В отличие от бояр и дворян, которые уютно расположились в крытых санях, Николаю пришлось почти всю дорогу ехать верхом на лошади. На него была возложена организация охраны длинного поезда Великого посольства. Под его руку были отданы тщательно подобранные придворные гайдуки. Царь сам, лично, отбирал их по внешним данным. Брал самых рослых и сильных, но Николай всё равно, оказался выше всех своих подчинённых, и гайдукам это было явно по душе. Они весьма уважительно относились к рослому, сильному главе отряда охраны, но снисходительно поглядывали на низкорослых калмыков. Гордые степные воины-лучники тоже были отданы под руку Николая для усиления охраны Великого посольства. И те и другие ещё больше зауважали своего командира, когда тот начал проводить с ними занятия. Николай показывал гайдукам, как лучше стрелять из пистолетов, которые они постоянно носили за широкими поясами. Учил их эффективному обращению с холодным оружием и бою без оружия. Ротмистр гайдуков до встречи с Николаем считал, что лучше его биться на саблях никто не умеет, но ошибался. Новый глава охраны довольно легко мог одолеть его, но не стал унижать старого вояку перед его же товарищами и свёл показательный поединок к ничьей. Ротмистр прекрасно понял уловку главы охраны и оттого зауважал его ещё больше. Калмыков поразила точность и скорость, с которой стрелы, выпущенные рукой их командира, летели точно в цель. Они постигали искусство владения луком с детства, а оказалось, что русский воин стрелял нисколько не хуже их. И гайдуки, и калмыки поняли, что царь поставил Николая над ними не за дорогие княжеские одежды и знатность рода, а за опыт и знания. За умение охранять вверенных им людей. Для обеспечения глубинной разведки по всему маршруту продвижения Великого посольства Николай поручил Алексею Никифоровичу и Андрею Яковлевичу создание двух спецотрядов. Но он замечал, что его друзья исподволь готовили не просто разведывательные отряды. Они прививали вверенным им калмыкам не только навыки разведчиков, но основы диверсионной работы в тылу противника. А когда Николай любопытствовал: «Зачем?» улыбаясь отвечали: «А вдруг нам пригодится!»
Потекли нудные и скучные дни пути по бескрайним, заснеженным русским просторам к границе со Швецией. Волонтёрам, к коим себя причислил Петр Алексеевич, можно было спокойно дремать в санях. Под скрип полозьев, равномерный стук копыт лошадей да завывание ветра, но кипучая, жизнедеятельная энергия у него выплёскивала через край. Государю не сиделось на месте. Он не мог проводить время просто так, безо всякого дела. Нужно было постоянно в чем-то разбираться, изучать, что-то делать. Оттого в длительном походе он не сидел просто так, а занимал свои могучие руки и голову делом. Пётр Алексеевич то читал книги, а то вырезал различные деревянные поделки. Как раз во время резки по дереву Меншиков флегматично поглядывал на работу ловких рук царя, потягивал прямо из бутыли венгерское вино и рассуждал:
Вот ты, мин херц, всё книжки разные умные читаешь, работаешь, мастеришь что-то там такое, а вот скажи: какой толк от всех твоих поделок? Ведь всё, что ты сейчас выстругиваешь, на любом базаре в воскресный день у простого мужика за пол копейки купить можно! Зачем тебе так себя утруждать, ежели у тебя денег самых разных: и наших, и не наших, и золотых, и серебряных да драгоценностей всяких столько, что хоть сам с головой закопайся в них! Даже запросто утопнуть можно! Покупай на них что душа твоя изволит! А ты вона вырезаешь деревянную ложку! И кому она нужна?
Дурак ты, Алексашка! аккуратно снимая стружку с черенка ложки, беззлобно ответил Пётр Алексеевич. Я же всё это делаю для повышения своего разумения! Купить-то, конечно, оно всегда проще, и много ума для этого не надобно! А ты вот попробуй всё это сам, своими руками сделать да разобраться до тонкости: что к чему, да как это делается? Во-о где она, хитрость-то, зарыта! Хорошие руки они ведь дела просят! Большого дела, а я, пока большого дела нет, свои руки малым сейчас займу! Пусть они не отвыкают от труда, да ловкость и навыки свои не теряют; да ум мой опять же работает! А когда придёт большое дело, так вот они руки мои! Вновь готовы трудиться, родимые. Не отвыкли трудиться и сноровку свою не растеряли, а голова моя новое постигать готова!
Всё равно не понимаю, мин херц! Иметь такую большую власть и так много денег и самому трудиться! Глупости всё это! Ты вот только прикажи любому, и тебе сто таких же ложек сделают! А ты их сейчас в этой тряске вырезаешь, мучаешься, глаза свои портишь! Вон, свечей сколько задарма по ночам на книжки перевёл! пожал плечами Меншиков и вновь приложился к бутыли с вином.
Дай сюда! потребовал государь и отобрал у камердинера бутылку.
Тот обиженно посмотрел на то, что осталось в ней, но Пётр Алексеевич лишь усмехнулся и зараз выпил всё её содержимое. Оторвался от бутылки и укоризненно произнёс:
Хватит пить, Алексашка! Ещё сопьёшься, пока мы с тобой до Европы доберёмся! Кто тогда подле меня вместо тебя останется? А? Ты подумал об этом?! Да и ум весь свой по дороге от безмерного пития растерять не боишься? Мне бестолковый денщик не нужон!
