Ну, это вряд ли, сэр.
Должно быть, нюхала их раньше, тем же днем. А это что такое? Надо же, вот это, я понимаю, стульчак! Со стеганым шелковым покрывалом, господи ты боже мой! Ладно, Фокс. Все, уходим. Мне надо бы повидаться с ее супругом.
Он у себя в кабинете с полковником Уорендером, который, как я понял, доводится ему родственником. У мистера Темплтона случился после всего этого сердечный приступ. Полковник Уорендер и мистер Гэнтри отвели его в гардеробную. Потом полковник сорвался и спустился вниз. Мистер Темплтон все еще лежал, когда я заглянул к нему. И я предложил перевести его вниз, в кабинет. Они говорили, что двигаться ему вроде бы вредно, но я хотел расчистить пространство. Сказал, что не дело живым и тем более больным людям лежать через стенку с трупом. Как-то неловко.
Аллейн прошел в гардеробную, оставив дверь открытой.
Ну вот, смена обстановки, услышал Фокс его голос. Все очень по-мужски. Очень просто. Без затей. Кто дал ему бутылку с горячей водой?
Флоренс. Врач сказал, что старая нянька зашла позже, взглянуть, как он там. Она вообще-то старушка с характером. Ну и не прочь выпить немного портера.
А ведь это, заметил Аллейн, судя по всем признакам, дом чертовски богатого мужчины. Ну и соответственно, женщины тоже.
Вроде бы известный человек в Сити, да?
Так и есть. Года два назад очень удачно перекупил акции «Истленд Трансопорт». В бизнесе у него репутация человека, с которым лучше не связываться.
А слуги, похоже, его любят. Хотя повариха и говорит, что он никому не спускает с рук. Один промах и ты вылетаешь на улицу. Но все равно любят. Он очень тяжело воспринял это происшествие. Прямо так и дрожал весь, когда я его увидел. Но поговорил я с ним нормально. Вот полковник, тот оказался крепким орешком.
Кто из этих двоих произвел на тебя впечатление человека, способного отравить женщину?
Да никто, весело ответил Фокс.
Еще, наверное, сказали, что мы никогда этого не узнаем?
Так и есть. Именно так и сказали.
Они вышли из комнаты, и Фокс запер дверь.
Хотя проку от этого ноль, удрученно вздохнул Фокс. Все ключи от комнат на этом этаже взаимозаменяемы. Ну, как обычно. Однако, радостно добавил он, я взял на себя смелость и забрал все остальные.
На днях уволят тебя к чертовой матери. Ладно, пошли. И они спустились вниз.
На днях уволят тебя к чертовой матери. Ладно, пошли. И они спустились вниз.
Оставшиеся гости, пояснил Фокс, во второй комнате справа. Там те, кто оставался с покойной до того момента, пока она не вышла из оранжереи, и только те, кто выходил из гостиной до того, как начались поздравительные речи. И да, между прочим, сэр, ко времени, когда начались речи, там был фотограф с передвижной камерой, и он блокировал нижнюю часть лестницы. А у задней лестницы находился маленький бар, где мужчина разливал и смешивал напитки. Так вот, я поговорил с этим мужчиной, и он сказал, что за все время его нахождения там никто не поднимался на второй этаж, кроме Флоренс и старухи няньки. А здесь находится гостиная покойной. Или будуар. А кабинет это первая дверь справа.
Где лекарь?
В теплице, страдает от похмелья. Сходить за ним?
Да, спасибо.
Они расстались. Аллейн постучал в дверь будуара и вошел.
В кресле сидела Пинки с журналом в руках. Таймон Гэнтри заканчивал какой-то разговор по телефону, а Берти, раскрасневшийся от раздражения, читал редкое издание пьесы «Какая жалость, что она шлюха». Увидев Аллейна, мужчины встали, а Пинки отложила журнал с каким-то виноватым видом.
Аллейн представился, а затем добавил:
Прошу прощения за то, что заставил вас так долго ждать.
Гэнтри произнес:
Какая-то нелепая ситуация. Приходится сообщать новость людям по телефону.
На сегодня и ближайшие дни никаких спектаклей с ее участием не назначено?
Нет. Но должны начаться репетиции новой пьесы. Премьера через три недели. Так что времени, как понимаете, в обрез.
Да, конечно, понимаю. И сочувствую, сказал Аллейн и вышел.
Какой, однако, представительный мужчина, заметил Берти и вернулся к чтению пьесы.
Уорендер и Чарльз сидели в кабинете в полном молчании. И Аллейну показалось: не того рода это молчание, что вполне естественно возникает между родственниками, объединенными общим горем. Нет, между этими двумя, похоже, кошка пробежала. И он был готов поклясться, что они восприняли его появление с облегчением, а не с раздражением. Он также отметил, что кабинет Чарльза, как и спальня, был обставлен и декорирован перфекционистом, человеком со вкусом и очень большими деньгами. Была какая-то схожесть между этими двумя пожилыми мужчинами и обстановкой, в которой они находились. И он подумал, что они, скорее всего, сидят здесь в полном молчании довольно долго. Между ними на маленьком изящном столике стояли полный графин и две рюмки, к которым никто не прикасался.
Чарльз начал было подниматься из кресла.
Сидите, пожалуйста, остановил его Аллейн, и Чарльз тяжело опустился в кресло. Уорендер встал. Глаза у него налились кровью, лицо пошло пятнами.
Скверная история, сказал он. Ну, что выяснили?
Да, кивнул Аллейн, история хуже некуда. Он взглянул на Чарльза. Простите, сэр, но на данный момент никаких конкретных выводов сделать не удалось.
