Обеспокоенный Октавиус взял ее за руку.
Нелли, любовь моя, сказала он, можешь идти дальше?
Да, пробормотала Аннелида и обернулась к Ричарду. А вам дальше нельзя. До свиданья.
Я иду с вами. Должен пойти.
Прошу вас, не надо.
Ричард схватил ее за запястье.
Не стану оскорблять вас извинениями, Аннелида. Но одного прошу: проявите великодушие, поговорите со мной.
Не сейчас. Пожалуйста, Ричард, только не сейчас.
Нет, сейчас. Вы вся похолодели и дрожите, Аннелида. Он заглянул ей в глаза и помрачнел. Никогда, слышите, никогда не позволю ей говорить с вами в таком тоне! Вы меня слышите, Аннелида? Никогда! Она отпрянула от него.
Дверь отворилась. Вышли Пинки и Берти. Пинки изобразила сочувствие, подошла к Аннелиде, положила ей руку на плечо.
Дорогая! несвязно пробормотала она. Забудьте об этом! Ничего не было! Боже, что за сцена! Она рассеянно развернулась на ступенях, оказалась отрезанной группой журналистов и телевизионщиков и стала отступать в гостиную. Операторы принялись размещать свое оборудование в холле.
Это уж слишком! сказал Берти. Нет! Это слишком! И он скрылся в коридоре, ведущим к мужскому туалету.
Появился Таймон Гэнтри.
Дики, сказал он, отвали. Мне нужно поговорить с девушкой. От тебя никакой пользы, пока пребываешь в таком состоянии. Иди отсюда!
Он обнял Аннелиду за плечи.
Теперь послушайте меня, сказал он. Будьте выше этого. Не обращайте внимания, оно того не стоит. Ступайте домой и успокойтесь. Наша договоренность остается в силе. Так что помните об этом. Жду вас в четверг. Понятно? Гэнтри слегка встряхнул ее и отпустил.
Появился Уорендер, захлопнул за собой дверь. С ужасом взглянул на Аннелиду и пролаял:
Появился Уорендер, захлопнул за собой дверь. С ужасом взглянул на Аннелиду и пролаял:
Готов на все что я могу сделать? Понимаю, как вы расстроены И все такое.
За Аннелиду ответил Октавиус:
Вы очень добры. Однако не думаю, что
Тут Ричард громко заявил:
Никогда не прощу ее за это! Никогда!
«Если сию минуту не уйду отсюда, подумала Аннелида, то просто сойду с ума». И услышала свой голос:
Забудьте об этом. Идем, дядя.
Она развернулась и вышла из дома на знакомую площадь, Октавиус последовал за ней.
Нет! крикнул Ричард и тоже выбежал на площадь.
Гэнтри так и застыл на пороге, глядя ему вслед.
Пожалуй, заметил он, я больше просто не в силах выносить Мэри Беллами.
Из обеденного зала донесся гром аплодисментов. Мисс Беллами собиралась разрезать праздничный торт.
Мисс Беллами была прирожденной, способной и опытной актрисой. Ее появления на публике являлись результатом упорных трудов и немалого таланта, и если выделить главный принцип, которому она подчинялась в такие моменты, то его можно было выразить одним знакомым всем девизом: «Шоу должно продолжаться». Для мисс Беллами то была аксиома, и какие бы обстоятельства, пусть даже самые неблагоприятные, не сопровождали выход, после того как она переступала порог и появлялась на сцене, на ее исполнение они не оказывали ни малейшего внимания.
И вечером в день ее пятидесятилетия произошло то же самое. Мэри осталась верна самой себе.
Увидев через стеклянную стену оранжереи процессию с тортом в обеденном зале, она обратилась к присутствующим, с которыми только что воевала, и отдала короткий и четкий, вполне профессиональный приказ:
Вот отсюда!