Меншикова предположение царя даже несколько озадачило и расстроило. Ведь и правда: кто будет подле царя, если его самого не будет? В это время снаружи раздались крики, и царский экипаж остановился. Пётр Алексеевич выглянул из возка. К нему как раз на коне подъехал Николай.
Остановка на ночлег, государь! Лошадям требуется отдых, да и люди притомились, долго без дела сидючи в санях! Телеса у них, поди уж, совсем затекли от долгой несменяемости положения!
А чего это они всю дорогу в санях сиднем просто так и безо всякой пользы штаны просиживают? Я вон не чураюсь делом в пути заняться! Пущай и они каким-нибудь делом займутся! Тогда и время с пользой для них проходить будет! Утомление же будет не от тунеядства, а от работы рук и ума. Одно лишь бестолковое времяпрепровождение ещё никому и никогда прока не приносило! Дело постоянное и полезное людям надобно иметь! Только тогда толк будет! Вот так вот, сыскарь!
Царь с задорным видом ткнул кулаком в грудь Николая и бодро продолжил:
Как у нас обстановка? Всё ли спокойно? Как гайдуки и калмыки службу несут? Слушаются тебя?
Да вроде пока всё в порядке, государь, а гайдуки слушаются. Куда они от меня денутся? Сейчас приехали в предпоследнее русское селение. Завтра остановимся в Псковско-Печёрском монастыре. За его стенами спокойнее ночевать нам будет, а дальше уже Швеция. Мои люди заранее путь осмотрели. У шведов пока всё спокойно, в этом селе посторонних нет, а монахи пока готовятся к встрече посольства. Гайдуки всю дорогу подле твоего возка неотлучны были. Сейчас я пару человек оставлю возле возка, чтобы приглядывали, пока ты отсутствовать будешь. Остальным гайдукам поручу нести ближний посменный караул вдоль посольского поезда. Калмыки возьмут селение в кольцо. Никого постороннего без досмотра и проверки вовнутрь не пропустят. Для надёжности я послал разведчиков на два часа ходу пройтись вокруг нашей стоянки, чтобы внимательно ещё раз всё осмотрели. От зоркого глаза степного воина ведь ничего не утаится. Как только первые разведчики вернутся обратно сразу доложу тебе обстановку. Так что пока можно всем спокойно отдыхать, Пётр Алексеевич.
Царь с задорным видом ткнул кулаком в грудь Николая и бодро продолжил:
Как у нас обстановка? Всё ли спокойно? Как гайдуки и калмыки службу несут? Слушаются тебя?
Да вроде пока всё в порядке, государь, а гайдуки слушаются. Куда они от меня денутся? Сейчас приехали в предпоследнее русское селение. Завтра остановимся в Псковско-Печёрском монастыре. За его стенами спокойнее ночевать нам будет, а дальше уже Швеция. Мои люди заранее путь осмотрели. У шведов пока всё спокойно, в этом селе посторонних нет, а монахи пока готовятся к встрече посольства. Гайдуки всю дорогу подле твоего возка неотлучны были. Сейчас я пару человек оставлю возле возка, чтобы приглядывали, пока ты отсутствовать будешь. Остальным гайдукам поручу нести ближний посменный караул вдоль посольского поезда. Калмыки возьмут селение в кольцо. Никого постороннего без досмотра и проверки вовнутрь не пропустят. Для надёжности я послал разведчиков на два часа ходу пройтись вокруг нашей стоянки, чтобы внимательно ещё раз всё осмотрели. От зоркого глаза степного воина ведь ничего не утаится. Как только первые разведчики вернутся обратно сразу доложу тебе обстановку. Так что пока можно всем спокойно отдыхать, Пётр Алексеевич.
Хорошо, Николай! Так телеса, говоришь, у наших бояр от дальней дороги притомились? Это дело мы сейчас быстро поправим! Разомнём, значит, телеса наших людишек! Посольство меньше чем две недели в пути, а они уже успели притомиться!
Меншиков было высунулся из возка и с любопытством оглядывал деревянные дома села, в котором остановился посольский поезд, но услышав слова царя про разминку тела, тут же залез поскорее обратно, накрылся овчинным полушубком и прикинулся спящим. Пётр Алексеевич заглянул в открытую дверь возка, потряс за ногу денщика, но тот лишь пробурчал в ответ что-то невразумительное.
Уже успел напиться, собака, а его безмятежный сон теперь ещё и гайдуки посменно охранять будут! всплеснул руками царь и громко крикнул: А ну, все вылазь из своих повозок! Щас мы разминать вас будем!
Кухарок и пекарей царь быстро отправил на постоялый двор готовить обед, а вот с дворянами и боярами решил заняться вплотную. Грозный крик государя далеко был слышен. Некоторые пассажиры посольского поезда всё ещё спали, но их разбудил внезапно возникший шум-гам. Они спросонок даже и не поняли что это такое случилось. Высунув из возков сонные физиономии, они пытались сообразить: где находятся и что происходит? Но сообразить им не дали. Царь сам, лично, подбегал к возкам и по одному вытаскивал за шиворот замешкавшихся пассажиров на улицу. Когда последнего соню достали из тёплого укрытия, Пётр Алексеевич, заложив руки за спину, прошёлся вдоль всего посольского состава.
Алексей Никифорович! позвал царь. Возьми своего друга Андрея Яковлевича и пойдите сюда.
Те сразу и не поняли, что это за очередное представление решил показать царь-батюшка, а когда подошли, Пётр Алексеевич задал неожиданный вопрос: