Обратимся к пониманию субъекта уголовно-процессуальных правоотношений применительно к суду, судье. Уголовно процессуальный кодекс РФ субъектом уголовно-процессуального отношения называет суд. Однако суд состоит из судей, народных заседателей и присяжных заседателей по УПК РСФСР и из судей и присяжных заседателей по УПК РФ. Права и обязанности каждого из этих субъектов определяются уголовно-процессуальным законом.
В процессе осуществления правосудия судья, заседатель, присяжный заседатель наделяются законом уголовно-процессуальными правами и обязанностями, что позволяет отнести их к субъектам уголовно-процессуальных правоотношений. Это обстоятельство находит подтверждение при анализе норм УПК РФ 2001 г., который установил полномочия суда как участника уголовного судопроизводства в гл. 5 Кодекса. При этом ст. 29 УПК РФ определила полномочия суда в уголовном судопроизводстве.
Только суд правомочен:
1) признать лицо виновным в совершении преступления и назначить ему наказание;
2) применить к лицу принудительные меры медицинского характера в соответствии с требованиями гл. 51 настоящего Кодекса;
3) применить к лицу принудительные меры воспитательного воздействия в соответствии с требованиями гл. 50 настоящего Кодекса;
4) отменить или изменить решение, принятое нижестоящим судом.
Только суд, в том числе в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения:
1) об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу;
2) о продлении срока содержания под стражей;
3) о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства соответственно судебно-медицинской или судебнопсихиатрической экспертизы;
4) о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц;
5) о производстве обыска и (или) выемки в жилище;
6) о производстве личного обыска, за исключением случаев, предусмотренных ст. 93 настоящего Кодекса;
7) о производстве выемки предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках и иных кредитных организациях;
8) о наложении ареста на корреспонденцию и выемке ее в учреждениях связи;
9) о наложении ареста на имущество, включая денежные средства физических и юридических лиц, находящихся на счетах и во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях;
10) о временном отстранении обвиняемого от должности в соответствии со ст. 114 настоящего Кодекса;
11) о контроле и записи телефонных и иных переговоров.
Суд правомочен в ходе досудебного производства рассматривать жалобы на действия (бездействие) и решения прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя в случаях и порядке, которые предусмотрены ст. 125 настоящего Кодекса.
Если при судебном рассмотрении уголовного дела будут выявлены обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, нарушения прав и свобод граждан, а также другие нарушения закона, допущенные при производстве дознания, предварительного следствия или при рассмотрении уголовного дела нижестоящим судом, то суд вправе вынести частное определение или постановление, в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на данные обстоятельства и факты нарушений закона, требующие принятия необходимых мер. Суд вправе вынести частное определение или постановление и в других случаях, если признает это необходимым.
Если при судебном рассмотрении уголовного дела будут выявлены обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, нарушения прав и свобод граждан, а также другие нарушения закона, допущенные при производстве дознания, предварительного следствия или при рассмотрении уголовного дела нижестоящим судом, то суд вправе вынести частное определение или постановление, в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на данные обстоятельства и факты нарушений закона, требующие принятия необходимых мер. Суд вправе вынести частное определение или постановление и в других случаях, если признает это необходимым.
Новый УПК определил в ст. 30 состав суда. Рассмотрение уголовных дел осуществляется судом коллегиально или единолично. Дела рассматриваются коллегией из трех судей федерального суда общей юрисдикции, судьей федерального суда и коллегией из 12 присяжных заседателей, судьей федерального суда и мировым судьей единолично.
Необходимо отметить, что указанные положения УПК РФ изменили не только процессуальный статус судьи, но и процесс формирования внутреннего убеждения при свободной оценке доказательств судом.
Отметим, что применение к анализу норм уголовно-процессуального закона теории правоотношения позволяет законодателю при регулировании правосудия отграничить деятельность судьи от деятельности других участников процесса.
Вместе с тем постоянное обращение к теории правоотношения не дает оснований для рассмотрения всего процесса как юридического отношения. Называя таких сторонников взглядов на теорию уголовного процесса в качестве юридического отношения, как Фельдштейн, Розин, Червонецкий и др., М. А. Чельцов-Бебутов, рассматривая в курсе уголовно-процессуального права особенности такого подхода, писал: «Эта теория, затушевывая все политические и социальные моменты, изображала уголовный процесс как некое абстрактное юридическое отношение. Сторонники этой теории, расходясь в подробностях, выдвигали следующие положения: а) уголовный процесс есть юридическое отношение, имеющее целью осуществление карательного права государства или решение правового спора; б) отношение это существует между судом как носителем судебной власти и сторонами как носителями соответствующих интересов; в) отношение это является публично-правовым во всех своих частях; г) оно является подвижным, движущимся по ступеням. Русские процессуалисты часто подчеркивали огромное значение этой прогрессивной теории в деле разрушения остатков старого розыскного процесса. Такое подчеркивание политико-правового характера этой теории вполне понятно На самом деле в наиболее полно разработанных вариантах этой теории (Розина и Фельдштейна) окончательно затушевывалась классовая природа процесса, суда и прокуратуры. Субъектами процессуального отношения являются стороны, заявляющие суду свои правовые притязания, и суд, который обязан вынести решение по этим притязаниям. Стороны являются активным элементом процесса, поскольку предъявляемые ими обвинение, иск, жалоба являются первоначальным толчком для возникновения и движения процессуального отношения. Суд же является пассивным элементом процесса».[161]
Рассматривая эту теорию, Чельцов-Бебутов приводит критические отзывы, которым эта теория подверглась в дореволюционной процессуальной литературе. Он солидаризуется с точкой зрения профессора Е. А. Нефедьева, изложенной им в труде «К учению о сущности гражданского процесса» (1891 г.): «В процессе мы имеем дело не с правоотношением, а с деятельностью, в которой применяется власть, а следовательно, с властеотношением».
Процессуалисты отмечают, что в период 20-40-х годов советская юридическая мысль рассматривала применение уголовно-процессуального права и процессуальную деятельность как реализацию властеотношения.[162] Понимание процессуальной деятельности как реализации властеотношения с одновременным рассмотрением «внутреннего убеждения судьи» в уголовном процессе как критерия истины позволяло проводить в жизнь позицию, отличную от провозглашенных правом целей, и законность заменялась целесообразностью.
Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1923 г. содержал положение о независимости судей, однако при таком понимании уголовно-процессуальной деятельности, как властеотношения, содержанием принципа независимости становилось непосредственное отношение власти как единого целого к преступлению и поведению, которое рассматривалось как социально опасное.
«Органами, задача которых заключается в борьбе со всем, что мешает социалистическому строительству, борьбе с остатками классовых врагов и вместе с тем в охране, в пределах закона, прав и интересов каждого трудящегося, являются советский суд и прокуратура.»[163]
При этом такое правопонимание уголовного процесса соответствует определению власти: «Власть это способность субъекта оказать воздействие на объект».[164]
Соответственно процессуальное право оказывалось идеологическим, общественным отношением, выражающим волю господствующего класса на начальном этапе становления советского права и волю общенародную на этапе развитого социалистического общества, отказавшегося от крайних форм применения принуждения в целях обеспечения существования общества, запрещающего функционирование права частной собственности.
Для раскрытия смысла предлагаемой процессуалистами позиции следует привести вывод, сделанный П. С. Элькинд при исследовании применения уголовно-процессуальных норм: «. уголовно-процессуальное регулирование это специфическая форма юридического воздействия социалистического государства на поведение участников общественных отношений Отношений, которые складываются в сфере возбуждения, расследования, рассмотрения и разрешения дел о преступлениях между субъектами уголовно-процессуальных прав и обязанностей. Они выступают только в форме правоотношений; органически связаны с уголовноправовыми отношениями; возникают, развиваются, изменяются и прекращаются в неразрывной связи с уголовно-процессуальной деятельностью; характеризуются особым кругом субъектов; специфичны права и обязанности их субъектов»[165]
Понимание деятельности субъекта доказывания в уголовном процессе как субъекта правоотношения, складывающегося в процессе правоприменения норм уголовно-процессуального закона в процессе уголовно-процессуальной деятельности в целях установления обстоятельств совершения преступления, дает возможность на каждой стадии уголовного процесса не только проверить законность действий каждого субъекта доказывания, но и дать оценку законности действий судьи в процессе, что обеспечивает права граждан и дает возможность реализовать нормы доказательственного права. Внутреннее убеждение судьи при этом составит субъективную часть его деятельности, которая выражается в объективно принимаемых им по делу решениях при исследовании судом обстоятельств дела.
Поскольку норма уголовно-процессуального права регулирует деятельность в сфере уголовного судопроизводства, необходимо отметить связь регулятивных и охранительных уголовных правоотношений с уголовно-процессуальными правоотношениями, гарантирующими должное поведение участников процесса. Механизм уголовно-правового регулирования предусматривает меры защиты от преступных посягательств на деятельность, связанную с осуществлением правосудия.
Статья 305 Уголовного кодекса РФ устанавливает ответственность за вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта.
Обратимся к комментарию ст. 305 УК РФ 1995 г.,[166] в котором отмечено, что объективная сторона заключается в вынесении судьей (судьями) заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта. Преступление совершается активными действиями. Вынесение перечисленных правоприменительных актов представляет собой составление их судьей или судьями, к которым относятся также народные и присяжные заседатели. Момент подписания судьей такого акта является окончанием преступления. Неправосудным считается судебный акт, который вынесен вопреки установленным фактическим обстоятельствам дела либо с существенным нарушением норм материального или процессуального закона.
Такое определение объективной стороны состава преступления, в которой выражается неправосудность приговора (решения), позволяет в процессуальных правоотношениях, участником которых является судья, определить характер нарушения им именно субъективной стороны процессуального правоотношения, субъективных прав и обязанностей, исполнение которых обеспечивает судья. Принимаемые им решения основываются на внутреннем убеждении при оценке доказательств. Умышленные действия по вынесению неправосудного приговора (решения) выражаются в искажении внутреннего убеждения в условиях процессуальной деятельности не в целях, установленных процессуальными нормами, а в определенных преступным умыслом целях. При таком положении объективная сторона материального преступления оказывается в уголовно-процессуальном правоотношении субъективной частью, правом и обязанностью, исполнение которых зависит от субъективной уверенности соответствия убеждения объективным обстоятельствам совершения преступления, которые устанавливаются по делу. Соответственно возникает проблема установления в процессе доказывания, опирающегося на допустимые доказательства, состава преступления в действиях судьи. Действия судьи связаны с осуществлением правосудия, в котором допустимыми являются ошибки, отражающие добросовестное заблуждение судьи в процессе познания. «Не ошибающихся не бывает, ни один суд, ни один судья и ни одна разновидность судебного процесса принципа непогрешимости не знают и не должны знать по определению. От ошибок, тем более судебных, никто не застрахован».[167]