Приватизация 1990-х годов привела к тому, что многие оборонные предприятия оказались или закрыты, или де-факто вышли из-под контроля государства. Результатом «реформ» стало распыление ответственности и масштабные хищения бюджетных средств. Весьма настораживают и настойчивые попытки снизить роль и авторитет отечественной науки, идущие от имени, в том числе, высокопоставленных правительственных чиновников. Здесь просматриваются признаки сознательного нарушения неоспоримого правила: «Без современной науки невозможно создание современного оружия».
Наконец, очевидный ущерб стратегическому планированию военного строительства, определению будущего облика Российской Армии и Флота, наносит отсутствие целеполагания и соответствующих четких установок по данной проблематике. В современных условиях жизненно необходимым является наличие внятной стратегии военного строительства, которая могла бы стать обоснованным ориентиром на будущее. В этой связи хотелось бы привести наглядный и весьма удручающий пример нынешней практики подхода к проблемам ОПК и пропаганде ожидаемых будущих достижений в этой сфере.
Некоторое время назад в российском сегменте сети Интернет появился четырёхминутный фильм «Армия России мы вернулись!». Внешне он выглядит как обычный рекламный ролик. Интернет и телевидение забиты такого рода сюжетами: посмотреть и тут же забыть.
Однако здесь не тот случай. Этот залихватский сюжет, идея которого явно исходит от высокого руководства, освещает важнейшую и наиболее на сегодня затратную программу Правительства России по будущему строительству её Вооруженных Сил. Фильм в какой-то мере приоткрывает завесу секретности, всегда окружающую планы военно-технического строительства любого важного международного игрока, в том числе и нашей страны.
Сегодня времена меняются, стратегические планы становятся доступными для публичного обсуждения. Появилось много информации для оценки перспектив исхода вероятных вооруженных конфликтов с участием различных акторов и их блоков. Логика соответствующих прогнозов вполне понятна и строится на бесспорном тезисе: каким по степени продвинутости и качества оружием, его соответствия мировым стандартам в сфере науки и технологий, будет обладать та или иная воюющая сторона таким окажется для неё исход будущих военных столкновений.
Если с данной точки зрения посмотреть на упомянутый видеоматериал, оценивать его с позиции соответствия намечаемых правительством России программ модернизации вооружений современному технологическому укладу, то он производит совершенно удручающее впечатление. Главное становится вполне очевидным, что внедрения серьезных инноваций в сфере вооружений не предполагается и, вероятно, даже не намечается. Все безудержно рекламируемые, якобы новые, вооружения представляют собой, по существу, старые, слегка доработанные системы, задуманные, а порой даже и созданные ещё в советские времена.
Ещё раз подчеркнём, что Советский Союз был действительно великой военной державой, оставил огромный научно-промышленный задел в этой сфере. Тем не менее, оправданно ли в основу нынешней государственной программы перевооружения Российской армии до 2020 года закладывать технологии и разработки двадцатилетней давности?
Политические вызовы и угрозы с тех пор радикально изменились. Передовые инженерно-технические решения тех лет сегодня перешли в разряд уходящих и даже отстающих, относящихся к предыдущим технологическим укладам.
Будущее оружие должно либо где-то применяться, либо кому-то реально угрожать, другими словами выполнять функцию сдерживания потенциальных агрессоров. Похоже, что в такой плоскости вопрос даже не ставится. Реального потенциала сдерживания у намечаемых к принятию на вооружения «новых» систем оружия нет. В лучшем случае, они могут стать предметом экспорта в развивающиеся страны «третьего мира».
Вспоминается известное утверждение, что генералы (в данном случае правительство) всегда готовятся к прошлой войне. Данный материал, к сожалению, наглядно подтверждает справедливость этого тезиса.
За последние два десятилетия мир был свидетелем серии кровавых военных столкновений. При этом два вооруженных конфликта: войну в Югославии (1999 г.) и войну в Ливии (2011 г.), можно рассматривать как своего рода «модельные войны». Они строились на всех этапах по очень схожему сценарию: как в «холодной» фазе предконфликтного разогрева внутренней обстановки, так и в ходе «горячего» контактного вооруженного столкновения, выглядевшего как точечное уничтожение чувствительных элементов военного и экономического потенциала атакуемых стран. Для каждого этапа использовались свои, присущие ему, специфические методы разведки, наблюдения и боевого управления, средства активного воздействия на противника, специализированные системы вооружений.
Подобных, передовых, реально новых систем вооружения и систем управления в данной российской программе практически нет, либо о них сознательно не упоминается. Нет в программе, например, ни слова о будущих технических средствах разведки, в частности о возможной гамме различных беспилотных летательных аппаратов, без широкого использования которых современная война уже не мыслится. Ничего не говорится о высокоточном оружии (авиационном, артиллерийском, ракетном, лучевом и проч.) и ударных интегрированных авиационно-космических группировках. Не упоминается и о роботизированной военной технике, разработки которой широким фронтом идут на Западе и на Востоке. Примечательно, что именно такие системы оружия рассматриваются как основа будущих дистанционных, бесконтактных войн и, по оценкам экспертов, приведут к подлинной революции в военном деле. Первые проявления этих новых подходов и можно было видеть в Югославии и Ливии.
