И она скрылась в глубине помещения. А потом Ричард услышал знакомый шаркающий звук и постукивание. Это ее дядя, Октавиус, спускался по лестнице, опираясь на черную трость. То был высокий мужчина лет шестидесяти трех с густой копной седых волос и лукавым выражением лица. Он имел привычку поглядывать на людей уголком глаза, словно давал им понять, какой он озорной и непослушный парень. Он был довольно обидчив, невероятно эрудирован и худ почти до прозрачности.
Доброе утро, Дейкерс, мой дорогой, произнес он. Увидел тюльпаны и дотронулся до одного цветка кончиком синеватого пальца. Ах, процитировал он, «никакое искусство не сравнится с этой благородной простотой и прелестью, от ее Величества Матушки Природы ни убавить, ни прибавить ни единого штриха». Прекрасные цветы и, к счастью, лишены какого-либо запаха. Да, кстати, мы тут кое-что для вас откопали. Милейшая вещица и вполне в вашем духе, вот только, боюсь, дороговата. Не терпится выслушать ваше мнение.
Октавиус развернул сверток, лежавший на столе, и отошел в сторону, чтобы Ричард мог полюбоваться его содержимым.
Как видите, старинная гравюра, начал он, мадам Вестрис[44] en travesti в костюме жокея. Он искоса взглянул на Ричарда. Занятные коротенькие бриджи, согласны? Как думаете, мисс Беллами понравится?
Не может не понравиться.
Это раритет. Рамка современная. Боюсь, потянет на целых двенадцать гиней.
Моя вещица, сказал Ричард. Вернее, Мэри.
Уверены? Что ж, прощу прощенья, должен оставить вас ненадолго. Схожу за Нелл, пусть сделает нарядную подарочную упаковку. Где-то там у нас завалялся кусок викторианской оберточной бумаги. Нелл, дорогая! Не могла бы ты
Постукивая тростью, он отошел, вскоре вернулась Аннелида с зеленым кувшином, и его подарочный пакет был готов.
Ричард прикоснулся ладонью к своей сумке.
Как думаете, что у меня здесь? спросил он.
Не Случайно не пьеса? Не «Земледелие на небесах»?
Горяченькая, только что от машинистки. Он наблюдал за тем, как ее тонкие пальцы перебирают стебли тюльпанов. Я собираюсь показать ее Мэри, Аннелида.
Трудно было бы выбрать более подходящий день, мягко отозвалась Аннелида, и когда он промолчал, спросила: Что-то случилось?
Дело в том, что там для нее нет роли, выпалил Ричард.
Через секунду она заметила:
Ну и что? Разве это имеет такое уж большое значение?
Имеет. Если, конечно, дело дойдет до постановки. И кстати, Тимми Гэнтри просматривал ее и одобрительно хмыкал. И все равно, с Мэри как-то не вяжется
Но почему? Я не понимаю
Не так-то просто объяснить, промямлил он.
Вы уже написали для нее одну новую пьесу, и вроде бы она была в восторге, разве не так? Тут что-то совсем другое.
И эта пьеса значительно лучше. Вы же прочли ее.
Во много раз лучше. Словно в другой мир попадаешь. Все должны посмотреть спектакль по этой пьесе.
И Тимми Гэнтри понравилась.
Ну вот, видите? Она особенная, необыкновенная! Разве она этого не поймет?
Аннелида, дорогая, проговорил Ричард, вы пока не знаете, что это такое театр, правильно? И на какие выходки способны актеры.
Ну, наверное, не знаю. Но знаю, что вы с ней очень дружны и что между вами прекрасное взаимопонимание. Вы же сами мне говорили.
Да, так и есть, согласился Ричард и погрузился в молчание.
Вроде бы, заговорил он после долгой паузы, я никогда не рассказывал вам, что сделали для меня она и Чарльз?
Нет, ответила Аннелида. Не припоминаю. Но
И эта пьеса значительно лучше. Вы же прочли ее.
Во много раз лучше. Словно в другой мир попадаешь. Все должны посмотреть спектакль по этой пьесе.
И Тимми Гэнтри понравилась.
Ну вот, видите? Она особенная, необыкновенная! Разве она этого не поймет?
Аннелида, дорогая, проговорил Ричард, вы пока не знаете, что это такое театр, правильно? И на какие выходки способны актеры.
Ну, наверное, не знаю. Но знаю, что вы с ней очень дружны и что между вами прекрасное взаимопонимание. Вы же сами мне говорили.
Да, так и есть, согласился Ричард и погрузился в молчание.
Вроде бы, заговорил он после долгой паузы, я никогда не рассказывал вам, что сделали для меня она и Чарльз?
Нет, ответила Аннелида. Не припоминаю. Но
Мои родители, они родом из Австралии, дружили с родителями Мэри. Они погибли в автокатастрофе на Французской Ривьере, когда мне и двух еще не было. Родители Мэри от меня не отходили. Речь никогда не шла о деньгах. Обо мне заботилась ее старая нянюшка, та самая знаменитая Нинн. Ну а потом, когда она вышла замуж за Чарльза, они забрали меня к себе в дом. Я всем обязан ей. И мне хотелось думать, что я хоть как-то отплатил ей за доброту и заботу своими пьесами. И вот теперь сами понимаете, к чему это может привести.
Аннелида закончила расставлять тюльпаны в вазе и посмотрела прямо ему в глаза.
Уверена, все уладится, мягко заметила она. Все будет хорошо. Слишком смело с моей стороны так рассуждать, но вы так много рассказывали мне о ней. Порой кажется, я хорошо знакома с этой женщиной.
