Прообразом «нехорошей квартиры» послужила квартира 50 в доме 10 по Б. Садовой улице в г. Москве, где Булгаков жил в 1921-1924 гг. Кроме того, некоторые черты планировки «нехорошей квартиры» соответствуют более просторной квартире 34 в том же доме, где писатель поселился в период с августа по ноябрь 1924 г. Вымышленный номер 302-бис это зашифрованный номер 10 здания-прототипа по формуле 10=(3+2)×2. Кроме того, фантастически большой номер (ни на одной из Садовых улиц в Москве не было и нет дома с таким большим номером) должен подчеркнуть нереальность происходящего, так же как и невероятно большой номер отделения милиции, выдавшего паспорт дяде Берлиоза Максимилиану Андреевичу Поплавскому 412.
Квартира 50 запечатлена также в ряде рассказов и фельетонов: « 13. Дом Эльпит Рабкоммуна», «Псалом», «Самогонное озеро», «Воспоминание...» и др. Первая жена Булгакова Т.Н. Лаппа вспоминала квартиру 50 и прототипа погубившей Берлиоза Аннушки Чумы: «Эта квартира не такая, как остальные, была. Это бывшее общежитие, и была коридорная система: комнаты направо и налево. По-моему, комнат семь было и кухня. Ванной, конечно, никакой не было, и чёрного хода тоже. Хорошая у нас комната была, светлая, два окна. От входа четвёртая, предпоследняя, потому что в первой коммунист один жил, потом милиционер с женой, потом Дуся рядом с нами, у неё одно окно было, а потом уже мы, и после нас ещё одна комната была. В основном, в квартире рабочие жили. А на той стороне коридора, напротив, жила такая Горячева Аннушка. У неё был сын, и она всё время его била, а он орал. И вообще там невообразимо что творилось. Купят самогону, напьются, обязательно начинают драться, женщины орут: Спасите! Помогите! Булгаков, конечно, выскакивает, бежит вызывать милицию. А милиция приходит они закрываются на ключ и сидят тихо. Его даже оштрафовать хотели».
В отличие от коридорной системы 50, в квартире 34 было пять комнат, в двух из которых жил богатый финансист Артур Борисович Манасевич с женой, ещё в одной их прислуга, в четвёртой Александра Николаевна Кибель с сыном Вовкой, послужившие прототипами героев рассказа «Псалом», а в пятой вместо выехавшего сына А.Б. Манасевича будущего писателя Владимира Артуровича Лёвшина (Манасевича) (1904-1984) поселились Булгаков с Т.Н.Лаппа.
В «нехорошей квартире», в отличие от квартиры 50, живут относительно интеллигентные жильцы (оба партийцы), скорее напоминающие обитателей квартиры 34 директор Театра Варьете Степан Богданович Лиходеев, держащий прислугу Груню, и председатель МАССОЛИТа Михаил Александрович Берлиоз, имеющий общие с Булгаковым инициалы и писательскую профессию.
***
«Нехорошая квартира» (Квартира-музей Булгакова) овеянная ореолом мистики и романтики бывшая квартира писателя М.Булгакова, описанная им в романе «Мастер и Маргарита». Согласно книге, в квартире останавливался и творил свои тёмные дела Воланд (дьявол), и чем больше известность романа и описанного в нём сюжета, тем больше поклонники «находят подтверждений факта пребывания» Воланда в этой московской квартире.
В квартире много лет пытались сделать ремонт и открыть музей, однако это не удавалось сделать, как утверждают поклонники Булгакова, «по мистическим причинам». Многие постоянные сотрудники несуществующего музея отмечали, что характер людей, находящихся в квартире, резко меняется в нехорошую сторону, что в квартире происходили и происходят всевозможные непонятные вещи и т.д. («КП», 2000, 29 марта, московский выпуск, с. V)...
Подъезд «нехорошей квартиры» облюбовали скучающие молодые люди, поклонники «Мастера и Маргариты», приверженцы различных нетрадиционных течений в религии и «просто» сатанисты. Жители обычных соседних квартир давно привыкли к такому шумному соседству и к безнадёжно загаженному, исписанному подъезду. Каких-либо изменений в таком положении вещей не происходит уже примерно с начала 1990-х гг...
Проезддо«нехорошейквартиры»:
От московской станции метро «Маяковская» идти 300 м вниз по Садовому кольцу мимо Театра сатиры, после сада «Аквариум» зайти в первую арку (на ней может быть памятная доска); во дворе зайти во 2-й подъезд слева, по лестнице подняться на верхний этаж.
Проезддо«нехорошейквартиры»:
От московской станции метро «Маяковская» идти 300 м вниз по Садовому кольцу мимо Театра сатиры, после сада «Аквариум» зайти в первую арку (на ней может быть памятная доска); во дворе зайти во 2-й подъезд слева, по лестнице подняться на верхний этаж.
Адрес: Большая Садовая, 10, кв. 50. Сам подъезд и квартиру легко узнать по многочисленным рисункам и надписям на стенах подъезда. Квартира открыта для посетителей с 13 до 18 часов. Не рекомендуется посещать квартиру впечатлительным и верующим людям, детям и беременным женщинам!
Варсонофьевскийпереулок
Это бывш. Вознесенский переулок.
Укоренившееся старомосковское название. Происходит от находившегося здесь Варсонофьевского женского монастыря, упраздненного в 1765 г. Прежнее название переулок получил по церкви Вознесения.
