После того, как Дробыш нежно расстался с ней, москвичка отправила в столицу срочную телеграмму: Мой генерал, я немного потратилась на покупки. Будь добр, вышли деньги телеграфом. Вынуждена задержаться, так как продолжаю курс лечения. Не теряю надежды на шанс. Скучаю и обнимаю. Твоя Виолетта.
На следующий день прямо с работы, изменив графику, Иван возвратился домой, чем удивил Клаву. Она хлопотала на кухне, детишки гостили у бабушки. Он с тревогой и волнение поджидать гостью. Сидя в гостиной перед черно-белым экраном телевизора Весна-304, Ваня чутко прислушивался к шагам на лестничной площадке. Звонок в прихожей заставил вздрогнуть, но он остался на месте. Клава сама открыла двери. У порога стояла среднего роста элегантная красивая женщина в легком бирюзового цвета шелковом платье и в широкополой шляпе.
О, кей, госпожа, вы сдаете комнату? спросила она. Ваня узнал голос своей пылкой любовницы.
Не-ет, но обескураженная обращением «госпожа», растерялась Клава, не смея категорически отказать ласково взирающей на нее незнакомке.
Я хорошо заплачу. Мне всего на недельку, улыбнулась Виолетта, развеяв ее сомнения. Я вас не стесню, если возникнет психологическая несовместимость, то сразу съеду.
А почему бы и не воспользоваться случаем, смекнула практичная Клава. Лишние деньги не помешают. Их всегда не хватает. Ваня, вон прибарахлился, надо бы и детей приодеть, да и сама, как курица выгляжу. Видать денежная персона, сама заявила, что хорошо заплатит, никто за язык не тянул
Ваня, Иван Алексеевич, поди, посоветуемся, позвала она мужа, державшего ухо востро. Он подошел, не подавая вида, что знаком с гостьей.
Эта гражданка, госпожа, неделю хочет пожить у нас. Может, уважим и потеснимся? переминалась с ноги на ногу Клава.
Неделю? Мг, почесал озадаченный супруг затылок и сдержанно улыбнулся генеральше. Что ж, годится, в тесноте да не в обиде. Я вам любезно уступлю свою комнату.
Очень вам благодарна. Позвольте я взгляну на свое гнездышко, попросила гостья. Предусмотрительный Ваня успел до ее прихода навести порядок в комнате. Она осталась довольной, украдкой нежно коснувшись рукой его мускулистой ягодицы.
Познакомилась с Клавой, согласившись на ее условия и цену, а когда возвратились детишки, приласкала десятилетнего Кирюшу и восьмилетнюю белокурую Светлану. Им она дала по плитке шоколада, а Клаве подарила отрез мокрого шелка на платье и флакон французских духов Опиум.
Клава была поражена щедростью Виолетты Арнольдовны. Угостила ее бразильским кофе и маслинами, который приберегала для дорогих гостей. Генеральша непринужденными разговорами о вечных женских темах и рецептах народной медицины и кулинарии очень быстро расположила к себе простодушную и доверчивую хозяйку, внимавшую ей с блестящими глазами и раскрытым ртом. Дробыш согласился помощь постоялице доставить вещи из пансионата. Там они в неистовом упоении отпраздновали успешное осуществление оригинального замысла.
Гостья очень быстро, проявив трогательную заботу о Клаве и ее детишках, стала членом семьи. Получила от генерала крупную сумму денег и подарила Кирюше джинсовый костюм, а Светлане нарядное платье и мохеровый свитер. Не скупилась и на продукты питания холодильник был забит колбасами, сыром, маслом, маслинами, фруктами и прочими яствами. Клава не могла не нарадоваться посланной Богом постоялице.
Искусная Синеглазка даром времени не теряла использовала любую возможность для уединения с Ваней и продления медового месяца. В обеденный перерыв он, сломя голову мчался домой, где изнемогая от страсти, его ждала знойная генеральша. Законная супруга в это время трудилась на стройке подсобной рабочей, таскала на тележке кирпичи, щебень, песок. Она, конечно, перехватывая нежные взгляды супруга и щедрой москвички, догадывалась о их близких отношениях, но делала вид, что ничего не знает.