И все они повиновались. Пинки, Берти и Гэнтри тут же вышли из оранжереи. Чарльз удалился еще раньше. Остался лишь один Марчант, как и было задумано по сценарию. Потому как именно он должен был сопровождать мисс Беллами к гостям и произнести поздравительную речь. Они стояли рядом в оранжерее и наблюдали за тем, как Грейсфилд открывает шампанское. Слышался смех и приглушенная перепалка между гостями. Бокалы наполнялись шипучим напитком. Затем Грейсфильд и служанки отошли в сторону. И взгляды всех устремились на двери в оранжерею.
Ну вот, пора, сказал Марчант. Так что умерь свой пыл, дорогая, хотя бы ненадолго. Он распахнул двери и добавил тихо: Напакостить им можешь и позже, милочка.
Черта с два, отозвалась мисс Беллами. Метнула в его сторону злобный взгляд, затем отступила на шаг, собралась, сложила губы в знаменитую треугольную улыбочку и вышла к гостям.
Ее, естественно, приветствовали громкими аплодисментами.
Марчант тоже заулыбался, затем поправил галстук-бабочку и вскинул руку.
Мэри, дорогая, повысив голос, произнес он. И все остальные! Прошу внимания!
Засверкали вспышки камер.
Речь Марчант произнес короткую, изящную, вполне лестную, и всем она понравилась. Он особо отметил, что никто по-настоящему не понимает людей этой старой и замечательной профессии лучше, чем они сами. Мэнтагю иронично высмеял старую устаревшую классификацию, деление на «шутов и бродяг». Он не забыл упомянуть о теплоте и истовой преданности к делу и очень трогательно приписал все эти качества к счастливо сложившимся между «нашей замечательной Мэри» отношениям он хотел сказать «с Марчант и компанией», но заменил последнее обозначение более известным и знакомым публике словом «Управление». А закончил тем, что попросил всех поднять бокалы и выпить за здоровье «нашей дорогой Мэри».
Мисс Беллами вела себя просто безупречно. Стояла совершенно неподвижно, и со стороны было незаметно, что она оглядывает присутствующих. Однако же она очень внимательно рассматривала ряды гостей и сразу обнаружила отсутствие Ричарда, Пинки, Берти, Уорендера и Гэнтри, уже не говоря об Аннелиде и Октавиусе. От нее также не укрылось, что Чарльз, обязанный оказывать ей супружескую поддержку, подошел позже, чем положено, и был бледен и взволнован. И это страшно ее разозлило. Мэри заметила, что физиономия у старухи Нинн слишком уж раскраснелась явный признак того, что глотнула лишнего. Наверняка налакалась портера с Флоренс и Грейсфилдом, и выпили они не по одному стаканчику. Вот старая мерзавка, эта Нинн! А уж на этих предателях Ричарде, Пинки, Берти, Морисе и Таймоне вообще клейма ставить негде. Как только посмели они не прийти, чтобы выслушать поздравительную речь! Нет, это просто невыносимо: в день своего рождения она сталкивается с вопиющим неуважением, с одним предательством за другим. И все эти мерзости и предательства лишь наслаиваются друга на друга, и, о Боже! ради чего? Ради какой-то костлявой девчонки из книжной лавки! А теперь надо одарить Монти затуманенным и полным благодарности взглядом. Они как раз пьют за ее здоровье.
Мэри произнесла ответную речь, тоже, как обычно, короткую. Главная мысль она потрясена так, что просто не хватает слов, тон слегка капризный. И закончила, призвав всех присутствующих обратить внимание на торт на этот раз Куки просто превзошла себя. Да вы только посмотрите, как он разукрашен!
Снова раздались аплодисменты, и тут Гэнтри, Пинки, Берти и Уорендер вошли через дальнюю дверь. Мисс Беллами уже собиралась завершить речь, как вдруг вмешалась старуха Нинн.
Да что ж это за торт такой, без свечей? громко, на весь зал, спросила она.