При монастыре находился «убогий дом», куда свозили тела умерших «дурной смертью» странников, бездомных, погибших насильственной смертью, которых хоронили затем на монастырском кладбище.
Действительно, «убогие дома» в Москве были наподобие моргов, куда свозили умерших насильственной смертью. Но впоследствии их закрыли, так как эти места были зловонными и являлись разносчиками болезней.
Цитата из книги И.К.Кондратьева «Седая старина Москвы» (Москва, Военное издательство, 1996 г.):
«Вовсе нелишне сказать, что такое были убогие дома в Москве.
В старину день Семика (четверг седьмой недели после Пасхи, седьмой день по Вознесении) на Руси посвящался обряду отдания религиозного долга покойникам в древних скудельничьих сёлах, или скудельницах. Скудельницы, скудельничьи села и по производству, и по смыслу идут от слова скидель глиняная посуда или от скудость убожество. Скудельницами назывались урочища, откуда брали глину; изрытые, подобные места становились неудобны к произрастанию, и их-то, как ни к чему не годные, евреи употребляли для погребения странников, иноплеменных убогих. Поля под именем скудельниц были и у славян во многих местах. Уцелевшие курганы, по всей вероятности, не что иное, как насыпи над грудами человеческих трупов. И при христианской вере обычай погребения в общих могилах надолго ещё сохранялся в России, и скудельницы заводились большей частью при городах, особенно потерпевших от моровых язв или военных побоищ, и слыли также под названием убогих домов и божедомок. Впоследствии на эти божедомки свозили и сваливали в груду всех вообще умерших насильственной или неестественной смертью и, не совершая над ними церковного отпевания, оставляли их не преданными земле до весны, для чего и были устроены огромные ямы со льдом.
В Москве «убогих домов» было несколько. Известных же четыре. Один был на нынешней Пречистенке близ Мёртвого переулка, идущего к Успению, что на Могильцах. На месте бывшей скудельницы видим и церковь Мученицы Параскевы Пятницы (на Божедомской улице). Второй убогий дом находился за Серпуховскими воротами, где было зарыто поруганное тело первого самозванца. Третий за Таганкой, на месте которого царь Алексей Михайлович на свою комнатную сумму основал Божедомский монастырь, потом называемый Покровским. Наконец, четвёртый (чуть ли не первый поначалу в Москве) убогий дом был на Самотёке при Крестовоздвиженском монастыре. Все эти известные четыре божедомки находились на открытых, ещё не заселённых местах. С незапамятных времён благочестивые люди в седьмой день после Вознесения сходились на убогие дома, рыли там могилы, погребали накопившиеся мёртвые тела, пели над ними панихиды и молились за упокой всех без изъятия в тот день погребённых. Так было и в Москве, особенно на божедомке при церкви Иоанна Воина. Туда из Петровского монастыря наряжался крестный ход, и движимые состраданием к жертвам случайности разбирали трупы, облекали их в саваны, клали в гробы и предавали земле. Случалось, некоторые в грудах тел находили родных, знакомых. Исполнив дело христианского милосердия, на свежих могилах приступали к поминкам, и заупокойная чаша, переходя из рук в руки, услаждала душевные скорби и житейское горе.
В 1732 году от церкви Иоанна Воина амбар для хранения мёртвых тел перенесён в поле близ Марьиной рощи, и указом от 16 ноября того же года приходскому попу той церкви велено «новоопределённый амбар, который от сей Воздвиженской церкви перенесён и поставлен в поле на новых ямах для кладбища человеческих мёртвых убогих телес, ведать и смотреть, и ключ амбарный держать, и присланные из разных приказов человеческие мёртвые телеса в амбаре класть, и по вся лета в четверток седьмой недели по Пасхе в погребение мёртвых телес поминовение чинить тебе, попу».
В 1732 году от церкви Иоанна Воина амбар для хранения мёртвых тел перенесён в поле близ Марьиной рощи, и указом от 16 ноября того же года приходскому попу той церкви велено «новоопределённый амбар, который от сей Марьиной рощи перенесён и поставлен в поле на новых ямах для кладбища человеческих мёртвых убогих телес, ведать и смотреть, и ключ амбарный держать, и присланные из разных приказов человеческие мёртвые телеса в амбаре класть, и по вся лета в четверток седьмой недели по Пасхе в погребение мёртвых телес поминовение чинить тебе, попу».
Из этого распоряжения видно, что другие убогие дома в Москве были уничтожены и оставлен только один в виде амбара близ Марьиной рощи. В 1734 году указом Сената от 22 мая упомянутый амбар перестроен, и впредь велено чинить его на сумму из неокладных доходов Московской губернской канцелярии. Существование амбара близ Марьиной рощи для погребения убогих мёртвых тел продолжалось до 1763 года, когда указом Синода от 29 апреля велено «лежащие в Москве близ Марьиной рощи в убогом дому в вырытой яме мёртвые тела, для представляемых от московской полиции опасностей, Воздвиженской церкви, что на Убогих домах, священно и церковнослужителям, по отпетии обычного надгробного пения, в землю зарыть, и впредь привозимые из разных присутственных мест тела, по отправлении пения, погребать в то же самое время на кошт тех мест, откуда привозимы будут». Таким образом, в 1763 году был уничтожен и последний убогий дом. Само собой разумеется, что прекратился туда и крестный ход из Петровского монастыря.