Не надо было отключать визуализацию шлема. Хотя может и правильно я это сделал, с этого весельчака сталось бы начать в него барабанить, это еще неприятней.
А главный приз он какой? поинтересовался я, даже не пытаясь вырваться.
У каждого свой, на мгновение остановился Барон. У меня один, у тебя, наверное, другой. Хотя ты лентяй, у тебя главного приза может и не быть. Я вообще иногда думаю, что ты похож на лодку без руля и ветрил, плывешь себе по течению и на все тебе плевать. Это неправильно, у каждого должно быть то, к чему он стремится, иначе это не жизнь получается, а ее подобие, как у моих слуг. Но они у меня мертвые, у них все позади и жизнь, и чувства, и любовь, в отличие от тебя.
Мне прямо вот грустно стало, пробубнил я, вырываясь-таки из его рук. И за напрасно прожитые дни досадно.
Обиделся, подытожил Сэмади. И зря. Я же правду сказал, на нее не обижаются. И потом у тебя есть я, не забывай, белый братец. Если ты уж совсем собьёшься с пути, я тебя подтолкну в нужную сторону.
Мне прямо вот грустно стало, пробубнил я, вырываясь-таки из его рук. И за напрасно прожитые дни досадно.
Обиделся, подытожил Сэмади. И зря. Я же правду сказал, на нее не обижаются. И потом у тебя есть я, не забывай, белый братец. Если ты уж совсем собьёшься с пути, я тебя подтолкну в нужную сторону.
В этом-то я как раз не сомневаюсь, вопрос в другом в какую именно сторону он меня подтолкнет. Стороны они бывают разные.
Ладно, Сэмади зевнул. Ты сейчас куда? Может ко мне? Отпразднуем кончину Оэса, посидим, поболтаем, склеп какой-нибудь запалим для красоты. У меня они там не только каменные, но и деревянные есть. Радостное событие-то. Противный был старикашка, если начистоту, мерзопакостный, даже по моим меркам. Всей с него пользы, что он кое-что интересное знал.
Что именно? как бы между прочим спросил у него я.
Много будешь знать со страшной зомби будешь спать, ехидно произнес Сэмади и огляделся. Нет, все-таки какое уютное кладбище. Правда-правда хорошее, тихое. Я тут себе резиденцию, пожалуй, обустрою.
Дачу поддакнул я.
Что? непонимающе повернулся ко мне барон. А что есть «дача»?
Загородная вилла, подобрал я более-менее подходящий синоним.
Ну да, кивнул повелитель мертвых. Что-то вроде того.
Попрощавшись, я так и оставил его там бродить между могил и прикидывать, где что он поставит и сколько мертвых надо сюда пригнать для благоустройства. Ну а сам отправился в замок Лоссарнаха. Без феи мне в тех краях, куда теперь лежит мой путь, делать нечего, да и мои остальные потенциальные спутники там же. Авось, и Гунтер завтра подтянется.
Праздник в замке почти закончился, только на стенах стражники вместо того, чтобы нести вахту, дружно выпивали, судя по движениям и бульканью, да еще было слышно, как в сумерках, где-то во дворе, бродил одинокий волынщик, издавая пронзительно-печальные звуки, выжимаемые из этого забавного музыкального инструмента.
Не делай так больше, раздалось у меня за плечом.
Это был Назир.
Больше не буду, пообещал я ему, скрестив пальцы.
Отец прислал мне весточку, снова поразил меня неожиданной словоохотливостью ассасин. Кому-то нужна твоя голова. Отец отказался от заказа, более того, просил передать тому, кто хотел его разместить, что ты его друг и он не одобрит, если твои дни закончатся ранее отпущенного тебе срока. Его слово очень весомо в Раттермарке, но мир меняется, и кто знает захотят ли его услышать?
Все-таки правильно Хассан ибн Кемаль, наставник ассасинов, воспитывает своих учеников. Вон они как его уважительно называют «отец».
А кто именно хотел заполучить мою голову в подарок, он не сообщил? мне стало как-то беспокойно.
Нет, покачал головой Назир. Дружба дружбой, но есть вещи, которые пребывают неизменными. Любой, кто пришел в замок Атарин, чтобы оплатить чью-то жизнь, может быть уверен в том, что его имя никто и никогда не узнает даже в том случае, если сделка не состоится.
Все-таки Восток дело тонкое. У нас бы сказали «оплатить смерть». А у них «оплатить жизнь».
Если тебя убьют, а я тебя не смогу защитить и после этого останусь жив, то мой позор станет позором отца, ровно объяснил Назир. И даже смерть не смоет его. Моя смерть.
Не буду больше сбегать, на этот раз почти искренне пообещал я. Да и незачем это делать. Завтра нас ждет новая дорога. Дальняя и в неведомые мне края. Дочь на перевоспитание в женскую обитель сдавать отправимся.
Сбежит, моментально ответил ассасин. А перед этим еще и обитель подпалит.
Вполне вероятно, вынужден был признать я. С нее станется. Но делать что-то надо? Давай хоть попробуем.
Мое дело прикрывать тебе спину, флегматично сообщил мне Назир. Твои решения я оспаривать не в праве.
Напоследок я глянул доставшиеся мне за выполнение цепочки награды. Обломок посоха оказался корявой деревяшкой, которую можно было использовать ремесленнику, а аметист небольшим камушком, добавляющим при инкрустации в посох мага изрядно маны. То есть бесполезные для меня вещи, которые, впрочем, можно продать или отдать кому-то из сокланов. Той же Сайрин, например.
А вот умения достались мне не самые плохие.