Виолетта, мы уже месяц, как любовники, а я до сих пор не знаю твою фамилию. Некрасиво получается, пользуюсь на халяву и еще Клавку со спиногрызами на шею посадил, однажды неожиданно заявил и посетовал Дробыш.
Зачем тебе моя фамилия? Достаточно имени-отчества. Или может, решил черкануть письмецо, когда уеду в столицу?
Нет уж, я не любитель писанины, привык иметь дело с железом, ключами, а не ручкой и бумагой, возразил он. Фамилию спрашиваю ради интереса, приличияДля меня письмо или какую-нибудь фигню, вроде биографии или справки, сочинить страшная мука, что серпом по яйцам
Фу, какая пошлость, садизм. Ваня, ты думай, прежде, чем сказать, отмахнулась она с досадой.
Пусть лошадь думает, у не голова большая, невозмутимо ответил Дробыш и у женщины не нашлось аргумента для возражения. После паузы она сообщила:
Если только для интереса, а не писем и телеграмм, что может вызвать подозрения у генерала, то запоминай, я Синеглазка. Правда, красиво, романтично звучит Виолетта Синеглазка?
Для бабы может и красиво, а для генерала не серьезно, хреново и смешно. В украинской армии были генералы Могила, Лопата, Мулява С такими погоняло только в стройбате служить, казармы строить и окопы рыть. Представляешь, дослужится твой муж до маршала. Ведь это курам на смех, маршал Синегдазка. Надо, чтобы фамилия была грозная и гордая, на врагов наводила страх и они в панике бежали, бросая оружие
Ну, знаешь, Ваня, у тебя тоже фамилия, не ахти какая знатная, Дробыш? Кого ты дробить собираешься?
Никого, но и я в генералы не лезу, каждый сверчок знай свой шесток.
Мой спонсор тоже до маршала не дослужится, возразила Виолетта.
Почему?
Потому, что у маршалов есть сыновья и внуки, а они тоже хотят носить маршальские погоны и звезду с бриллиантами, поэтому там не протолкнешься. Конкуренция, и без влиятельного протеже в министерстве обороны шансов нет.
7
Неделя пролетала, как одно мгновение. Обеспокоенный генерал потребовал у супруги объяснений. Она не растерялась, сообщив, что врачи ее обнадежили Чокракские грязи очень эффективны, ведь в царское время на берегу озера действовала грязелечебница, куда даже европейцы приезжали лечиться от бесплодия. Поэтому у нее, мол, и есть шанс. «Однако с отъездом затягивать не следует, решила она. Это может вызвать у него подозрения».
Весть о том, что задушевная гостья уезжает, до слез огорчила Клаву и ее детишек, избалованных лакомствами. Пресытившийся любовью, Ваня, думая о грядущей перспективе сексуального голода, взгрустнул. Опять потянет жизнь с охами и вздохами Клавы. Оставшись с ним наедине, любовница спросила:
Ваня, у тебя какое воинское звание?
Гвардии ефрейтор, широко улыбнувшись, с гордостью заявил Дробыш. А что?
Гвардии это прекрасно! Настоящий гвардеец, но жаль, что всего лишь ефрейтор, вздохнула Виолетта. Хотела тебе предложить должность адъютанта своего генерала, но необходимо офицерское звание.
Это что же меня, опытного слесаря, и в лакеи? Ну, спасибо, удружила, не ожидал! возмутился слесарь и с металлом в голосе продолжил. Никогда генералам сапоги не чистил и не собираюсь ни за какие деньги. Я уж со своими железяками останусь. Это ж надо, что придумала, меня рабочего, пролетария, гегемона и в лакеи!?
Вань, не горячись, о чем ты, какие сапоги? рассмеялась женщина. Адъютант очень престижная, аристократическая должность. Не каждому офицеру она выпадает без протеже. Я хочу, чтобы ты был рядом.
