Экзистенциально-феноменологическая модель использует по отношению к определению неизбежности экзистенциального беспокойства по поводу бытия понятие "angst". Оно обозначает беспокойство, возникающее в связи с признанием того, что в мире нет никаких иных значений кроме тех относительных, которые мы создаем сами, что мы не можем полагаться на несомненность фактов или целей, что мы не можем знать того, что с нами произойдет, если мы будем отвергнуты миром, когда мы перестанем быть людьми. Эта временность, выражающая наше событийное ничтожество рассматривается как наиболее фундаментальный источник angst (M. Heidegger, 1962).
Как отмечает В. А. Янчук [цит. по 61], основными единицами анализа экзистенциально-феноменологического подхода являются переживаемая самость, а также представления и чувства личности. Индивид рассматривается как обладающий свободой выбора и потенциалом самонаправляемых изменений. В качестве основных данных выступают самоописания личностных конструктов и чувств, предоставляющие возможность проникновения во внутренние состояния, эмоции и «видения» мира глазами клиента. Основной целью исследований является проникновение в мир само- и мироощущений и восприятий человека в целях постижения адекватности сформированных его образов и эмоционального фона. Считается, что более адекватное прикосновение к миру собственных искренних чувств, восприятий и интерпретаций позволит человеку осознать собственную целостность, реализовать потенциал роста и самоактуализации.
Данный подход позволяет уделить должное внимание вопросам, отвергавшимся или игнорировавшимся другими традициями и подходами: самости, эмоциям, текущим субъективным переживаниям, социальному восприятию и интерпретации. Экзистенциально-феноменологический подход в своих современных версиях создает мощную альтернативу относительно узкому, механистическому рассмотрению, как личности, так и социально-психологической проблематики в целом.
Концентрация на прошлом и будущем, на здесь и сейчас, как оно переживается человеком, а также на антиципируемом будущем составляет сильную сторону подхода.
Основные понятия клинической феноменологии
Метод феноменологической интроспекции самоисследование, при котором индивид сообщает о своем текущем внутреннем опыте на «бытовом» языке, то есть без интерпретаций этого опыта. Например, психическая травма есть не то, что произошло в действительности, а то, как это человеком было воспринято. Психиатр, который рассматривает такую травму со своей позиции, а не с точки зрения пациента, скорее всего, пойдет против такой непреложной истины: одно и то же событие каждый человек воспринимает по-своему и реагировать на него он будет как никто другой.
Феноменальное поле (феноменологическое поле) все, что составляет опыт человека в данный момент, «здесь и теперь» его ощущения, чувства, чувства, мысли, желания и побуждения, независимо от того, каковы физические объекты и явления, на которые оно направлено и даже если мысленное представление действительности являются абсолютно идентичным реальности, чего на самом деле обычно не бывает.
В психопатологии большое значение имеют индивидуальные ощущения времени, имеющие диагностическое значение при выделении депрессии и маний. Однако не всегда сам больной замечает измененность данных ощущений. В связи с этим, М.Д. Стащук (1988) предлагает объективно измерять индивидуальные ощущения времени. Если пациента попросить обозначить длину минуты, которую экспериментатор засекает объективно, то депрессивный больной затягивает минуту, а маниакальный значительно укорачивает. Так можно выделить косвенно скрытые мании и депрессии.
С.А. Кравченко (2009) вводит в практику понятие «темпорального невроза» с подробным описанием основного темпорального психического расстройства [19]. Темпоральный невроз понятие, введенное С.А. Кравченко для обозначения дезадаптационных состояний и стремлений человека жить преимущественно одним из времен: прошлым, настоящим или будущим, или преимущественное пребывание в состоянии вневременья, когда в переживаниях доминирует ощущение или чувство вечности. Разновидностью данного невроза является также блокировка одного из измерений времени, когда человек не может сосредоточиться и успешно взаимодействовать с одним из них. Опыт работы с участниками локальных войн свидетельствует о развитии у них «темпоральной алекситимии» неспособности выстроить временную последовательность «прошлое настоящее будущее» не только в отношении своих переживаний времени, но и в отношении связанных с этим телесных ощущений и пространства. Пациенты испытывают растерянность и спутанность сознания при ответах на простой вопрос «Когда это у Вас появилось?» Пребывание в «пространстве мирной жизни» не осознаётся, и комбатанты «остаются в прошлом», совершая антисоциальные действия в отношении гражданских безоружных людей. Их фантомные телесные страдания переносятся из прошлого в настоящее и сопровождаются трудностями в описании телесных сенсаций.
Окружающее человека пространство и ориентировка в нем также характеризуется дискретностью, гетерогенностью и ритмичностью. Ориентировка в пространстве есть в значительной мере ориентировка в мире предметов, «осваиваемых и присваиваемых», то есть своих и отчуждаемых (принадлежащих другим). Как указывалось, ориентировка в пространстве и времени в историогенезе тесно между собой связаны, поэтому ощущения течения времени резко меняются при ограничении пространства, также как ощущения пространства меняются при ограничении времени, необходимого для осуществления действия. Как в онто-, так и в историогенезе области осваиваемого человеком пространства и времени постоянно расширяются.
