Как вас зовут? мягко спросил у него Ватутин, и этот его тон заставил меня насторожиться.
Василий Марсов, смутившись, произнес молодой человек, щека которого начала опухать. Вот так вот удружили родители с именем.
Вася с Марса, хихикнул Устюгов. Мы его так называем.
А что, ему подходит. Как есть Вася с Марса. Немного косноязычен, исполнителен и обладает невероятной гибкостью позвоночника, общаясь с теми, кто ему выгоден. Порождение красной планеты, иноземная рептилия. Эк меня занесло, так и сыплю метафорами.
Так вот, Василий, Ватутин приобнял сына неба за плечи. Я не спрашиваю вас, кто поставил подпись, я хочу знать, кто инициировал это назначение.
Клерк замялся, и Ватутин сжал его покрепче, да так, что у того что-то хрустнуло в районе шеи.
Ой! сморщилось лицо Марсова.
Это пока «ой», невероятно обаятельно улыбаясь, сказал ему Ватутин. А вот когда вы, Василий, вернувшись в главное здание, отправитесь в увлекательнейшее путешествие на его нижние этажи, там не только «ой» будет. Там и «ох» воспоследует», и «ай», и даже «вах, мама-джян». Правда, если вас это хоть как-то порадует, вы туда отправитесь не один, а с вашим другом. С вот этим.
И он показал пальцем свободной от объятий руки на Устюгова.
Ядвига Владековна, в один голос тут же выпалили клерки. Она это! Мы тут ни при чем, нам сказали мы поехали.
Так вас никто и не винит, совсем уж по-доброму сказал Ватутин. Вы люди-то подневольные, разве мы этого не понимаем? Да, Харитон Юрьевич?
Несомненно, кивнул я, теперь окончательно убедившись в том, что от предложения этого надо отказываться.
Что бы ни придумала Ядвига, как бы красиво и заманчиво оно ни выглядело, добра от этого ждать точно не следует, по крайней мере лично мне. Она меня ненавидит давно и прочно, так, как это умеют делать только польские женщины до крошащихся от сжатия зубов, до красных пятен на скулах, до состояния «Żebyś zdechł!». Причем причина этой ненависти от меня скрыта тайной. Нет, есть у меня кое-какие догадки, но догадки не факты, их к делу не подошьешь.
Да-да, закивал Вася с Марса, у которого явно все поджилки уже ходуном ходили. Трусоват был Вася бедный, как сказал бы Пушкин. Там, правда, был не Вася, а Ваня, но это не столь и важно. В наше время ни Вась, ни Вань в России уже почти и не встретишь. Вот Эдуардов, Ричардов и Эмилей полно. А Васи с Ванями закончились. Так и есть.
Вот только Илья Павлович он на слово никому не верит, расстроенно сказал Ватутин. Он в бумажки верит. Так что пошли-ка, друзья, в тот кабинет, который временно пустует в ожидании нового хозяина, и там вы мне и опишете все, как было, начиная с самого начала. Кто сказал, что сказал, какие указания дал. Досконально, со всеми деталями. Понятно?
Чего не понять? оживились эти двое. Все ясно. Напишем, как не написать. Мы же тут ни при чем, нам сказали мы поехали.
Само собой, понимающе покивал Ватутин. Люди вы подневольные. Да, Харитон Юрьевич?
Ну да, мне этих двоих жалко не было, не понравились они мне, особенно этот, Вася с Марса. Он мне напоминал огромную отъевшуюся на мертвечине крысу. И то, что с ними потом сотворит Ядвига Владековна, меня совершенно не волновало. Правильно.
Вот только что с этим делать? Устюгов снова протянул мне бумаги. Нам бы какое-то подтверждение, что вы отказались документы подписывать, или позвоните нашему руководству, скажите им о своем решении. С нас же спросят.
И кто вместо вас главным тогда будет? поддержал его Марсов. Не может быть учреждения без руководителя.
Руководитель есть, успокоил его я. У нас тут директор наличествует, Артем Сергеевич.
Про то, что вышеупомянутый Артем Сергеевич трезвым бывает от силы первые два часа рабочего дня, я говорить не стал. Зачем им эти подробности? Хотя так-то он мужик лютый, в прошлом тяжелоатлет, один из тех, кто закладывал первые кирпичи в устои существования спортивной редакции еще в то время, когда я в школу бегал. Если Мамонт был просто Мамонт, то это был мастодонт. Внешне он и на самом деле напоминал титанов мезозоя.
Да? эта парочка переглянулась, по-моему, немного расстроенно.
Да, заверил их я. Просто в газете все немного по-другому устроено, не так, как везде. Директор это директор, он отвечает за мнэ-э-э Техническую часть вопроса. А главный редактор он отвечает за процесс создания газеты в целом. Нет, по сути главред он самая важная персона, но формально он второе лицо.
Да, заверил их я. Просто в газете все немного по-другому устроено, не так, как везде. Директор это директор, он отвечает за мнэ-э-э Техническую часть вопроса. А главный редактор он отвечает за процесс создания газеты в целом. Нет, по сути главред он самая важная персона, но формально он второе лицо.
Как у вас, творческих людей, все непросто, посетовал Устюгов. Нет у вас четкой иерархии.
Покритикуй еще, беззлобно погрозил ему пальцем я. Ладно, мне работать надо.
Погоди, остановил меня Ватутин. Сначала я тебя до места доведу, потом уже с этими двумя общаться продолжу. Дашь провожатого до кабинета вашего бывшего?
Да зачем? отмахнулся я. У меня два помещения в распоряжении, а сидим мы только в одном, так теплее и веселее. Так что занимай второе да и развлекайся там с этой парочкой.