А как же Клава и дети? насторожился он.
У тебя замечательная супруга, согласилась Синеглазка. Береги ее, а я, возможно, еще приеду на следующий год, если этот сеанс грязевой терапии не поможет, то продолжим наш эксперимент. Сиваш находится совсем рядом у Арабатской стрелки, никто и ничто не помешает нашим приятным встречам.
Проводы генеральши на железнодорожном вокзале были трогательно-печальными, с цветами, слезами и поцелуями. Ваня был задумчив и немногословен, встревожив своим скорбным видом Клаву, не заболел ли?
Тоскливо прокричав, московский поезд плавно отошел от перрона. От Виолетты долго не было никаких вестей, а сам Ваня не решался ей написать вдруг письмо попадет у руки генерала и он, как Отелло, устроит ей скандал.
С грустью он вспоминал чудесный роман. Клава по-прежнему была неприступна (не помог даже Казанова) и он страдал от неудовлетворенности, довольствуясь редкими подачками. Неожиданно в конце апреля пришла ценная бандероль. Дробыш взглянул на адрес отправителя и обмер она.
С грустью он вспоминал чудесный роман. Клава по-прежнему была неприступна (не помог даже Казанова) и он страдал от неудовлетворенности, довольствуясь редкими подачками. Неожиданно в конце апреля пришла ценная бандероль. Дробыш взглянул на адрес отправителя и обмер она.
Гулко забилось сердце, а воображение оживило хмельные ночи. Среди подарков он обнаружил маленькую записку: Дорогие Ваня, Клава, Кирюша и Светлана! Бог услышал мои молитвы и подарил сына Женьку. Мой генерал от радости на небесах, я тоже счастлива. Простите и будьте здоровы. Виолетта.
«Вот те и роман? удивился Ваня. Наверное, чокракские грязи помогли.
Записку он утаил от Клавы, но покой потерял. Нет-нет, да и точит сознание назойливая мысль: чей ребенок, его или генерала? Он ведь на любовном ложе трудился на совесть. Хватит ли у него духу рвануть в Москву и убедиться воочию.
СКОРБНЫЕ СБОРЫ
1
Ганна, Ганн-а! сердито повысил голос Филипп Ермолаевич Уваров, обращаясь к шестидесятичетырехлетней жене-ровеснице, задремавшей у жарко натопленной печи. Ганна-а! Глухая тетеря, у те шо, уши заложило?
Слухаю, Филя, що тоби треба? наконец встрепенулась она, подняла крупную, повязанную шерстяным платком голову. Была она слишком полнотелой в сером свитере, длинной из сукна юбке, в черных ватных бурках и калошах на толстых икрах ног. Ганна своим громоздким телом, сидя на самодельной табуретке, повернулась к супругу. Исподлобья хмуро, осуждающе взглянула на него, явно недовольная тем, что ее потревожили.
Дюже гарный сон бачила, а ты, бисова душа затрымав, проворчала она.
Выспишься еще вдоволь, впереди ночь, произнес Уваров, согнав рукою с колен рыжего кота Борьку. Надобно, пока не забыл, обсудить важный вопрос. Мы с тобой, Ганна, уже не молодые люди, можно сказать старики, годы берут свое. Не ровен час, кто из нас помрет невзначай. Одному Богу ведомо, сколько кому лет отпущено? Я так полагаю, что первым лягу в землю
Сдурив, старый, помирать зибрався, ехидно, содрогаясь тучным телом, засмеялась Ганна.
Смерть приходит без приглашения, возразил он. По статистике зловредные бабы дольше мужиков живут. Я и сам вижу, ты хоть и глухая на правое ухо. Порой не докричишься, хоть кол на голове теши, однако ж еще крепкая, годков пятнадцать-двадцать протянешь, а мне, чую, скоро хана. Треклятый бронхит совсем доконал, кашель, язви его, ни днем, ни ночью покоя не дает. Мокрота с трудом отходит.