Чарльз с заметным усилием произнес:
Прошу, присаживайтесь. Аллейн, если не ошибаюсь? Мне ваше имя известно.
Уорендер придвинул стул.
Хотите выпить? спросил Чарльз.
Нет, большое спасибо. Я к вам ненадолго, не хочу беспокоить. Просто предстоит пройти через все обычные в таких случаях процедуры. Будет официальное дознание, и посмертное вскрытие, боюсь, тоже неизбежно. К тому же мы обязаны выяснить и проверить все события, приведшие к этому инциденту. Я понимаю: все это крайне прискорбно, мучительно, а потому заранее приношу свои извинения.
Чарльз вскинул руку и почти тотчас же уронил ее на колени.
Наверное, мне лучше выйти отсюда, сказал Уорендер.
О нет, отозвался Аллейн. Буду рад, если вы побудете с нами еще минуту-другую.
Уорендер многозначительно взглянул на Аллейна. Затем похлопал себя по левой стороне груди и покосился на Чарльза. Аллейн кивнул.
Если это возможно, обратился он к Чарльзу, мне хотелось бы попросить полковника Уорендера рассказать мне о том, что происходило до того момента, как ваша жена покинула вечеринку и поднялась к себе. И если вы, сэр, сочтете нужным что-то поправить, дополнить или задать вопрос, пожалуйста, не стесняйтесь.
И снова на несколько секунд воцарилось молчание, а затем Чарльз, не поднимая головы, произнес:
Хорошо. Хотя Господь свидетель, не понимаю, какая теперь разница.
Хорошо. Хотя Господь свидетель, не понимаю, какая теперь разница.
Уорендер выпрямился, поправил галстук гвардейской бригады и сообщил Аллейну все, что помнил, с тщанием и особой четкостью, свойственной, как говорят, опытным военным.
По его словам, он находился рядом с Мэри Беллами с тех пор, как она оставила свой пост у двери и принялась обходить гостей, двигаясь по направлению к оранжерее. Она заговаривала то с одной группой гостей, то с другой. Уорендер назвал несколько имен. Затем Мэри присоединилась к небольшой группе, которая находилась в оранжерее.
Аллейн строчил в блокноте. Тут вдруг настала пауза. Уорендер смотрел прямо перед собой. Чарльз не двигался.
Да? спросил Аллейн.
И она находилась там, пока не внесли праздничный торт, сказал Уорендер.
Ну а другие люди из той группы тоже находились там?
Нет, ответил Чарльз. Я вышел и заговорил с двумя нашими гостями, которые решили уйти пораньше.
Вот как? Ну а потом вернулись?
Чарльз устало ответил:
Я отдал Грейсфилду распоряжения насчет торта. Ну а затем оставался в главном зале вместе со всеми, пока торт не внесли.
Ясно, кивнул Аллейн. Ну а затем?
Ну а затем слуги внесли торт, продолжил Уорендер. И она вышла, и Марчант, это ее театральный руководитель из «Марчант энд компани», произнес поздравительную речь.
И те, кто был в оранжерее тоже вышли?
Да.
Вместе с мисс Беллами?
Не вместе, сообщил Уорендер.
Тогда после нее?
Нет. До. Некоторые из них. Вернее, все за исключением Марчанта.
Так значит, и вы тоже, сэр? И чем дальше занимались?
Я вышел перед ней.
И все время оставались в главной зале?
Нет, ответил он. Выходил в холл на минутку. Аллейн ждал. Чтобы попрощаться, пояснил Уорендер. Ну, с теми двумя людьми, которые ушли раньше.
Ага, понятно. И кто они такие?
Мужчина по фамилии Брауни и его племянница.
Ну и попрощавшись, вы вернулись?
Да, подтвердил полковник.
В оранжерею?
Нет, в обеденный зал. Там, где произносилась речь.
А мистер Марчант уже начал говорить эту речь, когда вы вернулись?
Глядя прямо перед собой в одну точку, Уорендер сказал:
Он закончил. Мэри говорила, в ответ.
Вот как? В таком случае вы пробыли в холле довольно долго?
Ну, чуть дольше, чем намеревался, признал он. Просто, наверное, не понял, что церемония уже началась.
А вы помните, кто были те, другие люди? Ну, те, которые вышли из оранжереи до мисс Беллами?
Мисс Кавендиш и мистер Сарацин. И еще Таймон Гэнтри, режиссер и продюсер. Ваш помощник уже поговорил со всеми этими людьми и попросил их остаться.
Если не возражаете, мне бы хотелось внести некоторую ясность. Кто-то еще там был? К примеру, те двое гостей, которые ушли раньше? Они тоже какое-то время находились в оранжерее?
Да.
И ушли?..
Первыми, громко ответил Уорендер.
И вы догнали их в холле. Что они делали в холле, сэр?
Разговаривали. Уходили. Точно не помню.
Не помните, с кем именно разговаривали?
Хоть убейте, не понимаю, вмешался вдруг Чарльз, почему именно эти двое по сути малознакомых людей, которые ушли задолго до несчастного случая, могут представлять для вас хоть какой-то интерес.
Аллейн тут же объяснил:
Понимаю, это может показаться неубедительным, но мне почему-то кажется, что именно эти двое стали причиной довольно странного поведения остальных.
От его внимания не укрылось, что это его высказывание обеспокоило Уорендера. Тот смотрел на него с таким видом, точно Аллейн сморозил нечто непристойное, выходящее за всякие рамки.
Видите ли, тут же добавил Аллейн, чтобы точно воспроизвести ход событий, необходимо путем расспросов выяснить все перемещения в доме, узнать, кто именно находился в непосредственной близости от мисс Беллами до трагического происшествия.
О! воскликнул полковник Уорендер. Ну да, возможно.