Вы изучили пассивное умение «Ночная птица» первого уровня.
Способность видеть в темноте увеличена на 3 %.
Очень неплохо, такое умение нужно всегда. И качать хорошо, знай, глазей в ночную тьму.
Вы изучили пассивное умение «Ночная птица» первого уровня.
Способность видеть в темноте увеличена на 3 %.
Очень неплохо, такое умение нужно всегда. И качать хорошо, знай, глазей в ночную тьму.
Вы изучили пассивное умение «Незримый бой» первого уровня.
Ваша способность распознать ложь в словах собеседника увеличена на 3 %.
И снова удачно. Я вообще люблю пассивные умения. В отличие от активных, их можно было получать в неограниченном количестве, и срабатывали они сами, без посторонней помощи. Хотя в самом названии «пассивные» было что-то неприятное. Не могу сформулировать, что именно.
На часах, когда я вылез из капсулы, было почти два ночи. А подъем в семь. Опять не высплюсь и это печально. Когда тебе двадцать лет, тогда ты можешь вовсе не спать, резервы организма кажутся бесконечными и время на сон попросту жалко тратить. Зато после того, как за тридцатник перевалит уже все, без шести-семи часов здорового сна обходиться уже трудно, по крайней мере с завидной периодичностью. При условии, разумеется, что речь не идет о профессиональной деятельности, вроде той, которая была у меня до того, как я ввязался в эту свистопляску. Нет, есть люди, которые до пятидесяти думают, что им двадцать, и бодро ведут ночной разгульный образ жизни, но они, скорее, исключение из правил. Причем, по моему глубокому убеждению, в данных случаях имеет смысл подключать к делу психологов и иных медицинских работников. А то и работников Госнаркоконтроля.
Само собой, в машине, которая утром везла нас в редакцию, я обзевался.
Ки-и-иф! Вика подавила зевок, прикрыв ладошкой рот. Прекра-а-а-а-ати!
Не могу, проворчал я. Спать хочу.
Ну и оставался бы дома, Вика стукнула меня в плечо. Можно подумать, без тебя в редакции обойтись невозможно. Номер в печать мы сегодня не сдаем, так что спал бы себе спокойно.
Да надо стратегию определить, снова зевнул я. Помнишь, мы про новую акцию говорили? Ну, каждый должен был придумать нечто такое, что оживит игровое сообщество, относительно нашего издания?
Помню, Вика склонила голову к плечу. Но отчего-то мне показалось, что ты эту идею в сторону отставил. Вроде как прием идей должен был состояться еще на той неделе, но не воспоследовало.
Днем раньше, днем позже, философски изрек я. Тема, конечно, важная, но не слишком горящая.
Это ты сейчас уже себя выгораживаешь, справедливо заявила Вика. И маскируешь свою забывчивость и непунктуальность. Ага, отвел глаза! Угадала.
Не критикуй меня, притворно-недобро посоветовал ей я. Я ведь злопамятный.
Есть такое, согласилась со мной Вика. Так по тебе и не скажешь, но да злопамятный. Хотя и отходчивый.
На самом деле я и добро, и зло помню одинаково, уже всерьез сказал ей я. И платить за то и другое стараюсь своевременно и сполна.
И вдумчивая музыка сейчас вот так должна заиграть: «ты-ды-дым-пум», засмеялась Вика. А камера сначала непременно тебя возьмет крупным планом, а потом меня. И я еще вот эдак понимающе кивну, и глаза у меня будут грустные-грустные. Никифоров, ты говоришь, как герой сериала, одного из тех бесконечных, что по «России» идут.
Можно подумать, мы с тобой не они, ухмыльнулся я. В смысле не герои сериала. Сама посуди нас кидает из огня в полымя, а мы все еще живы. Если бы это был не бесконечный сериал, то тебя бы давно уже изнасиловали, а меня пристрелили.
Сплюнь, посоветовал с переднего сидения Ватутин. Накаркаешь.
В самом деле, Вика заерзала. Глупость сказал и улыбается. Не хочу я, чтобы меня насиловали. Нет, если это будешь ты, если ролевая игра то еще ладно. Но чтобы какие-то посторонние хмыри
Не знаю даже, кто из вас двоих э-э-э-э экстравагантней в высказываниях, неожиданно вольготно снова подал голос Ватутин, до этого он себе подобного не позволял. И это меня очень пугает. Таких как вы невероятно трудно охранять, вы мыслите нешаблонно и поступаете нелогично.
Вот неправда, судя по тону, Вику эти слова задели. Все у нас шаблонно, просто вы с обычными людьми редко общаетесь.
Что ты вкладываешь в слово «обычными»? заинтересовался я.
Ну-у-у, Вика отвела глаза. Я имею в виду такими, которые на метро ездят и полуфабрикаты едят. С такими, какими мы еще недавно были.
Не припоминаю, чтобы мы выходили из рядов обычных людей, не удержался от насмешки я. По крайней мере, мой личный статус не изменился.
Не припоминаю, чтобы мы выходили из рядов обычных людей, не удержался от насмешки я. По крайней мере, мой личный статус не изменился.
Вика хотела что-то сказать, но не успела машина остановилась у здания, в котором находилась наша редакция.
Вот так так, голос Ватутина ощутимо заледенел, из него ушли живые нотки, звучавшие еще секунду назад. А что тут делают эти двое? Откуда они взялись?
А я что говорила? немного нервно произнесла Вика. Сериал. И сейчас начнется новая сюжетная линия.
В которой мы все умрем, подытожил я, привстав, чтобы посмотреть через лобовое стекло на тех, о ком говорил Ватутин.