Приведенная дефиниция относится к разряду операциональных, удовлетворяющих задачам конкретного исследования. Вместе с тем, она соответствует требованиям, предъявляемым к содержанию определения понятия политики [117, c. 9], и фиксирует такие его параметры, как идеи, отражающие сущность данного понятия (статус приоритетности и самостоятельности), политические отношения (политика в интересах детей есть компонент внутренней политики), политические институты, включенные в систему конкретного направления политики (государство, законы, защищающие права ребенка).
Разработка нового научного понятия всегда предполагает конкретизацию его логических границ, анализ соотношения с другими научными терминами. Этот процесс проявляется в том, что представленное определение государственной политики актуализирует углубленное рассмотрение входящих в него понятий «здоровье ребенка» и «охрана здоровья детей». Методологическое значение решения подобной задачи связано с тем, что, вопервых, государственная политика в области охраны здоровья детей как объект исследования в настоящее время не дана познающему субъекту непосредственно, и указанные понятия являются способом данности нам этого объекта[38], и, вовторых, референция понятий «здоровье ребенка» и «охрана здоровья детей» может сильно зависеть от контекста их использования различными научными дисциплинами, объектом которых является ребенок, поэтому для здравоохранения как сферы научной деятельности необходимо устранение или снижение степени такой зависимости.
Изучение и совершенствование фундаментальных понятий, входящих в систему знания о государственной политике в области охраны здоровья детей, имеет также практическое значение. Опыт научных работ, отраженный в публикациях по методологии науки [101], показывает, что чем более продолжительное время конкретные исследования (и практика) не дают ожидаемого научного или практического результата, тем острее встает вопрос о необходимости рефлексии над основаниями знания, в первую очередь над исходными понятиями и категориями, в которых описывается проблема. С этой точки зрения исследование подобной зависимости на примере неудовлетворительных результатов стратегии детского здравоохранения в России усиливают актуальность рефлексии над понятиями «здоровье ребенка» и «охрана здоровья детей».
Учитывая, что целенаправленное междисциплинарное изучение категориального статуса указанных понятий в дальнейшем будет вопросом специальных научных разработок, для целей настоящего исследования нами предложены их операциональные определения, которым дано научное обоснование.
2.3.1. Определение понятия здоровья ребенка
Понятие здоровья ребенка, несмотря на широкое использование в повседневном педиатрическом обиходе, а также в официальных документах и нормативных правовых актах, до настоящего времени не имеет общепринятого научно обоснованного определения. Речь идет именно о научно обоснованном определении этого понятия, которое достойно стать предметом специальных комплексных исследований. Такие исследования должны усилить его «теоретическую нагруженность». В нашей работе данному факту придается особое значение, поскольку, как справедливо отмечает А.В. Решетников (2002), обоснование подходов к пониманию здоровья является исходным пунктом политики здравоохранения [231, c. 408].
В научных публикациях педиатры нередко удовлетворяются сложившимися эквивалентами такого определения, например констатацией известного факта, что «здоровье ребенка определяется, как возрастными возможностями растущего организма, так и влиянием на него целого комплекса факторов наследственно-биологического и социального генеза» [62, c. 30].
Отсутствие научно обоснованного определения понятия здоровья ребенка обусловливает то, что в официальных документах по проблемам детства и в нормативных правовых актах, регулирующих вопросы детского здравоохранения, содержание понятия здоровья ребенка не раскрыто.
Так, в Конвенции о правах ребенка дана дефиниция понятия «ребенок» (статья 1), но нет определения здоровья ребенка как важнейшей его характеристики[39]. Между тем, в Конвенции это понятие широко представлено (статьи 2, 6, 23, 24, 32, 39) в контексте права ребенка на восстановление здоровья, охрану здоровья, права на защиту от воздействия факторов, отрицательно влияющих или представляющих опасность для здоровья, или наносящих ущерб здоровью, права ребенка-жертвы на восстановление и социальную реинтеграцию в условиях, обеспечивающих здоровье и т.д. Подобным образом нормы, включающие понятие здоровья ребенка, но не раскрывающие его содержания, представлены в российском законодательстве, а также в официальных документах (табл. 3).
Так, в Конвенции о правах ребенка дана дефиниция понятия «ребенок» (статья 1), но нет определения здоровья ребенка как важнейшей его характеристики[39]. Между тем, в Конвенции это понятие широко представлено (статьи 2, 6, 23, 24, 32, 39) в контексте права ребенка на восстановление здоровья, охрану здоровья, права на защиту от воздействия факторов, отрицательно влияющих или представляющих опасность для здоровья, или наносящих ущерб здоровью, права ребенка-жертвы на восстановление и социальную реинтеграцию в условиях, обеспечивающих здоровье и т.д. Подобным образом нормы, включающие понятие здоровья ребенка, но не раскрывающие его содержания, представлены в российском законодательстве, а также в официальных документах (табл. 3).
