги построить ему здание на Воробьевых горах. Идея осуществилась спустя два века. Прокофий Демидов завещал университету свою библиотеку и уникальный гербарий, включавший 4500 видов растений. Было много и других пожертвований. Не случайно по воле Екатерины II в честь П.А. Демидова еще при его жизни отчеканили памятную медаль.
В Москве Прокофий Акинфиевич слыл человеком щедрым, хлебосольным, но большим оригиналом и затейником. В его причудах было столько же от самодурства толстосума, сколько от стремления к внутренней независимости. Так, передразнивая светскую моду без причины носить очки, он нацеплял их на обезьян, кошек, собак, кроликов, населявших его дворцы. Долго отказывая Екатерине II в просьбе ссудить денег на войну, он заявлял: «Ни гроша не дам тому, кто может меня высечь».
В новой резиденции на Калужской дороге Прокофий Демидов развернулся во всю ширь своей сибирской души 1756 г. Семь сотен работников трудятся в поте лица, разравнивая москворецкие кручи под парковые террасы. На верхней вырастает большой каменный дом о трех этажах и 29 покоях. Кто был зодчим дворца неясно. Обычно называют имя В. Иеста (Иехта). Но иногда историки упоминают И. Ситникова и В. Яковлева. Всего в усадьбе было построено 14 каменных и деревянных зданий. Жилище магната-оригинала оказалось под стать хозяину: роскошная мебель, заморские ковры, коллекции минералов, редкие книги, гербарии. В покоях многочисленные слуги, облаченные в шутовские наряды, а также собаки, кошки, кролики и обезьяны. Иные из увлечений Прокофия Акинфиевича далеко перерастали рамки барских причуд. Ботаника занимала здесь первостатейное место. Не случайно на знаменитом портрете кисти Левицкого П.А. Демидов изображен облокотившимся на садовую лейку и указующим на кадки с растениями. Так что мысль об устройстве небывалого дотоле ботанического сада была для него вполне естественна. Возможно, к ее осуществлению подталкивало и соперничество с младшим братом Григорием Акинфиевичем, который переписывался с великим Карлом Линнеем и в уральской глуши, в Соликамске, умудрился собрать уникальную, лучшую в России коллекцию растений.
Так и не постигнув науки умножать капитал, он с блеском овладел искусством его тратить к своему удовольствию и на пользу обществу. Только на благотворительность П. Демидов израсходовал колоссальную по тем временам сумму 4 млн рублей. Он щедро финансировал реформы образования и воспитания, затеянные Екатериной II по инициативе И. Бецкого. П. Демидов внес более миллиона рублей на строительство московского «Сиротопитательного» (Воспитательного) дома для детей-подкидышей. По задумке и на деньги все того же Прокофия Акинфиевича было создано первое в России коммерческое училище. Не оставлял он щедротами и молодой Московский университет. П. Демидов учредил первые именные стипендии студентам. Он же купил для университета новый дом и даже предлагал на свои деньги построить ему здание на Воробьевых горах. Идея осуществилась спустя два века. Прокофий Демидов завещал университету свою библиотеку и уникальный гербарий, включавший 4500 видов растений. Было много и других пожертвований. Не случайно по воле Екатерины II в честь П.А. Демидова еще при его жизни отчеканили памятную медаль.
В Москве Прокофий Акинфиевич слыл человеком щедрым, хлебосольным, но большим оригиналом и затейником. В его причудах было столько же от самодурства толстосума, сколько от стремления к внутренней независимости. Так, передразнивая светскую моду без причины носить очки, он нацеплял их на обезьян, кошек, собак, кроликов, населявших его дворцы. Долго отказывая Екатерине II в просьбе ссудить денег на войну, он заявлял: «Ни гроша не дам тому, кто может меня высечь».
