Когда и кого подобное интересовало? осведомился у него Зимин. Так, все здесь? Тогда идем дальше.
И он шагнул в светлое пятно проема.
Контраст был разительный. Не знаю задумывалось так или нет, но я даже зажмурился на секунду, поскольку после темноты двора и холла краски и свет меня ослепили.
Красное и золотое вот какие цвета здесь преобладали. Впрочем, «красное» это неправильное слово. Алый цвет, тревожный, настораживающий, главенствовал в том месте, где мы очутились вот так будет вернее. Он был везде стены и даже потолок были задрапированы шелком, который шевелился от легкого сквозняка, и от этого возникало ощущение, что ты находишься внутри какого-то огромного организма, а вокруг тебя море артериальной крови. Ну, а где не было алого, там была позолота, добавлявшая антуража. А еще на противоположном конце этого помещения висела огромная портьера, не дававшая увидеть, что нас ждет дальше.
Похоже, что это было что-то вроде пропускного пункта, поскольку, как только мы шагнули за порог, к Зимину подбежал совсем невысокий человечек в алом же фраке и бойко затараторил на немецком.
Почему немецкий? Мы же в Чехии. Ей-ей, Марина была права, когда все говорят о чем-то на языке, который ты не знаешь, то чувствуешь себя как минимум неуютно.
Зимин барственно, с ленцой что-то ответил человечку, тот ему поклонился, забавно расставив руки в стороны, а после, выпрямившись, задал ему еще какой-то вопрос, показав на нас.
На этот раз в голосе Зимина я услышал раздражение, как видно, маленький человек перегнул палку со своим любопытством.
Это понял не только я. Распорядитель, или кем там был этот человечек, уловил тревожные нотки, снова раскланялся, щелкнул пальцами, к нам подбежали еще несколько таких же невысоких служителей и буквально вцепились в верхнюю одежду наших спутниц. Меня они обошли стороной, я свой пуховик в отеле оставил, рассудив, что он может меня если не скомпрометировать, то, как минимум, сделать посмешищем. А еще он не очень монтировался с моим новым нарядом. Точнее вообще не монтировался.
Тем временем Танюша и Вежлева предстали перед нами во всей своей красе. Марина выбрала себе светлое классическое платье «в пол», Танюше же достался достаточно провокационный наряд красного цвета, с изрядным разрезом внизу и не меньшим вырезом наверху. Как по мне перемудрила Вежлева, это ведь она навязала девушке это платье, рубль за сто. Ей бы наоборот сделать и тогда ее тело могло бы поспорить с юностью Танюши. А так у нашей переводчицы теперь на руках были все козыри.
Распорядитель тем временем зазывно махнул нам рукой, не переставая улыбаться, и мы проследовали к сооружению, которое почему-то у меня в голове связалось со словом «конторка». Откуда, из каких дебрей подсознания это название выскочило понятия не имею.
Маленький человек вскарабкался на высокий табурет, стоящий за конторкой, и перелистнул несколько страниц пухлой растрепанной книги, лежащей перед ним.
Вальс играет, тихо сказала Танюша, стоящая рядом со мной. Слышите?
Странно, а я сразу и не расслышал звуки музыки, доносившиеся издалека, словно из-под земли.
Так светское мероприятие, ответил я ей. Европа. Не шансон же им тут слушать?
Тем временем распорядитель нашел искомое в своем гроссбухе, радостно ткнул в него пальцем, после обмакнул перьевую ручку в чернильницу и что-то накарябал на листе, высунув при этом изо рта кончик языка.
Смотрелось это все как минимум необычно.
Проделав эту манипуляцию, он что-то приказал своему помощнику, стоявшему рядом, а сам вежливым жестом предложил подойти к нему Валяеву, когда же тот приблизился, вопросительно на него уставился.
Чего? достаточно неучтиво спросил у распорядителя тот.
Eure Namen, bitte, верно понял его маленький человек.
Макс, как тебе это? возмутился Валяев Нас здесь уже не узнают. Еще немного и определят в разносчики блюд.
Eure Namen, bitte, повторил распорядитель, его румяное морщинистое лицо приняло жалобное выражение, мол «я-то чего, просто порядок такой».
Никита, почему-то глянув на нас, сказал Валяев.
Der Name ist leider nicht in der Liste, через пару секунд печально сказал человечек. Nein.
Говорит, что нет такого, шепнула мне и Вежлевой Танюша. Марина Александровна, если его нет, то нас и в помине быть не может.
Да и ладно, неожиданно спокойно произнесла Вежлева. Поедем в отель, там выпьем и ляжем спать. Ты одна, а я вот с этим раздолбаем.
И она хлопнула меня по заду, точь-в-точь как я её еще в Москве.
Нету меня, Валяев шутовски развел руки в стороны и уставился на Зимина.
Кит, не валяй дурака, Зимин раздраженно поморщился и обратился к распорядителю: Schauen Sie bitte unter Neidhard nach.
Сказал, чтобы проверили имя Нейдхард, продолжила переводить нам Танюша.
О ja! тут же радостно пискляво завопил распорядитель и шустро зачиркал пером по бумаге.
Es ist unmöglich (Не может быть), проворчал Валяев.
Никогда не думал, что на немецком имя «Никита» звучит как «Найдхарт». Или «Нейдхарт»?
Человечек поднял голову и дружелюбно улыбнулся Марине:
Und wie heißt die schöne Frau? (Я могу спросить имя прекрасной госпожи?).
Та бойко ответила на немецком, я же тем временем заинтересовался другим. Один из помощников распорядителя подбежал к Зимину и вручил ему, а после и Валяеву по бутоньерке, причем вставлены в них были не цветы, а какие-то листочки.
