Судья едва не зашипел, чувствуя, как внизу живота потяжелело, и брюки стали неудобными. Правду говорили, что перед полуночными не устоять, они притягивали и завораживали. Дейн слышал, что его знакомые, лорды Харрэлы, обзавелись такой, но девушку практически не видели в обществе, она предпочитала проводить время в поместье своих покровителей. И правильно, разрешение на наказание того, кто попытался украсть девушку, он подписывал сам, справедливо рассудив, что Валентин и Мартин захотят лично разобраться с уродом.
Едва поморщившись, Дейн попытался выкинуть из головы мысли о спящей на втором этаже неожиданной гостье, но получалось плохо. Полуночная. В его доме. Ничейная. И он обязан устроить аукцион для желающих заполучить лакомый кусочек. Судья выдохнул и опустил сжатый кулак на подоконник, жёстко задавив взметнувшиеся эмоции и гнев. Многолетняя привычка сдерживаться остудила голову и погасила пожар в крови, хоть и не до конца: внизу живота ещё оставалось напряжение. Что ж, его снимет холодный душ или поход в один из элитных домов терпимости, которые Дейн время от времени посещал. В последнее время мысль о постоянной любовнице его совершенно не прельщала, после расставания с Каролиной. Хорошо хоть, этой в самом деле хватило ума и сообразительности не устраивать скандал и преследовать его. Хотя, конечно, Каро до сих пор старалась почаще попадаться ему на глаза, но дело ограничивалось вежливой беседой и всё.
Мысли Судьи снова скакнули на гостью. Только железная выдержка, воспитанная годами в должности верховного блюстителя закона носфайи помогла удержаться, когда он освобождал девушку от мокрой сорочки. Он безбожно врал ей, говоря, что беспамятные и замёрзшие особы его не прельщают. О, ещё как прельщают! По крайней мере, Дейн знал отличный способ согреть Лилю лучше, чем плед и растирания, и даже горячий чай с мёдом. Её кожа, пусть прохладная и влажная, оставалась шелковистой и нежной, пальцы чесались приласкать изящные изгибы, пощекотать розовые бутоны сосков. А потом, когда они набухнут и станут чувствительными к малейшему прикосновению, накрыть их ртом, втянуть, прикусить и услышать, как она тихонько вскрикнет
- Дейн, ты в самом деле позволишь кому-то забрать её? голос Томаса с недовольными нотками ворвался в мечты, разбил волнующие картинки и к лучшему, а то болезненное возбуждение снова облило жаром пах, сделав член каменным.
- Ты всё-таки пошёл к ней? не оборачиваясь, хмыкнул Дейн. Зря. Через три дня она покинет этот дом, - ровно закончил он, удержавшись от того, чтобы стиснуть пальцы в кулаки.
- Даже не проверишь родовым амулетом? негромко спросил Том, его голос раздался ближе Палач подошёл к собеседнику. Вдруг отзовётся, Дейн? И она предназначена тебе?
- Я Судья, - резко перебил его мужчина и нахмурился, поджав губы. Ты забыл? У меня нет и не должно быть привязанностей.
- Тогда я - упрямо продолжил Том, но не договорил.
Дейн резко обернулся и посмотрел ему в глаза, чуть прищурившись.
- И у тебя тоже, - чётко произнёс он.
Несколько долгих, тягостных мгновений двое молча сверлили друг друга взглядами, а потом Томас первый отвёл его. Отрывисто кивнул и скупо обронил:
- Как скажешь, Судья.
После чего развернулся и быстрым шагом вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь. Дейн с досадой поморщился и отбросил мысли достать родовой амулет и навестить перед сном Лилю. Потом резко выдохнул, подошёл к шкафчику с резными дверцами и распахнул. Взял бутылку с жидкостью цвета тёмного мёда и такую же тягучую, налил на два пальца в пузатый бокал и в три глотка выпил. Постоял, смакуя насыщенный, пряный вкус и закрыл шкафчик, после чего вышел из кабинета. Определённо, холодный душ Дейну сейчас не помешает.
Утром Лилю разбудил стук в дверь, приглушённый, но настойчивый, и она нехотя разлепила ресницы. И вроде бы по ощущениям времени уже было довольно много, да и тело тут же просигнализировало, что хочет в уборную и завтракать, но общее состояние оставалось разбитым. Настроение тоже оставляло желать лучшего, едва Лиля вспомнила, где находится, и что её ждёт в ближайшее время. Аукцион. В дверь снова раздался настойчивый стук, и девушка поспешно выпрямилась, сжав края халата у горла, и громко произнесла:
- Да, входите!
Да кто к ней ломится так упорно! Возмущение вспыхнуло и погасло, едва Лиля напомнила себе, что лорд Сеттен в своём доме, и вправе вообще не соблюдать никаких вежливостей. А тут хотя бы стучится. Дверь распахнулась, однако в спальню вошёл совсем не Судья, и даже не его помощник, Томас. Средних лет женщина совершенно простой внешности, в длинном форменном платье, переднике и чепце классическая горничная, как их изображали на картинках. Лиля уставилась во все глаза, удивлённая новым персонажем: вчера ей показалось, что в этом доме кроме Судьи и Палача больше никого нет. Оказывается, наверняка слуги просто спали.
- Доброе утро, госпожа, - поздоровалась горничная, присев в реверансе, подошла к окнам и раздвинула плотные шторы. Лорд Сеттен просил известить, что он ждёт вас к завтраку, - она оглянулась, окинула Лилю непроницаемым взглядом.
