К нему подошла миссис Диллингтон-Блик. Протянула ему руку, и когда Аллейн взял ее, наклонилась и прошептала:
Моя репутация сильно пострадала.
Нет, что вы!
Моя репутация сильно пострадала.
Нет, что вы!
Скажите, а все эти ваши обходительные манеры и прочее были продиктованы чистым профессионализмом?
Аллейна так и подмывало ответить: «Ну, не до такой степени, как ваши». Но он сдержался и сказал вместо этого:
Увы, но я не обладаю такими уж обходительными манерами. Вы слишком ко мне добры. Он холодно пожал ей руку, отпустил и направился к Тиму и Джемайме, которые его поджидали.
Просто хотела сказать вам, начала Джемайма, что, как я убедилась, не все прошло по вашему плану.
Это вы о чем?
Не одному вам открылась во время морского путешествия истина.
Вот как?
Да, именно так. Уверена в этом.
Что ж, рад за вас, отозвался Аллейн и обменялся рукопожатиями с молодыми людьми.
После этого к нему с прощальными речами и пожеланиями подошли супруги Кадди и мистер Макангус. Мистер Кадди сказал, что наконец-то со всей ясностью понял: у каждого свои недостатки; а миссис Кадди тут же вставила, что всегда это подозревала. Мистер Макангус, багровый от смущения, пытался начать свою речь несколько раз, но не получалось. Тогда он придвинул свою продолговатую физиономию к лицу Аллейна они оказались в нескольких дюймах друг от друга и торопливо зашептал:
Ну, разумеется, вы были абсолютно правы. Но только внутрь я не заглядывал. Нет, нет! Просто стоял за дверью, прижавшись спиной к стене. Хотел быть как можно ближе к ней. Самообман, что ж еще! Это я понимаю. Прощайте!..
Обин Дейл увидел, что мистер Макангус отошел, затем приблизился к Аллейну в своем модном приталенном пиджаке и с самым искренним видом протянул ему руку.
Надеюсь, без обид, старина?
Никаких обид.
Вы молодчина. Просто супер! Он крепко и с подчеркнуто многозначительным видом затряс руку Аллейна. И все равно, добавил он, может, я конченый тупица, но до сих пор в толк не возьму, почему уже в самом конце вы не предупредили нас, мужчин. Ну, перед тем, как схватить его.
Во-первых, потому, что все вы безбожно лгали. Пока вы считали, что он всего лишь невинный наблюдатель, могущий разоблачить вашу ложь, мне пришлось вырывать из вас правду чуть ли не клещами. И во-вторых: потому что хотя бы один из вас непременно провалил бы шоу, стоило узнать, что это он преступник. Ведь наш мистер Мэрримен человек очень наблюдательный.
Дейл кивнул:
Что ж, всегда знал, что дипломат из меня никудышный. Даже эту фразу он умудрился произнести с самодовольным видом. А потом вдруг покраснел. А насчет питья вы были правы, пробормотал он. Я дурак. И собираюсь завязать с этим делом. Если, конечно, смогу. Ладно, тогда до встречи. И он вышел. А к Аллейну сразу же подошла мисс Эббот.
Наверное, то, что я собираюсь сказать, теперь особого значения уже не имеет, заявила она. Просто любопытно было бы знать. Вы догадались, почему я так странно повела себя во время той вечеринки с установлением алиби?
Думаю, да, ответил Аллейн.
Так и знала. Что ж, если это послужит хоть каким-то утешением, знайте: я излечилась. Одинокой женщине не стоит заводить крепкую дружбу, это ошибка. Надо иметь мужество стойко переносить одиночество. Эта отвратительная история многому меня научила.
В таком случае, мягко заметил Аллейн вы должны вознести хвалу Всевышнему, я прав? В стиле георгианских песнопений?
До свиданья, сказала она и торопливо вышла из салона.
Почти все пассажиры разошлись. Остались только отец Джордан и Тим, терпеливо ждали в дальнем конце комнаты. И наконец смогли подойти к Аллейну.
Могу я поехать с ним, Аллейн? спросил отец Джордан. Позволите мне поговорить с ним? Аллейн сказал, что не против, но затем, по возможности деликатно, добавил, что мистер Мэрримен вряд ли положительно отреагирует на этот визит.