Несколько гостей захихикали, деликатно прикрывая ладонями рты. Слуги засмущались, навострили уши.
Их должно быть пятьдесят! заявила старуха Нинн. О, как бы красиво они смотрелись! И она тоже залилась квохчущим смехом.
Мисс Беллами предприняла единственное возможное в такой ситуации действие. Не обращая внимания на старую Нинн, схватила ритуальный нож и возила его в самое сердце торта. Этот жест, носивший характер катарсиса, гости приветствовали громкими аплодисментами.
Снова замигали вспышки фотокамер.
Церемония следовала по намеченному курсу. Торт разрезали, куски разложили по тарелкам. Бокалы наполнили снова, и гости начали переговариваться между собой. Для мисс Беллами настало время вскрыть подарки, которые уже были разложены на столе в центре комнаты. Вот она закончит с этим, выразит свое восхищение и благодарность, и гости начнут расходиться. И вечеринка, считай, закончена. Но на это потребуется немало времени и все ее внутренние ресурсы. Тем временем старуха Нинн с красным лицом, нетвердо стоявшая на ногах, явно готовилась развить свою мысль о свечах и донести ее до сведения всех и каждого, кто пожелает ее выслушать.
Мисс Беллами быстро приняла решение. Подошла к старушке Нинн, обняла ее за плечи и, весело смеясь, повела к двери в холл. Ей пришлось пройти мимо Уорендера, Пинки, Берти и Таймона Гэнтри. Она полностью проигнорировала их, но крикнула Монти Марчантоу, что идет припудрить носик. Чарльз стоял в дверях. Это вынудило ее на секунду остановиться. Он произнес еле слышно:
Ты поступила просто ужасно. Чудовищно!
Мэри с презрением взглянула на него.
Чего стоишь на дороге? Мне надо выйти.
Я не позволю тебе так поступать.
Пошел прочь! тихо прошипела она и протиснулась мимо него к двери. В душном замкнутом пространстве ее духи окутали его, словно туманом.
Он заметил громко:
Хотя бы постарайся не использовать больше эту гадость. Хотя бы этого прошу. Мэри, послушай меня!
Да ты совсем, как я вижу, рехнулся!
Они смотрели друг на друга. Затем Чарльз отступил в сторону, и она вышла, забрав с собой Нинн. Оказавшись в холле, Мэри сказала:
Вот что, Нинн. Ступай к себе в комнату и приляг. Ты меня слышала?
Старуха просмотрела ей прямо в глаза уголки рта опущены и, крепко цепляясь за перила, стала подниматься наверх.
Ни Мэри, ни Чарльз не заметили Флоренс, которая, стоя в двух шагах позади, живо прислушивалась к их перепалке. Затем она отошла в глубину холла, а буквально через секунду с улицы появился Ричард. Увидев мисс Беллами, он остановился как вкопанный.
Где ты был? тут же спросила Мэри.
Пытался, впрочем, не слишком успешно, извиниться перед моими друзьями.
Но их вроде бы никто не выгонял. Сами ушли.
А ты думала, они останутся?
Я думаю, что такие, как они, способны на все.
Ричард взглянул на нее с плохо скрываемым удивлением и промолчал.
Мне надо с тобой поговорить, сквозь зубы процедила Мэри.
Вот как? Интересно, о чем же?
Прямо сейчас.
Что ж, чем скорее, тем лучше. Но разве ты, он кивком указал на обеденный зал, не должна быть сейчас там?
Сию секунду!
Хорошо.
Только не здесь.
Где хочешь, Мэри.
У меня в комнате.
Она направилась к лестнице, и в этот момент из обеденной залы выскочил, улыбаясь во весь рот, фотограф из газеты.
Мисс Беллами, разрешите сделать ваш снимок? Вот здесь, у двери? Может, рядом с мистером Дейкерсом? Какая прекрасная возможность! Вы не возражаете?