В спальню хлынул солнечный свет от вчерашнего ненастья не осталось и следа, и Лиля невольно зажмурилась, недовольная. Казалось несправедливым, что погоде нет никакого дела до несчастий одной неудачливой попаданки. Девушка молча поднялась, поправив халат, и ушла в ванную, приводить себя в порядок. Там же, на полочках, обнаружилась в упаковке и зубная щётка, и даже расчёска. Ну да, конечно, это же гостевая спальня, надо полагать, что тут всё содержится в готовности. Коротко вздохнув, Лиля взяла расчёску, бросив мельком взгляд в зеркало, да так и застыла, рассматривая себя во все глаза.
Нет, она осталась прежней, всё та же на её взгляд не слишком выразительная внешность. Необычного оттенка светлые, платиновые, как назывался этот цвет, волосы ниже плеч, бледная кожа фарфоровая, как говорили в старину. Губы розовые, удивительно гармонирующие с лицом. Единственное яркое пятно, пожалуй, глаза, синие и оттенённые фиолетовым у зрачка. А ещё, волосы, они тоже чуть изменились, приобрели мягкий перламутровый отлив, и в общем, Лиля теперь выглядела совсем девочкой, совершенно не на свои двадцать лет, почти двадцать один. Поспешно закончив водные процедуры, она заплела косу и вернулась в спальню. Горничная уже прибрала кровать и ждала, чтобы проводить в столовую, и Лиле ничего не оставалось, как пойти за ней, в чём была, в пушистом, не по размеру халате и тапочках. Не надевать же вчерашнюю сорочку, да и не знала гостья, куда дел её единственную одежду лорд Сеттен.
Горничная проводила Лилю до лестницы, они спустились на первый этаж и снова прошли длинным коридором почти до самого конца, и служанка остановилась перед деревянной дверью с резьбой, распахнула её.
- Прошу, госпожа, - склонив голову, она отступила в сторону, и Лиля шагнула за порог просторной столовой.
За большим овальным столом, накрытым белоснежной, с вышивкой, скатертью, уже сидели оба, и Томас, и Дейн. Сама комната была светлой, в белых с лавандовыми мазками тонах, кое-где тронутых позолотой. Проникавший в большие окна солнечный свет вообще создавал иллюзию веранды. На столе стояло множество тарелок с закусками, розеток с мёдом, блюдо с оладьями, а перед мужчинами совершенно разные наборы завтрака. Том уплетал омлет с двумя сосисками, фасолью в томате и грибами, Дейн изящно расправлялся ножом и вилкой с классической глазуньей с беконом, рядом в глубокой миске творог, политый мёдом. Палач предпочитал пить крепкий чай из внушительной, почти полулитровой на вид кружки, на которой скалился серебристый череп с костями, и Лиля чуть нервно не хихикнула. Очень говорящий знак, да уж. Перед тарелкой Дейна стояла чашка из прозрачного костяного фарфора с чёрным, как дёготь, кофе, и в пару к нему молочник со сливками.
И такой резкий контраст в одежде: Дейн в белоснежной рубашке, жилете цвета грозового неба с искрой, светлые волосы под солнечными лучами отливают серебром. Лицо, как обычно, непроницаемое. Том же, в футболке и наверняка в штанах, с явным аппетитом жевал омлет, и не скрывая удовольствия от поглощения пищи. И вместе с тем, они оба составляли удивительно гармоничную пару, как инь и ян, тёмная и светлая половины друг друга. Судья и Палач
- Доброе утро, - ровно поздоровался Дейн, едва взглянув на замершую на пороге девушку. Садись, завтракай.
- Как себя чувствуешь? дружелюбно поинтересовался Томас, его глаза прошлись по фигуре Лили, закутанной в халат. Выспалась, отдохнула?
- Да, вполне, благодарю, - сдержанно отозвалась Лиля, поспешно отвела взгляд и приблизилась к свободному стулу, жадно косясь на горку оладий.
- Отлично, - снова взял слово Судья, промакивая наколотым на вилку кусочком белого хлеба желток. После завтрака я проверю твоё здоровье, и уже связался с портным, он прибудет к полудню и обеспечит тебя гардеробом на первое время, - продолжил он невозмутимо, даже не глядя на замершую Лилю. По дому можешь ходить везде, туда, куда нельзя, двери закрыты. Захочется погулять есть внутренний сад. Надеюсь, ты понимаешь, что на улицу одной не стоит выходить, - Дейн бросил на неё пронзительный, тяжёлый взгляд, и Лиля поспешно кивнула.
Куда она пойдёт, одна, без денег и в халате? Как бы тоскливо ни было здесь, глупостей совершать девушка не собиралась. В том числе, и затрагивать щепетильную тему предстоящего аукциона. При одной только мысли внутри всё леденело, и сознание начинало биться в истерике, и Лиля поостереглась предпринимать попытки отговорить этого пугающего лорда не продавать её. Вчера это казалось таким простым и единственным решением, а теперь при виде непроницаемого лица лорда Сеттена Лиля с трудом могла заставить себя проглотить кусок. Вот если бы с Томом поговорить
- Ты вспомнила о своём прошлом? заговорил снова через некоторое время Судья, маленькими глотками прихлёбывая кофе.
Почему-то его слова отозвались холодом в груди, и Лиля вздрогнула, зябко поёжившись. Вспоминать, из-за чего она решила прыгнуть с моста, отчаянно не хотелось.
- Н-нет, - отозвалась Лиля, уткнувшись взглядом в тарелку и разом перестав ощущать вкус оладья во рту. И не хотела бы, - совсем тихо добавила она, запив горячим какао Томас налил ей из чайника.