Наиболее распространенным и критически оцениваемым является определение здоровья, сформулированное в Уставе Всемирной организации здравоохранения (1946), в соответствии с которым «здоровье является состоянием полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствием болезней или физических дефектов» [272]. Таким образом, в этом определении понятия здоровья и болезни рассматриваются преимущественно с точки зрения обыденного сознания (состояние благополучия содержит значительный компонент субъективности оценки), без фиксации причинно-следственных связей в системе «здоровье болезнь». В отношении определения здоровья, данного в Уставе ВОЗ, Ю.П. Лисицын (1985) отмечает, что здоровье невозможно определить и понять в отрыве от условий и возможностей человеческой деятельности и конкретной среды обитания [106]. В связи со сказанным, столь актуально замечание М.М. Новоселова (1987) о том, что «когда какой-либо термин из обыденной лексики переходит в научную, значение этого термина, как правило, нуждается в уточнении и даже в переопределении» [120, c. 30].
Таблица 3. Понятие здоровья ребенка в контексте Конвенции о правах ребенка и некоторых нормативных правовых актов Российской Федерации
Учитывая, что критерии здоровья взрослого человека имеют ограниченную ценность для формирования подобных критериев в отношении ребенка (Р.П. Нарциссов, 1997) [119], в качестве рабочего (операционального) определения в рамках настоящего исследования можно принять, что в современных условиях здоровье ребенка есть его индивидуальное физическое, психическое, умственное, культурное, духовное, нравственное и социальное развитие, не ограниченное экзогенными или/и эндогенными (генетическими) условиями и факторами.
Приведенная дефиниция близка данной Ю.Е. Вельтищевым (2000): «здоровье ребенка это соответствующее возрасту устойчивое физическое и интеллектуальное благосостояние растущего человека в процессе реализации генетической программы развития в конкретных условиях социальной и экологической среды, питания и воспитания» [25]. Но для целей нашего исследования в определении понятия здоровья важно было подчеркнуть угрозы здоровью ребенка, связанные с реализацией экзогенных и эндогенных факторов, ограничивающих его нормальное развитие. Таким образом, здоровье как состояние организма ребенка рассматривается в диалектическом единстве с состоянием болезни.
Научная обоснованность предложенной дефиниции подтверждается следующим.
Вопервых, эта дефиниция соответствует положениям теории определений [41], согласно которым исследуемое понятие идентифицировано как относящееся к конкретному классу определений (определение через род и видовые отличия), где род (определяемое здоровье ребенка) раскрывается через его видовое отличие (комплекс показателей развития, детерминированных указанными в дефиниции условиями и факторами).
Вовторых, в приведенном определении отличительные особенности сущности детского здоровья рассматриваются в его взаимодействии с понятием «развитие», фиксирующим единство изменчивости и устойчивости. При этом речь идет не об изменчивости вообще, присущей всякому движению, а об изменении, связанном с возникновением новых структур, их усложнением (онтогенез).
Втретьих, в определении здоровья ребенка выполнены такие требования формальной логики, как использование в новой дефиниции уже сложившейся в науке терминологии, использование только существенных признаков при формулировании определения. В связи с этим отметим, что приведенные формы индивидуального развития ребенка (физическое, психическое, умственное, культурное, духовное, нравственное, социальное) обозначены в качестве таковых в статьях 17, 23, 27, 32 Конвенции о правах ребенка.
Предложенное определение имеет перспективу использования при выработке методов количественной оценки индивидуального здоровья ребенка. Рассматривая развитие ребенка как процесс производности одних состояний от других, составляющих их основу, можно охарактеризовать главный механизм его осуществления, опираясь на следующую логическую схему: поскольку, как отмечает Е.Я. Режабек (1984), всякая система развивается за счет окружающей среды и за все, чем система овладевает, ей приходится расплачиваться своими внутренними ресурсами [222, c. 38], то наш вывод: количественное выражение здоровья ребенка есть условная величина «внутренних ресурсов», остающаяся после вычета той самой «расплаты». Обеспечение поддержания положительного значения указанной условной величины есть задача общества, реализуемая средствами государственной политики в области охраны здоровья детей. Отсюда следуют еще два вывода:
1. Вектор развития ребенка и вектор развития общества должны совпадать по своей направленности в том смысле, что совершенствование, усложнение функций растущего организма не может протекать нормально в слабосовершенствующейся, стагнирующей или распадающейся социальной среде.
2. По мере взросления, ребенок сам становится фактором, определяющим развитие внешней среды, стимулируя создание и совершенствование такого важного компонента ее эволюции, как государственная политика в области охраны здоровья детей.