Восприятие времени представляется как продвижение индивидов в социальной структуре (Evans-Prichard). Архаическая социальная организация предполагает ориентацию на ритуал и мифологическое время, благодаря этому индивидуальное восприятие циклического времени оказывается включенным во время мифологическое. В.В. Иванов, ссылаясь на В. Хлебникова, показывает, что в архаической культуре представление о времени как о цепи циклических поворотов предполагало ориентацию на цикл с периодом 3, связанный со злым божеством, и 2, связанный с добрым божеством. По-видимому, первоначально представление о времени все же циклично; таково его восприятие в Ветхом Завете. У египтян время представляется как единство и тождественность прошлого, настоящего и будущего; для христианства характерно представление о линейном времени. Первая концепция цикличности обнаруживается им же в Двуречье и в больших циклах зороастризма. В фиксации представлений о пространстве и времени ведущее значение имеет число, можно говорить о сложном синкретизме, глубокой внутренней взаимообусловленности первобытных форм рациональных знаний в верхнем палеолите. Числа 3 и 4 возникают как первый счет при осознании самых фундаментальных свойств мира. Наряду с функциями счета и, следовательно, памяти, числа обладали, будучи связанными с другими психическими процессами, и символическим значением. Таким образом, время и становится расстоянием.
В психопатологии восприятие пространства и времени оказываются сильно связанными с психосенсорными расстройствами. М.О. Гуревич (1949) к дереализации, относит не только искажения пространства, но и измененные восприятия времени.
Таким образом, противопоставление двух подходов к психопатологии (феноменологического и семиотического) восходит к такому же разрыву между «двумя психологиями», который определяется как кризис психологии, прежде всего, в методологической сфере. Феноменологический подход соответствует «субъективной, описательной психопатологии», аппелирующей к пониманию переживаний. Семиотический подход соответствует объективной психопатологии, использующей методологию объяснения, реконструкции переживаний. Е. Гуссерль, разрабатывая методологию описательной психологии, первым предлагает феноменологию как метод. Феномен у него представлен как первоначальный опыт сознания, когда субъект, в нашем случае психиатр, видит лишь то, что и как является, без попыток интерпретации. Степень реальности и существования в принципе не интересует феноменолога, так как «жизнь сознания» бесконечно изменчива, хотя и существует «единство связности» актов сознания. Интерес к чисто описательному аспекту переживаний, проникновение в их мир являются самыми сильными сторонами феноменологии. В «Общей психопатологии» и «Психологии мировозрений» предлагает не только новый тип методологии, но и связывает с феноменологией экзистенциализм. Экзистенция рассматривается Карлом Ясперсом под углом зрения коммуникации, то есть феноменология для него есть резуль-тат общения психиатра и пациента. Он считает клинический метод излишне физиологичным, затрагивающим скорее тело, чем душу больного. К. Ясперс критикует клинический метод за то, что тот старается быть максимально объективным, хотя «жизнь человека не есть нечто объективное, подобно жизни животного, а составляет единое целое с душой, которая столь же зависит от тела, сколь со своей стороны определяет его».
Врач, таким образом, должен учитывать существо пациента в целом; при этом важно «больному не только сообщать все, что знает и думает врач, но каждое слово, каждое мероприятие, каждое действие, в принципе, должно предприниматься с учетом его воздействия на душевное состояние больного».
Метод целостного «вчувствования» явный предшественник герменевтики, и он не является открытием К. Ясперса, а был обоснован Ф. Шлеймахером. Не является его открытием и феноменология в философском смысле, обоснованная Е. Гуссерль. Однако именно К. Ясперс вопрос о принципиальной целостности переживаний больного наиболее определенно и ярко противопоставил попыткам объективизации переживаний психиатрами, ориентированными в физиологии и психоанализе, пришел к концепции «понимания» через психоанализ, то есть через тот метод, который ранее всегда противопоставлялся экзистенциальной феноменологии как метод объективный. Проблема объективизации психопатологических переживаний соответствует проблеме смысла знака. Однако смысл и функция могут не совпадать. Так, например, один и тот же психопатологический симптом может иметь один функциональный смысл, но может быть вызван множеством причин. Следовательно, проблема состоит в том, чтобы выявить все смысловое поле и все функции данного симптома (знака). Таким образом, центральная проблема формулируется как выявление специфики психопатологического знака, смысла и методов его выявления, а также функций. Методы выявления знака и его функций суть методы психопатологического анализа. Здесь мы не останавливаемся на особенностях выявления собственно знаков психической реальности, поскольку вопрос этот сам по себе является вечной проблемой. Так как гипотеза является средством достижения истины, она должна учитывать прямые и косвенные факты, а также, то обстоятельство, что любая истина коммуникативна по своей природе, то есть должна быть согласуема, сообщаема и доступна проверке. Гипотеза и есть представление о возможном решении проблемы. Коммуникативная роль истины, по мнению многих ученых, означает ее историчность. Феноменологический метод в психиатрии является герменевтикой. Г.И. Рузавин (1988), анализируя проблему объяснения и понимания в естественных и гуманитарных науках, пишет, что специфичной для понимания областью считался мир человека, а для объяснения мир природы.