В новой резиденции на Калужской дороге Прокофий Демидов развернулся во всю ширь своей сибирской души 1756 г. Семь сотен работников трудятся в поте лица, разравнивая москворецкие кручи под парковые террасы. На верхней вырастает большой каменный дом о трех этажах и 29 покоях. Кто был зодчим дворца неясно. Обычно называют имя В. Иеста (Иехта). Но иногда историки упоминают И. Ситникова и В. Яковлева. Всего в усадьбе было построено 14 каменных и деревянных зданий. Жилище магната-оригинала оказалось под стать хозяину: роскошная мебель, заморские ковры, коллекции минералов, редкие книги, гербарии. В покоях многочисленные слуги, облаченные в шутовские наряды, а также собаки, кошки, кролики и обезьяны. Иные из увлечений Прокофия Акинфиевича далеко перерастали рамки барских причуд. Ботаника занимала здесь первостатейное место. Не случайно на знаменитом портрете кисти Левицкого П.А. Демидов изображен облокотившимся на садовую лейку и указующим на кадки с растениями. Так что мысль об устройстве небывалого дотоле ботанического сада была для него вполне естественна. Возможно, к ее осуществлению подталкивало и соперничество с младшим братом Григорием Акинфиевичем, который переписывался с великим Карлом Линнеем и в уральской глуши, в Соликамске, умудрился собрать уникальную, лучшую в России коллекцию растений.
Прокофий Демидов добился своего: его ботанический сад за Калужскими воротами стал достижением века. В 1781 г. в усадьбе гостил известный естествоиспытатель, исследователь Урала и Центральной России академик П.С. Паллас. За месяц он составил научное описание ботанического сада Демидова с планом и каталогом растений. Документы эти сохранились и опубликованы.
Согласно Палласу, сад представлял собой пять террас шириной 203 м каждая, спускающихся уступами от дворца к Москве-реке. Ступени лестниц и дорожки были вымощены плитами уральского железа. Металлическая решетка изделие демидовских заводов разделяла дворец и сад. На садовых террасах были разбиты открытые гряды и сооружены каменные оранжереи. Здесь же находился и крольчатник. На нижней террасе, у Москвы-реки, был вырыт пруд и устроена «менажерия» птичник.
Какие только растения не произрастали на этом райском пространстве от обычных полевых до экзотических заморских! Барская затея принесла серьезный научный результат. «Сад сей не только не имеет себе подобного во всей России, но и со многими в других государствах славными ботаническими садами сравнен быть может как редкостью, так и множеством содержащихся в оном растений» так оценивал Паллас итог многолетнего увлечения Прокофия Демидова.
Была, впрочем, дана и точная характеристика научного значения этого «хобби». Академик составил каталог ботанического сада, включавший 2224 вида растений. Впоследствии коллекция еще более увеличилась. В гербарии, переданном П. Демидовым Московскому университету, насчитывалось 4500 листов! Гибель этого богатства в пожаре 1812 г. сопоставима с утратой тогда же драгоценной рукописи «Слова о полку Игореве». Не сохранился до наших дней и сам ботанический сад на Калужской. Последние его следы исчезли, вероятно, в 30 40-х гг. XIX в. при обустройстве здесь новой царской резиденции. В советское время на месте старинных террас был сооружен Зеленый театр ЦПКиО имени Горького. О былом здесь уже не напоминает ничего.
Была, впрочем, дана и точная характеристика научного значения этого «хобби». Академик составил каталог ботанического сада, включавший 2224 вида растений. Впоследствии коллекция еще более увеличилась. В гербарии, переданном П. Демидовым Московскому университету, насчитывалось 4500 листов! Гибель этого богатства в пожаре 1812 г. сопоставима с утратой тогда же драгоценной рукописи «Слова о полку Игореве». Не сохранился до наших дней и сам ботанический сад на Калужской. Последние его следы исчезли, вероятно, в 30 40-х гг. XIX в. при обустройстве здесь новой царской резиденции. В советское время на месте старинных террас был сооружен Зеленый театр ЦПКиО имени Горького. О былом здесь уже не напоминает ничего.