- Ну, думаю, к аукциону всё равно вспомнишь, - ровно произнёс лорд Сеттен, допивая кофе, потом отставил чашку и внимательно посмотрел на девушку. Жду в гостиной рядом, - после чего поднялся и вышел из столовой, не оглянувшись.
Лиле немедленно захотелось вздохнуть с облегчением, в обществе Томаса она чувствовала себя немного свободнее всё-таки. Проглотила очередной кусок оладья, покосилась на Палача и робко улыбнулась.
- Скажите, а этот аукцион совсем-совсем никак не отложить? рискнула спросить она, несмотря на тугой узел в животе, завязавшийся при этих словах.
Том с сочувствием посмотрел на неё и покачал головой.
- Дейн и так пошёл навстречу, три дня самый долгий срок, на который можно отодвинуть это событие, - пояснил он.
- Ну, думаю, к аукциону всё равно вспомнишь, - ровно произнёс лорд Сеттен, допивая кофе, потом отставил чашку и внимательно посмотрел на девушку. Жду в гостиной рядом, - после чего поднялся и вышел из столовой, не оглянувшись.
Лиле немедленно захотелось вздохнуть с облегчением, в обществе Томаса она чувствовала себя немного свободнее всё-таки. Проглотила очередной кусок оладья, покосилась на Палача и робко улыбнулась.
- Скажите, а этот аукцион совсем-совсем никак не отложить? рискнула спросить она, несмотря на тугой узел в животе, завязавшийся при этих словах.
Том с сочувствием посмотрел на неё и покачал головой.
- Дейн и так пошёл навстречу, три дня самый долгий срок, на который можно отодвинуть это событие, - пояснил он.
- Почему? немного удивилась Лиля, отставив пустую тарелку и обхватив ладонями чашку с какао.
- Потому что полуночные попадают в наш мир строго за пять дней до даты своего рождения, - последовал ответ, от которого узел стал лишь крепче.
- А при чём тут мой день рождения? любопытство оказалось сильнее страха, и Лиля продолжила расспросы.
Томас помолчал, и волнение и беспокойство Лили подскочили, она нервно облизнула губы, не сводя с него настороженного взгляда.
- Тот, кому ты достанешься, чтобы никто больше не смог забрать тебя, должен лишить тебя девственности в день рождения, - ровно ответил он, не отрывая взгляда от чашки с чаем.
Лиля же хмыкнула, хотя и немного смутилась от деликатной темы, и дёрнула плечом.
- Кажется, у меня были отношения в родном мире, - как можно невозмутимее ответила она.
Палач откинулся на спинку, взяв чашку, и покачал головой.
- Лиля, в этом мире ты снова девственница, - пояснил он, и в его взгляде девушка подметила мелькнувшее сожаление. Таково правило. И есть ещё нюансы, но их тебе объяснит тот, кто купит, - всего на мгновение замявшись, сказал Томас.
Лиля же внезапно добавила:
- Если захочет, да, вы забыли уточнить? её голос звучал тихо, а в голове никак не укладывалось только что услышанное.
Как-то совсем нелепо получается, ещё и девственность вернулась. А вот отношения Плохо они вспоминались, вызывая уже знакомую головную боль. Что-то было не то с этими отношениями в том, родном мире, и теперь ещё сильнее не хотелось вспоминать. Томас же, длинно вздохнув, допил в три глотка чай и поднялся.
- Пойдём, Лиля, Дейн не любит ждать, - он едва заметно поморщился.
Девушка не стала спорить, молча поднялась и вышла за Палачом из столовой в соседнюю комнату. Едва обратила внимание на обстановку, не сводя взгляда с сидевшего на диване Дейна. Безупречный и холодный, настоящий аристократ, и бесконечно далёкий. Только глаза, смотревшие пристально и неотрывно, гипнотизировали и притягивали. И голос, неожиданно мягкий, бархатистый, обволакивающий.
- Сядь, Лиля.