Ох уж мне эти забавы, Валяев повертел бутоньерку в руках и понюхал один из листков. Что это вообще за растение? На марихуану похоже.
Это папортник, пискнула Танюша. По-моему.
Папортник, Валяев глубоко вздохнул. Папортник. Ну-ну.
И приколол бутоньерку к лацкану пиджака, чуть раньше это сделал Зимин, причем он выглядел довольным. Как видно, что-то хорошее он в этом углядел.
Похоже, что бутоньерки полагались каждому, потому что Марине, которая как раз прошла процедуру идентификации, тоже ее вручили. Правда, ей достался не папортник, а цветок розового цвета, маленький, но красивый.
Это бегония, не дожидаясь вопроса, сказала Танюша. Очень капризный сорт, называется «Элатиор». Выращивать замучаешься. Мы с папкой
Да ты еще и натуралист, Вежлева была недовольна, как видно невзрачностью бутоньерки. Все-то ты знаешь.
Я люблю цветы, простодушно сказала Танюша, как видно, не распознав интонаций. У меня дома чего только на подоконнике не растет.
Тем временем очередь дошла и до меня. Что приятно даже прибегать к помощи Танюши не пришлось, как видно, немного тут было Харитонов.
И бутоньерка не заставила себя ждать, причем мне достался не менее экзотический цветок, чем Вежлевой. В том смысле, что я его тоже не знал. Был он чем-то похож на сирень, такого же цвета, но сиренью не являлся. Я молча показал его Танюше.
Глициния, верно истолковала мой жест та. Надо же, и где его только достали в эту пору? Это не розы или тюльпаны, их специально не выращивают, парковое растение, сезонное.
После этого она назвала свое имя и фамилию распорядителю. И вот тут вышла промашка.
Танюши в списках не оказалось.
Бедная девочка тут же покраснела до корней волос и забормотала что-то вроде:
Ну вот, я же говорила. Но это ничего, не страшно, я вас в машине подожду. Мне же разрешат в ней посидеть, как вы думаете? Тут не хотелось бы, люди делом занимаются
Цыц, малая, рыкнул на нее Валяев и, навалившись грудью на конторку, как-то очень тихо и страшно спросил у распорядителя:
Sicher, dass der Name nicht in der Liste ist? (Ты уверен, что ее нет в списках?).
Спрашивает, хорошо ли были проверены списки, шмыгая носом, сказала мне Танюша.
Natürlich! всплеснул руками тот.
Und wenn ich nachschaue? (А если проверю?) Валяев только что за фрак его еще не сграбастал.
Прекрати, Кит, остановил его Зимин и протянул распорядителю наше приглашение. Diese junge Schöpfung mit uns, notieren Sie Ihren Namen, und wir gehen.
Да ничего, от Танюши можно было прикуривать, так она покраснела и практически слилась с цветом платья, которое ей подобрала Вежлева. Честное слово
А ты переводи, потребовал я. Чего Макс сказал сейчас?
Ее надо чем-то занять, чем-то привычным, чтобы не сорвалась. Голос-то дрожит.
Он сказал: «Это юное создание с нами, запишите ее имя, и мы пойдем», исполнила требуемое Танюша.
Es ist gut, внезапно согласился распорядитель, изучив приглашение. Herbert, eine Ansteckblume für das junge Fräulein.
Он согласился, изумилась девушка. И сказал, чтобы юной фройляйн, мне, то есть, бутоньерку принесли.
В бутоньерке, которая досталась нашей спутнице, был цветок, который наконец-то смогли распознать все присутствующие ромашка. Вот такой странный выбор.
Sind alle Formalitäten erledigt? (Формальности окончены?) осведомился Зимин у распорядителя, тот слез с табуретки и снова перед ним раскланялся, давая понять, что да, формальности окончены.
Двое его помощников потянули за какие-то шнуры, и портьера, замеченная мной с самого начала, разошлась в разные стороны, открыв перед нами полутемный коридор, конца и края которому отсюда видно не было.
Хочу обратно в Москву, сказал Валяев. Там всех нет этих Этих!
Чего именно он имел в виду, я так и не понял, но точку зрения его разделял. Я тоже хочу домой.
И снова штиблеты и каблучки цокали по камням, на этот раз коридора, который и вправду оказался длиннющим, да еще и с кучей поворотов. Я вообще-то был уверен, что в замках коридоры такими не бывают, однако же вот, поглядите-ка. Одна радость было ясно, что цель все ближе, поскольку музыка становилась все слышнее и слышнее.
Да и огни светильников, развешанных по стенам, в самом начале пути горевшие тускло, по мере приближения к цели мерцали все ярче и ярке. Как этого добились организаторы мероприятия, мне было непонятно, но впечатляло.
Кончился коридор внезапно, мы в очередной раз повернули и оказались на месте. Что до меня я опять зажмурился. Что у них тут за игры с тьмой и светом, а? Так и ослепнуть недолго!
Ох ты! в голосе Танюши смешалось сразу много всего и восхищение, и удивление, и еще бог весть что. Это куда же мы попали?
Туда, куда и шли, Валяев шмыгнул носом. Однако, надо выпить.
Я приоткрыл глаза и огляделся вокруг. Ну да, «ох ты», согласен.
Зал был огромен. Как видно, в старые времена местный феодал, или кто тут у них, в Чехии, был, именно здесь отмечал победы над соседями и прочие радостные события своей жизни, вместе со своими верными соратниками. В таком зале запросто могла поместиться небольшая личная армия, причем в полном составе, с прилагающимися к ней поварами, лекарями и шлюхами. И наверняка помещалась.