Мне очень хотелось бы вас познакомить. Кстати, это и является главной целью моего сегодняшнего визита. Разрешите заехать за вами в шесть и отвезти к ней? Там состоится вечеринка, надеюсь, вам будет весело, но прежде всего мне бы хотелось познакомить вас с ней. Вы согласны, Аннелида?
Она выдержала долгую паузу, потом ответила:
Не думаю, что получится. Я я сегодня вечером занята.
А я вам не верю. Почему не хотите пойти?
Просто не могу. Ведь это ее день рождения, сугубо личный праздник для самых близких и друзей. И нельзя приводить на него какую-то незнакомую женщину. К тому же никому не известную актрису.
Почему бы нет?
Это неприлично.
Что за слово, однако? И с чего это вы, черт возьми, взяли, что познакомить двух самых симпатичных мне на этом свете женщин будет неприлично?
Ну, не знаю протянула Аннелида.
Да все вы прекрасно знаете и понимаете, строго заметил Ричард. Вы должны там быть.
Мы же с вами едва знакомы.
Жаль, что у вас сложилось такое мнение.
Я хотела сказать что познакомились недавно
Что за увертки!
Нет, послушайте
Извините. Очевидно, я слишком увлекся и выдавал желаемое за действительное.
И тут, когда они оказались почти на грани ссоры, которой никто из них не желал, послышался стук трости и вошел Октавиус.
Да, кстати, Дейкерс, весело заметил он, я тут с утра поддался романтическому порыву. Оправил вашей патронессе поздравительную телеграмму, одну из сотен, которые она, несомненно, получит. Аллюзию, навеянную Спенсером. Надеюсь, она не обидится.
Очень мило с вашей стороны, сэр, громко сказал Ричард. Она будет просто в восторге. Ей всегда нравилось внимание. Спасибо вам за то, что отыскали эту гравюру.
И, забыв заплатить за подарок, он вылетел из магазина в самых расстроенных чувствах.
Дом Мэри Беллами располагался рядом с книжным магазином «Пегас», но Ричард был слишком расстроен, чтобы сразу отправиться туда. Он обошел по кругу Пардонерс, Плейс, пытаясь привести в порядок свои мысли и чувства. Он уже имел за плечами печальный опыт, к счастью, встречающийся довольно редко, где жертва видит себя незнакомцем, как бы со стороны и в далекой перспективе. Процесс этот напоминал псевдонаучные фильмы, где показан рост какого-нибудь растения, и где путем технических уловок срок этот сокращается от нескольких недель до нескольких минут. Вот семя в земле поливают, затем оно дает росток, стебель вылезает на поверхность, с невероятной быстротой удлиняется, словно движимый некой невидимой силой, и наконец расцветает.
В случае с Ричардом этой неведомой силой была Мэри Беллами. Конечный продукт ее стараний на протяжении двадцати семи лет написал две успешных комедии для Уэст-Энда[45], третье произведение лежало в сумке (тут он еще крепче зажал ее под мышкой) и представляло собой серьезную пьесу.
Всем этим он был обязан Мэри Беллами и никогда не упускал случая сказать ей об этом. Ну, наверное, все же не совсем всем. Не этой серьезной пьесой.
Он почти завершил обход Пардонерс Плейс, и, не желая проходить мимо магазинной витрины, завернул обратно. Почему он так вспылил, когда Аннелида отказалась познакомиться с Мэри? И почему она отказалась? Да любая другая девушка на месте Аннелиды, с ноткой тревоги подумал он, запрыгала бы от радости, получив такое приглашение. Еще бы: день рождения великой Мэри Беллами! Ведь там соберутся сливки лондонского театрального общества. Театральное руководство. Продюсер. Да любая другая девушка Тут он одернул себя, понимая, что если довести эти мысли до логического конца, то окажется в довольно неудобном положении. Да кто, собственно он сам такой, этот Ричард Дейкерс? Реальность растворилась, и он оказался лицом к лицу с незнакомцем. Такое с ним уже бывало, и особой радости не доставляло. Он тряхнул головой, отгоняя все эти мысли, принял решение, быстро зашагал к дому и позвонил в дверь.
Чарльз Темплтон завтракал у себя в кабинете, на первом этаже. Дверь туда была открыта, и Ричард сразу увидел его. Чарльз сидел и читал «Таймс», и, судя по всему, чувствовал себя вполне уютно среди шести тщательно подобранных изделий китайского фарфора, трех любимых картин, нескольких антикварных стульев и прелестного старинного стола. Чарльз всегда очень трепетно и с большим пониманием относился к окружавшим его предметам. Иногда годами ждал возможности приобрести нужную вещицу по его понятиям сущее сокровище.
Ричард вошел.
Чарльз! воскликнул он. Как поживаешь?
Привет, старина. Пришел выразить свою преданность?
Я что, первый?
Первый, который делает это лично. Тут, как обычно, гора поздравительных писем и телеграмм. Мэри будет очень тебе рада.
Тогда я наверх, сказал Ричард, но все еще топтался на месте. Чарльз опустил газету. Как же часто, подумал Ричард, я видел этот жест. Он опускал газету, снимал очки и рассеянно улыбался. Ричард, все еще пребывающий в поисках истины, что было всегда ему свойственно, задался вопросом: насколько он хорошо знает Чарльза? Насколько привык он к этой его сдержанной любезности, этому слегка рассеянному взгляду? Каким бывает Чарльз в других местах? Является ли он, если верить слухам, столь неумолимо последовательным деловым человеком, сумевшим сколотить целое состояние? Или: каким любовником был Чарльз лет двадцать пять тому назад? Трудно представить, подумал Ричард, поглядывая на пустую нишу в стене.
И тут же спросил:
Послушай, а куда девалась статуя музыкантши династии Тан?