Она, как зачарованная, подошла к дивану и опустилась, судорожно стиснув края у горла.
- Дай руку, - последовал ещё приказ.
- З-зачем? испуганно вырвалось у Лили, однако сердце почему-то забилось часто, как у птички.
Серебристо-зелёные глаза чуть прищурились, и девушка поспешно протянула ладонь, прикусив губу и опустив взгляд. Длинные пальцы обхватили её запястье, и от прикосновения по коже разбежались горячие мурашки к неожиданности Лили. Она вздрогнула, напряглась, когда лорд Сеттен неожиданно медленно и ласково погладил тыльную сторону ладони девушки, а потом Судья заговорил.
- Я должен проверить, всё ли с тобой в порядке, Лиля. Мне нужна всего лишь капля твоей крови, это не больно.
Ох, боже. Он собирается попробовать её. Полуночная застыла, едва подавив желание зажмуриться, губы пересохли, а вместо страха и отвращения в груди горячим цветком распустилось волнение.
- Х-хорошо, - беззвучно ответила она, глядя, как лорд Сеттен подносит её пальцы к своим губам и
Тёплый, шершавый язык лизнул подушечку. Лиля судорожно вздохнула, широко распахнув глаза, по телу прокатилась жаркая волна, свернувшись клубком внизу живота. Одновременно в груди стало гулко и пусто, пряное волнение мешалось с беспокойством, придавая ему горчинку, и когда палец всё же кольнуло мимолётной болью, Лиля дёрнулась от неожиданности. Но Дейн удержал её руку, не дав вырваться, уголок его рта дёрнулся в намёке на улыбку.
- Тих-хо-о, Лиля, - негромко произнёс он, не сводя с девушки потемневшего взгляда.
- Тих-хо-о, Лиля, - негромко произнёс он, не сводя с девушки потемневшего взгляда.
А потом обхватил палец, чуть втянув в горячую глубину, и язык снова лизнул прокушенную подушечку. Это было слишком интимно, жарко, и смущение плеснуло в лицо обжигающей волной. Лиля слабо вздохнула, позабыв о том, что хотела отнять руку, медленно погружаясь в бездонную серебристо-зелёную глубину взгляда напротив. По руке разливалось тепло, а за ним шла волна колких мурашек, от которых все волоски на теле встали дыбом. Происходило что-то странное, очень странное, и замешательство Лили возросло многократно. Дейн продолжал посасывать палец, ласкать его языком, мягко прикусывать, и боли она уже давно не ощущала. Вместо неё пришло кое-что другое. Тёмное, густое и терпкое, как вишнёвый ликёр. Пульс учащался, как и дыхание, и минуты растянулись в вечность, повиснув в воздухе невидимыми нитями, опутавшими Лилю и лорда Сеттена
Наваждение закончилось, когда Судья, последний раз лизнув её палец, отпустил наконец, напоследок мягко проведя по запястью подушечкой.
- Ты в полном порядке, - ровно произнёс лорд Сеттен. Ты помнишь что-нибудь о личной жизни, Лиля? У тебя были мужчины в том мире?
Она смутилась сильнее, опустив глаза, и неосознанно потёрла руку, обратив внимание, что ни следа укуса не осталось, хотя мурашки всё ещё прокатывались волнами от запястья до плеча и обратно.
- Был, один кажется, - едва слышно ответила Лиля, и снова при попытке вспомнить в груди разлился холодок, захотелось обхватить себя руками.
Ей даже в голову не пришло возмутиться таким вторжением в личную жизнь и не отвечать на вопрос. Да и смысл отпираться или скрывать что-то. После недавнего всплеска горячих эмоций вновь наползала апатия, сковывая отстранённостью, и Лиля даже в какой-то степени радовалась этому.
- Что ж, тогда тебе проще будет, - кивнул Дейн, поднялся и отошёл к окну, заложив руки за спину и глядя на улицу, стоя к собеседнице вполоборота. Ты девственница, Лиля, это ещё один закон этого мира
- Я ей рассказал, - перебил Томас, и она покосилась на него.