Нет, нет. Но я должен поехать. Человеку, совершившему смертный грех, нужна молитва и покаяние. Я должен ехать.
Он борется Аллейн запнулся. Сам борется со своим дьяволом. Думает, что это поможет.
Я должен ему сказать. Этот человек должен осознать всю глубину своего падения, ответил отец Джордан. Вышел на палубу и несколько секунд невидящим взором смотрел на Столовую гору. Аллейн видел, как он приложил ладонь к груди.
Я вам еще нужен? спросил Тим.
Боюсь, что да. Он говорил со мной. И очевидно, что стороне защиты потребуется мнение квалифицированного психиатра, тут вы можете быть полезны. Я перескажу вам все, что он говорил, и попрошу, чтобы вас к нему пустили. Если вам удастся его разговорить, это может хоть как-то облегчить его участь.
Вы так говорите, заметил Тим, словно и не полицейский вовсе.
«Священник и психиатр постараются сделать все, что в их силах, писал Аллейн жене. Мэйкпис, разумеется, говорит, что на подготовку толкового отчета ему потребуется несколько недель. Его профессиональное любопытство подогревает готовность Мэрримена описать инцидент, который, несомненно, может стать ключевым для понимания его маниакального состояния. Классический, прямо как взятый из учебника пример Эдипова комплекса со всеми вытекающими обстоятельствами. Помнишь, какая любопытная деталь связывает все эти ужасные преступления? Это имена женщин. Это драгоценные камни. Маргерит, само собой, означает Жемчужина, а имя куклы, Эсмеральда, происходит от эмеральд, то есть Изумруд. И Джемайме Кармишель тоже грозила опасность, поскольку молодой человек называет ее Джем[38]. Одного этого звука достаточно, к тому же она носила жемчужное ожерелье. Он срывал с женщин ожерелья, камни так и рассыпались в разные стороны. Ну и, разумеется, цветы. Это с его слов. Когда ему было семь, его мать, глупая недалекая женщина, которую он обожал, праздновала свой день рождения. Была ранняя весна, и он разбил свою копилку, собрал все монетки и потратил эти деньги на букетик гиацинтов. И вручил ей, а тут его отец преподнес жене ожерелье. И надел ей на шею с видом настоящего женоубийцы так сквозь зубы описал это его действие сам Мэрримен. Отец заставил жену поднять руки, и она выронила гиацинты, а потом, когда супруги обнялись, наступила на них. С точки зрения Мэйкписа, все это идеально вписывается в общую картину драгоценности, цветы, женская шея, любовь и гнев. Мальчик был вне себя от ярости и набросился на нее как демон сорвал и растоптал ожерелье. Отцу с трудом удалось оттащить его, и он задал мальчишке хорошую трепку. Этот инцидент позже, уже став взрослым, он повторял через каждые десять дней, когда, по его словам, на него находило затмение. Мэйкпис подозревает у него синдром petit mal[39]. На этом, собственно, и можно закончить рассказ о мистере Мэрримене.
За свой арест он даже был по-своему благодарен, говорил, что это избавило его от скрытности, что без этого он никогда и ни за что бы не остановился, а с настойчивостью, достойной лучшего применения, продолжал бы совершать все новые и новые преступления. Но далее этого мы на допросах не продвинулись ни на дюйм, он категорически отказывается говорить о делах, раскрытием которых я занимаюсь. Мэйкпис считает, что тот факт, что Мэрримен принял Дениса за женщину, совершенно его обескуражил.
Нет никакого сомнения, что на протяжении долгих лет он вел отчаянную одинокую борьбу со своей навязчивой идеей. И до какой-то степени сумел если не побороть, то заглушить эти стремления, иначе бы ему не удалось проработать так долго в школе для мальчиков. С детьми обращался жестко, возможно, заменил более тяжкие преступления на мелкие. Он мог, к примеру, покупать цветы и ожерелья и уничтожать их, как знать. Но когда напряжение достигло предела и когда он вышел на пенсию, тут инстинкты развернулись уже в полную силу. Думаю, он предпринял этот морской вояж, пытаясь убежать от самого себя, и, возможно, это бы у него получилось, не встреть он на пристани девушку с цветами. Вот уж явно не ожидал, что за несколько минут до отплытия его поджидает такая опасность. Все решило имя девушку звали Корали. А что касается более ранних дел, убийств с десятидневным перерывом, думаю, что перед тем, как выйти на охоту, он приклеивал фальшивую бороду, покупал цветы, а затем искал на улице женщин, с которыми вступал в разговор. Возможно, очень многих отвергал, потому как они не вписывались в его схему.
Он проявлял определенное тщеславие, свойственное порой убийцам. Сомневаюсь, что хоть раз солгал во время путешествия. Всегда охотно обсуждал все эти убийства, ну и другие, из того же разряда. Мэйкпис считает, что он типичный шизофреник. Лично я не уверен в своих знаниях по этому предмету, зато думаю, что на суде многое выяснится, и от души надеюсь, что все там пройдет гладко и по справедливости.
Нет, конечно, теперь я должен вернуться к самому началу. Я почти сразу подумал, что он мой человек, если убийца вообще на борту. Если алиби остальных пассажиров были пригодны в той или иной степени, его вообще невозможно было проверить. Но имелись и другие признаки. К примеру, его литературные пристрастия. Любая пьеса елизаветинских времен, где происходило убийство женщины, котировалась им выше остальных. Герцогиня Мальфи и Отелло являлись любимыми его произведениями, потому что в каждом главная героиня была задушена. Он пылко отвергал всякое предположение о том, что сексуальный маньяк обладает безобразной внешностью. В кармане жилета он носил клочки бумаги и содовые таблетки. Облился кофе с головы до ног, когда я обнаружил сломанную куклу, и обвинил в этом мисс Эббот. Он руководил школьным хором и, судя по всему, прекрасно пел. Он был настоящим экспертом по нанесению грима и, несомненно, мог приклеить бороду для своих ночных вылазок. Бороду, разумеется, выбросил за борт, совершив очередное преступление.
Но одно дело понимать все это и совсем другое и чертовски трудное направить расследование в нужное русло. Увидев его крепко спящим, я подумал: так может спать только человек, искупивший смертный грех, а не совершивший его. А ведь с его точки зрения именно так все и обстояло. И тут я понял: есть только один способ заставить его расколоться. Он, несомненно, уже выработал для себя линию поведения после обнаружения трупа. Надо было ввести его в состояние шока, сбить с толку, вывести из равновесия. И вот мы с Мэйкписом придумали план. Решили в самый критический момент столкнуть Мэрримена и миссис Диллингтон-Блик лицом к лицу. Я ведь понимал: он считает жертвой ее, а не Дениса. Он пришел в салон расслабленный, температура спала, и явно приготовился насладиться спектаклем. И тут вдруг она возникает за стеклянными дверьми, точно призрак. И это сработало!
Тот факт, что миссис Диллингтон-Блик вела себя как femme fatale, отчасти путал нам карты, поскольку она намеренно охотилась за любым мужчиной в поле зрения, что привело Кадди и Макангуса в состояние, как ты это называешь, кризиса среднего возраста, и они начали совершать глупейшие поступки. Дейл же, разумеется, расценивал эти отношения как мимолетный курортный романчик. Надо отметить, миссис Д.-Б. проявила невероятную настойчивость и последовательность. Готов также побиться об заклад, что, выпустив пары, она затем будет воспринимать все это как некое сомнительное достижение.
Что до меня, то развернуться с самого начала я не мог руки были связаны распоряжениями и приказами капитана. Надеюсь, что никогда больше меня не пошлют на такое задание. До сих пор не понимаю одного (это уже превратилось в навязчивую идею). А именно: какого черта миссис Д.-Б. понадобилось наряжать стюарда в свое платье и заставлять его сидеть на веранде? И еще какого черта она не рассказала мне об этом? Ведь тогда я бы смог обратить эту шутку себе на пользу, и никакого убийства не случилось бы. Словом, как бы там ни было, но развязка получилась трагичной и гротескной, и бедняга вряд ли когда-нибудь думал, что его постигнет такая ужасная и нелепая смерть по ошибке.