Как уже отмечалось выше, индустриализация в преддверии Второй мировой войны осуществлялась бесспорными профессионалами своего дела, и позволила создать в СССР не только продвинутую военную промышленность, но и ряд передовых, для того времени гражданских отраслей. Говоря современным языком, это был прорыв в сферу двойных, одновременно военного и гражданского назначения, технологий. Всё это отсутствует в претендующей на столь же высокое место в истории России правительственной программе перевооружения Армии и Флота до 2020 года.
Конечно, не исключено, что данный рекламный материал был создан и продемонстрирован в целях дезинформации, а реальное содержание намеченных планов совсем иное. Это было бы вполне в духе американского ДАРПА, которое обычно широко освещает свои военно-технические проекты, но при этом хранит в глубокой тайне ограниченный круг приоритетных, принципиально новых и прорывных по своему характеру исследований как правило, двойного, военно-гражданского, назначения. Если же это предположение неверно, то данная программа займет «достойное» место в ряду угасших правительственных начинаний последних лет: таких, как инновационный центр Сколково, перекройка часовых поясов, нулевое содержание алкоголя в крови водителей и многие другие подобные «инновации».
Проблемы ОПК и перспективы их решения
Современная Россия, как в 30-е годы прошлого века, жизненно нуждается в научно-промышленном рывке, иначе нас сомнут. Может быть, необходимо еще раз обсудить программу перевооружения Российской армии до 2020 года, собрать специалистов, всё продумать, взвесить и обсудить? Даже гражданским экспертам, наблюдающим за динамикой взаимоотношений между Вооруженными Силами РФ и отечественным ОПК (включая и научно-технический аспект) извне, довольно легко выделить главные проблемы, с которыми сталкиваются как наши Вооруженные Силы, так и сам оборонно-промышленный комплекс в процессе их нынешнего взаимодействия. Эти проблемы уходят корнями в начало «лихих 90-х», к периоду расчленения СССР. Что же произошло?
Это, во-первых, отрыв от российского ОПК целого ряда критически важных оборонных предприятий, расположенных на территории бывших союзных республик, в частности мощного комплекса оборонных и научно-технологических предприятий Украины. Разумеется, «новым независимым государствам»: даже таким крупным, как Украина, Казахстан и Узбекистан, гиганты или высокоспециализированные домены «оборонки», доставшиеся им «по наследству» от второй сверхдержавы мира, были попросту не нужны. Хотя раздел такого рода предприятий необязательно было связывать с границами по «нулевому варианту» тем более, что это соответствовало бы интересам всех сторон.
Российское руководство того времени вполне могло озаботиться, например, проблемами аренды необходимых производственных мощностей, как это было сделано, например, в отношении базы Черноморского флота в Севастополе и космодрома Байконур. Но этого не было сделано. Более того, в России 90-х годов практически не формировался государственный оборонный заказ тем более, в размерах, позволяющих сохранить необходимый спектр технологических связей между предприятиями некогда единого союзного ОПК в рамках СНГ.
Во-вторых, в самой Российской Федерации быстро возникла и укрепилась раздробленность оборонной промышленности, которая лишилась четкой отраслевой организации советского периода. Предприятия в 1992 году попросту бросили в бушующее море «рыночных отношений», «выплыть» из которого удалось далеко не всем. Тем самым были нарушены все производственные и научные цепочки внутри ОПК. И даже «выплывшие» в основном, за счет экспортных поставок своей продукции порой оказываются уже не в состоянии выпускать «базовые» образцы, не говоря уже об их модернизации и усовершенствовании. Скандальная эпопея с авианесущим крейсером «Адмирал Горшков», который никак не могут довести до ума, приспособив под индийские требования, это лишний раз подтверждает.
Поскольку «рыночные отношения» подразумевают объективное формирование гибких соотношений спроса и предложения, отсутствие спроса со стороны государства должно было привести к закрытию и консервации целого ряда военных предприятий, или к их перепрофилированию за счет внешних капиталовложений. Ничего этого сделано не было.
В-третьих, еще больший удар нанесла осуществленная приватизация, что расчленило ОПК на целиком частные (вплоть до иностранных), частно-государственные, и государственные (казенные) предприятия. Наличие разных собственников и разных, в том числе никому не подчиняющихся, руководителей создало новое пространство для конфликта интересов, борьбы за цены и, конечно, коррупционных махинаций.
В США федеральная контрактная система складывалась в течение 80 лет на основе принципа привлечения к выполнению военных заказов предприятий различных форм собственности при жестком контроле всех этапов разработки и производства новой военной техники со стороны государства.
В нашей стране отказ от руководящей роли государства в области производства вооружений и возникновение разных форм собственности в этой сфере привели к организационному коллапсу, поскольку оказались перечеркнутыми все институциональные нормы и принципы государственного строительства и стратегического развития.