В первую очередь необходимо говорить о понятии доказательства, которое является центральным в доказательственном праве.
Понятие доказательства содержится в ст. 74 УПК РФ. Доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном настоящим Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.
В качестве доказательств допускаются:
показания подозреваемого, обвиняемого;
показания потерпевшего, свидетеля;
заключение и показания эксперта;
вещественные доказательства;
протоколы следственных и судебных действий;
иные документы.
Сравним положения ст. 74 УПК РФ с положениями ч. 1 ст. 69 УПК РСФСР, в соответствии с которой доказательствами по уголовному делу являются любые фактические данные.
Обратимся к дискуссии о понятии доказательства, согласно которой «суть разногласий в содержании понятия фактические данные такова: включает ли оно факты или сведения о фактах и охватываются ли им средства доказывания и доказательственные факты? Понятие фактические данные логически и этимологически правильнее выразить иначе данные о фактах. Данные это сведения, необходимые для какого-нибудь вывода, решения. Таким образом, фактические данные это сведения о фактах, то есть явлениях социальной действительности Факты существуют независимо от того, знают ли о них лица, осуществляющие расследование и судебное рассмотрение уголовных дел. Сведения о фактах это информация, при помощи которой мы можем познать факт. Информация может быть истинной или ложной. Истинная информация ведет к тому, что возможность познания факта становится действительностью, ложная информация препятствует реализации этого процесса»[184].
Высказанная позиция позволяет выделить то обстоятельство, что данное в новом УПК определение доказательства соответствует предлагаемому содержанию понятия «внутреннее убеждение» при оценке доказательств, которое относится к субъективному в деятельности участника процесса доказывания по делу и дает возможность установить как объективные обстоятельства преступного деяния, так и субъективную сторону преступления, не смешивая при этом познание как содержание процессуальной деятельности с самой процессуальной деятельностью, ограничиваемой требованиями процессуального закона.
Мы говорим о проверке доказательств, включая в состав проверки установление источников доказательств и исследование данных об этих источниках.
При этом ст. 75 УПК РФ установлено правило о недопустимых доказательствах. Недопустимыми являются доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса. Они не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.
Такое требование, предъявляемое Кодексом к допустимости доказательств по делу, ограничивает усмотрение судьи при оценке доказательств, объективизируя усмотрение именно в пределах действия нормы процессуального права и юридического отношения, того самого процессуального правоотношения, через которое реализуется правоотношение материальное, изучаемое теорией в пределах науки уголовного права.
Отметим многогранность понимания доказательства в науке уголовно-процессуального права, что связано прежде всего с логическим осмыслением понятия доказательства в процессе мыслительной деятельности субъекта доказывания, субъекта уголовно-процессуального познания, но не меняет содержания понятия, установленного действующим уголовно-процессуальным законом, которым обязан руководствоваться судья в процессе разбирательства дела.
Более того, понятие доказательства может расширяться с расширением знаний человека об объективных закономерностях развития материального мира и представлений человека об этих закономерностях. Обоснованным является вывод о том, что «под доказательствами, о которых говорится в законе, следует понимать содержащиеся в них сведения, информацию о прошлых событиях. В доказательствах, как и в любом отражении, следует различать две главные его стороны содержание отражения, именуемое обычно отображением или образом отображаемого, и форму, то есть способ существования и выражения. Содержанием отражения в доказательстве являются заключенные в нем сведения, а формой, способом существования и выражения отображения их источник».[185]
Такое понимание в полном объеме согласуется с теорией доказательств в советском уголовном процессе[186], где доказательство понимается как единство информации о фактах и законного источника доказательств.
Вместе с тем такая позиция подвергается критике в процессуальной литературе. «Человеческий опыт убедительно свидетельствует, что критерием истины в правосудии может быть только внутреннее убеждение следователя, прокурора и, главное, судьи В уголовном процессе в конце концов наступает момент, когда на основе собранных и проверенных доказательств следователь, прокурор, судья создают мысленную картину, мысленный образ преступления, остаются, так сказать, наедине с этим своим представлением. И каждый из них должен решить, правильно ли его представление, соответствует ли оно действительности, не ошибся ли он в своих выводах. Никакого объективного критерия, лежащего за пределами сознания, здесь нет и быть не может, ибо искомая истина известна нам только в виде наших представлений, основанных, разумеется, на доказательствах».[187]
Если это только наше представление, то с точки зрения судьи его усмотрение в этом случае не ограничено, достаточно только направить свое усмотрение в процессе правосудия в соответствии с представлением, зависящим от воли судьи. Однако здесь же мы найдем указание на ограничение усмотрения доказательствами, которые и составляют, по Гегелю, ту «опосредованную сущность», которая препятствует свободному усмотрению судьи при формировании его «внутреннего убеждения», с чем согласны все исследователи проблем свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению судьи.