Палач стоял, прислонившись к камину и скрестив руки на груди, неотрывно глядя на Лилю со странным выражением на лице.
- Отлично, - наклонил голову лорд Сеттен. Тогда ты всё знаешь. Твой день рождения через пять дней, и к тому времени у тебя появится новый хозяин. Мы с Томасом до обеда будем отсутствовать по делам
Договорить он не успел. В дверь раздался деликатный стук, и Дейн, нахмурившись, оглянулся.
- Войдите, - негромко разрешил хозяин дома, и в гостиную шагнула давешняя горничная.
- Милорд, к вам леди Каролина, - вежливо доложила она. Что прикажете ей передать?
- Что она хочет? прищурился лорд Сеттен, а Лиля при упоминании женского имени замерла, стараясь не пропустить ни слова и внимательно наблюдая за обоими носфайи.
Они не скрывали недовольства. Томас явно скривился, а Дейн лишь поджал губы, снова надев маску невозмутимости, но раздражение проскальзывало в его взгляде и тоне голоса.
- Леди не сказала, милорд, - прилежно ответила горничная.
- Дейн, мы же сейчас уходим, - напомнил Палач, нахмурившись.
- Я помню - взгляд Судьи, ставший странно задумчивым, остановился на Лиле. Впрочем, я знаю, чем она может быть нам полезна. Идём, - бросил он гостье, и девушка поспешно поднялась с дивана, всё так же сжимая края халата у горла.
- Что ты задумал? настойчиво спросил Том, догнав лорда Сеттена и, придержав Лилю за локоть, остановился. Дейн, я бы не стал так рисковать, Каролина не слишком подходящая компания для {полуночной}, - добавил он, нахмурившись сильнее.
- Она всего лишь поможет Лиле в выборе одежды на первое время, - пожал плечами Дейн, взявшись за ручку. Скоро портной приедет. Не дура же она уводить мою ценную гостью из моего же дома, ещё и в одном халате, - он перевёл взгляд на Лилю и мягко улыбнулся. Защита всё равно не выпустит дальше ограды.
- Мда? Ну ладно, - в тоне Томаса оставалось сомнение, но руку Лили он отпустил. Тебе виднее, конечно.
- Я в общем и сама могу справиться, - попробовала вставить слово девушка, отчаянно робея, но стараясь не показывать эмоций.
Вдруг это ещё какой-нибудь местный закон, и она и на своё мнение права не имеет
- Не сомневаюсь, однако наша мода может существенно отличаться от той, что в твоём мире, - ровно отозвался Дейн и вышел в коридор, таким образом закончив диалог.
Лиле ничего не оставалось, как последовать за ним, остро ощущая спиной взгляд Томаса. Ей очень не хотелось знакомиться с этой Каролиной, тоже носфайи, судя по всему, но выбора Судья не оставил. Они в молчании дошли до холла и свернули в комнату рядом, очередную гостиную, где и ждала их неожиданная гостья. Несмотря на нежелание знакомиться с этой женщиной, Лиля всё же поддалась любопытству, разглядывая Каролину. Она сидела на диване, изящно поджав под себя ноги, с прямой спиной и сложив руки на коленях. Элегантное платье с глубоким вырезом, задрапированное на поясе и длиной до середины бедра не скрывало практически идеальной фигуры с высокой грудью и тонкой талией. Безупречное лицо с ровными чертами поражало нездешней красотой, ничуть не походившей на фарфоровые маски моделей с обложек журналов. Высокие скулы, чуть приподнятые к вискам глаза с пушистыми ресницами, чётко очерченные, сочные губы, уложенные небрежными волнами волосы шоколадного оттенка. Каролина была чудо, как хороша, и на её фоне Лиля ощутила себя бледной молью со своей кожей и волосами, бесцветным наброском рядом с картиной, нарисованной яркими красками.