Прозвучали мои слова двусмысленно, при этом Вася с Марса с интересом окинул взглядом крепко сбитую фигуру Ватутина, только что не облизнулся.
Господидобрыйбоженька, что же эта публика к нам так зачастила? То Серебряный, то вот этот Марсианин. Впору спортивную редакцию ко входу переносить, чтобы они своим видом и поведением всяких таких Вась сразу отпугивали, на дальних подступах. Прими я предложение Зимина так и сделал бы.
А с нашей просьбой что? настойчиво спросил Устюгов, который, в отличие от спутника, похоже, был нормальной ориентации.
Я вздохнул и снова достал телефон.
Что? буквально прорычал Зимин в трубку и сказал кому-то, кто был в его кабинете: Пять секунд, хорошо? Киф, говори.
Мне не надо повышения, коротко произнес я. Мне в своем кресле хорошо.
Не надо и не надо, резко ответил Зимин. Погоди секунду. Да, Елиза, закажи три билета до Праги. Что? Сам приказал? Тогда четыре. Очень кстати, смотри-ка. Киф, у тебя заграничный паспорт есть?
Сложный вопрос, уклончиво ответил я, подозревая, что спрашивают у меня это не просто так. Раньше имелся, теперь не знаю.
Это как? опешил Зимин.
Он у меня дома лежал, пояснил я. Но меня там давно не было, я даже не знаю, что там теперь творится.
Сегодня заглянешь к себе, найдешь паспорт, приказал Зимин. Если не найдешь сразу звони мне, будем этот вопрос решать патриотически-денежным путем.
А почему «патриотически»? заинтересовался я.
Чиновники российские теперь все патриотами стали, пояснил мне Зимин. Иностранные деньги в виде взяток не признают больше, только рублями берут, правда, исходя из курса ЦБ. Потому как родину очень любят. А особенно они любят город Хабаровск и мост через реку Амур. Ладно, не суть. Ты как в здание вернешься сразу ко мне заходи, есть кое-какие новости.
Теряюсь в догадках какие-такие новости, не удержался я. Теперь изведусь весь.
Не знаю, слышал ли конец моей фразы Зимин, поскольку в трубке раздались гудки.
Вот же блин, только поездки в Прагу мне и не хватало. Хорошо бы сейчас подумать что-то вроде: «А может, я ошибся, может, речь не обо мне?». Только фиг, обо мне речь. А иначе загранпаспорт тут при чем? Другой разговор с кем общался Зимин и кто отдал ему команду. Первая и основная версия Старик. Но вот тут наверняка так не скажешь, может, и кто другой.
Впрочем, Прага не самый плохой вариант, там пиво славное. Я его не сильно люблю, но в Чехии это не просто напиток, это достопримечательность. И, кстати, Слоник от нее живет не так далеко, может, удастся повидаться?
Опять же хоть дома побываю, гляну, что и как. Надеюсь, он еще стоит на своем старом месте.
Все, сообщил я глядящим на меня в ожидании клеркам. Вопрос утрясен.
А Ядвиге Владековне позвонить? достаточно настырно пробубнил Вася с Марса.
Многовато чести будет, нагловато сообщил ему я, убирая телефон. Если каждому кадровику звонить, то язык отсохнет. Высшее руководство в курсе этого достаточно.
Почему бы не позлить заносчивую гордячку? Так-то я обычно на рожон не пру, но очень она мне надоела за последние месяцы.
Тоже верно, одобрил мои слова Ватутин и как-то так по-братски обнял клерков за плечи. Ну что, господа, пошли писать откровения? Одно от Василия, второе от Александра. Харитон Юрьевич, бумаги нам пару листов дадите? Ручки у нас свои есть.
Там, в кабинете, наверняка бумага есть, я направился к лестнице. Стас, нам после работы надо будет
Перекусить, оборвал меня Ватутин. Само собой, тут хорошая столовая, не хуже, чем у нас, так что мы непременно в нее заглянем.
Перекусить, оборвал меня Ватутин. Само собой, тут хорошая столовая, не хуже, чем у нас, так что мы непременно в нее заглянем.
А, понятно, конспирация. Ишь какой он бдительный. Хотя работа у него такая, всех подозревать. И ничего смешного в этом нет, пока он такой прикрывает мою спину, можно жить более-менее спокойно.
В кабинете, где сидели мои архаровцы, царила непривычная тишина. Никто ни на кого не орал, никто ничем не возмущался.
Подобное было настолько непривычно, настолько удивительно, что я даже немного напугался.
Разбушевавшееся воображение сразу нарисовало мне ряд жутчайших картин.
В первой все мои подчиненные с перерезанными глотками, недвижимо сидят за своими столами и их кровь стекает на листы бумаги, на пол, на клавиатуру компьютеров.
Вторая картина являлась альтернативной первой, но более оптимистической, поскольку в ней все еще были живы. Но зато в ней они сидели за столами с приставленными к головам дулами пистолетов.
Третью я даже додумывать не стал, рванув дверь на себя.
Увиденное частично совпадало с картиной второй, оптимистической. Мои архаровцы в самом деле сидели за столами, молча глядя на Мариэтту, которая стояла посреди кабинета прижимая к своей груди огромный букет цветов.
Ух ты, облегченно выдохнул я. Красивый. С днем рождения!
Надо же забыл. Точнее даже не знал. И Вика, зараза, не сообщила.
У меня в апреле день рождения, Мариэтта сунула нос в букет. Овен я.
Да? я почесал затылок. Ошибочка вышла. Тогда в честь чего сия флора?
Ей этот букет прислали с курьером, сообщила мне Таша. И записку к нему приложили, мол: «Самой красивой девушке в «Вестнике Файролла».