Выделим требование УПК РФ о достоверности доказательств и их достаточности и то обстоятельство, что эти требования в полном объеме относятся и к внутреннему убеждению судьи, их выражающему и оценивающему.
Выделим требование УПК РФ о достоверности доказательств и их достаточности и то обстоятельство, что эти требования в полном объеме относятся и к внутреннему убеждению судьи, их выражающему и оценивающему.
Следует заметить, что возникающие дискуссии о критерии истины в уголовном процессе основываются на перенесении в процесс философских представлений об истине, которая оказывается абсолютной или относительной в зависимости от теории познания, представляющей содержание уголовно-процессуальной деятельности, на которую направлено правовое регулирование в процессе, но не содержание нормы права.
Разумное сомнение, здравый смысл, благоразумность человека, определяющие достоверность фактов, которые должны послужить основанием для его деятельности, лежат в сфере отношения человека к этой деятельности. Деятельность судьи заключается в осуществлении функции правосудия в рамках процессуального закона. Судья является субъектом этой деятельности, обладает процессуальной правоспособностью как носитель правосудия и дееспособностью как участник уголовно-процессуальной деятельности, несущий процессуальные обязанности. Отсюда понятие внутреннего убеждения судьи может быть раскрыто в процессе именно через понятие правоотношения, что и позволяет определить его пределы, установленные нормами права, поскольку внутреннее убеждение судьи является юридическим. Сказанное в полном объеме относится к внутреннему убеждению следователя, прокурора, адвоката.
Как юридическое отношение внутреннее убеждение судьи не только отражает его положение в процессе как субъекта исследования доказательств, но через убеждение как отношение судьи к установленным по делу обстоятельствам находит выражение правовая действительность, в которой действует судья, применяющий нормы процессуального права, и прежде всего возможность применения им закона без принудительных ограничений, устанавливаемых административным порядком руководства судом, вмешательством в деятельность судьи должностных лиц, преступным воздействием на судью, искажением информации, получаемой судьей.
Внутреннее убеждение судьи как элемент правоотношения включает его процессуальную деятельность, мыслительную деятельность в процессе познания, психологические особенности принятия решения и юридическую оценку обстоятельств дела, основанную на процессуальном, материальном законе, реализует в процессе оценки доказательств конституционные гарантии прав граждан, отражает сущность судебной и правовой системы общества, служит целям достижения политических целей правосудия. Хотя судья при применении закона и оценке доказательств и находится вне политической деятельности, что является гарантией его независимости, а также правильного применения материального закона, принуждающего гражданина к определенному поведению средствами, ограничивающими его свободу.
В качестве обоснования указанного вывода выделим то обстоятельство, что, создавая суд присяжных, законодатель разделил судей на судей «факта» и судей «права». При этом при исследовании судом присяжных в состязательном процессе обстоятельств дела законодатель, например, исключает присяжных из процесса обсуждения допустимости доказательств (ст. 335 УПК РФ), что объективизирует процесс познания обстоятельств преступления.
В напутственном слове председательствующий приводит содержание обвинения, сообщает содержание уголовного закона, предусматривающего ответственность за совершения деяния, напоминает об исследованных в суде доказательствах, излагает позиции обвинения и защиты, разъясняет присяжным правила оценки доказательств, разъясняет порядок совещания. Напутственное слово завершается напоминанием о данной присяге, которая направлена на регулирование должного поведения присяжных. И здесь при формировании внутреннего убеждения присяжных мы сталкиваемся с отношениями, которые регулируются правом, т. е. с правоотношениями.
Таким образом, теория правоотношения является методом исследования сущности правового понятия, позволяет раскрыть его структуру и, следовательно, связи, что позволяет вывести рекомендации как по применению действующего закона, так и по подготовке и принятию нормы процессуального права.
Рассмотрение правоотношения как урегулированного нормой права отношения и связей субъектов позволяет разграничить правовые основания доказывания и содержание процесса доказывания, как познания в сфере процессуального регулирования.