Выходит, ты разговариваешь на его «молочном» языке? спросила Иштар.
А? Что? Чьем? Старейшего? Нет, конечно. Но полагаю, придется выучить.
Но ты же пел. Ту песенку, которую он всегда напевает.
Ах это «Нагло, нагло есть ламбор где бычьи держу я плато» У меня хорошая фонетическая память. Но слов я не понимаю. А что они значат?
Не уверена, что в них есть смысл. Большинства из этих слов нет в словаре, который я видела. Я думаю, что это какой-то бессвязный стишок успокаивающий, но семантически не имеющий смысла.
С другой стороны, в нем может быть ключ к психике старика. Ты не пыталась задать вопрос компьютеру?
Галахад, я не имею доступа к обслуживающему палату компьютеру. Впрочем, сомневаюсь, чтобы кто-нибудь смог понять Старейшего полностью. Дорогой мой, он примитивен по сути своей просто живое ископаемое.
Но мне хотелось бы понять его. Этот его язык Он сложный?
Очень. Иррациональный, запутанный синтаксис, настолько перегруженный идиомами и неоднозначностями, что иногда я ошибаюсь даже в тех словах, которые, как мне кажется, уже знаю. Я бы хотела иметь твою память.
Исполняющий обязанности председателя вроде бы не испытывал никаких затруднений.
Я полагаю, что он обладает особыми способностями к языкам. Но если ты собираешься начинать, дорогой, у меня дома есть учебные программы.
Договорились! А это что? Вечернее платье?
Это? Это вообще не одежда. Я купила покрывало на кушетку, а когда принесла домой, обнаружила, что оно не подходит по цвету.
Это платье. Встань и не шевелись.
Только не щекочи!
Вариации на тему
I
Государственные дела
Несмотря на то, что говорил я Старейшему, моему предку Лазарусу Лонгу, правление Секундусом требует больших усилий. Но лишь в продумывании политики и оценке трудов подчиненных. Кропотливая работа не для меня я предоставляю ее профессиональным администраторам. Но и тогда проблемы планеты, заселенной миллиардом людей, вполне способны завалить человека делами особенно если он намерен управлять процессами как можно меньше, а это значит: следует держать ухо востро и внимательно следить за подчиненными, чтобы не проявляли чрезмерной активности. Половину времени мне приходится тратить на выявление чересчур инициативных чиновников, а потом следить за тем, чтобы они больше никогда и нигде не занимали никаких общественных должностей.
Затем я, как правило, отменяю всю проделанную ими работу и все задания, выданные ими подчиненным.
Я никогда не замечал, чтобы подобные действия приносили какой-либо вред кому угодно, кроме этих паразитов, которым приходится теперь искать другие способы избежать голодной смерти (они могли бы и поголодать это куда более полезное во всех смыслах занятие, но этого никогда не случается).
Важно вовремя подмечать эти злокачественные новообразования и удалять их, пока не разрослись. Чем более искусен исполняющий обязанности председателя, тем более выдающиеся образчики способен он обнаружить и тем больше времени он на них тратит. Лесной пожар сумеет заметить всякий, фокус же в том, чтобы учуять его первый дымок.
Поэтому на мою основную работу обдумывание политики времени остается немного. Цель моего правления не в том, чтобы творить добро, а в том, чтобы не наделать зла. Сказать проще, чем сделать. Например, хотя предотвращение вооруженных революций явно входит в мои обязанности по поддержанию порядка, я давно, много лет назад, еще не зная слов Лазаруса, усомнился, правильно ли ссылать потенциальных лидеров революции. А ведь симптом, который меня встревожил, поначалу был настолько ничтожен, что его наличие я осознал лишь через десяток лет.
За все эти десять лет на меня не было совершено ни одного покушения.
И к тому времени, когда Лазарус Лонг возвратился умирать на Секундус, этот тревожный симптом держался уже двадцать лет.
Это был зловещий признак, и я это понимал. Если общество настолько однородно и настолько самодовольно, что среди миллиарда жителей за два десятилетия не смог появиться один-единственный решительный убийца, значит оно серьезно больно, несмотря на то что выглядит здоровым. Как только я это осознал, все последующее десятилетие я обдумывал возникшую проблему и постоянно спрашивал себя: а как бы поступил в подобном случае Лазарус Лонг?
В общем, я знал, как он поступал, потому-то и задумал миграцию либо чтобы увести с планеты свой народ, либо чтобы убраться с нее самому, если желающих последовать за мной не обнаружится.
Читателю может показаться, что я искал насильственной смерти в каком-то мистическом духе; дескать, «король должен умереть». Вовсе нет! Повсюду и всегда меня окружает незаметная, но надежная охрана, особенности которой я разглашать не намерен. Впрочем, без всякой опаски могу упомянуть три главных меры предосторожности: мой облик публике неизвестен; я почти никогда не появляюсь на людях; а когда вынужден это делать об этом никогда не объявляется заранее. Ремесло правителя опасно не может не быть опасным, но я не собираюсь погибать «от профессионального риска». И суть «тревожного симптома» не в том, что я еще жив, а в том, что нет мертвых убийц. Выходит, меня перестали ненавидеть настолько, что не желают рисковать. Ужасно. Что я делаю не так?
К тому моменту, когда клиника Говарда известила меня, что Старейший очнулся (напомнив, что, с его точки зрения, прошла только ночь), я не только успел выспаться, но и завершил все неотложные дела, а прочие отложил. Я немедленно направился в клинику. После дезинфекции я прошел к Старейшему и застал его за кофе, он только что кончил завтракать.
Он поглядел на меня и улыбнулся:
Привет, Айра.
Доброе утро, дедушка.
Я уже готов был почтительно приветствовать его в той форме, которую он принял, когда я в прошлый раз пожелал ему доброй ночи, но ждал знаков, которые говорят «да» или «нет» раньше, чем открывается рот. Даже среди Семейств практикуется большое разнообразие в таких обычаях, а уж Лазарус, разумеется, живет по своим правилам. Поэтому я сокращал дистанцию между нами с большой осторожностью.
Он ответил мне, чуть откинувшись назад, чего я не заметил бы, если бы не был настороже.
Здесь посторонние, сынок, мягко указал он.
Я немедленно остановился.
Во всяком случае, мне они кажутся чужаками, добавил он. Я пытался познакомиться, но они только чирикают на пиджин и обильно машут руками. Но хорошо, когда рядом люди, а не вчерашние зомби, с этими можно поладить. Эй, дорогуша! Поди сюда, будь хорошей девочкой.
Он поманил к себе одного из техников; как обычно дежурили двое, сегодня утром это были женщина и мужчина. Было приятно видеть, что мой приказ выполнен, женщина была со вкусом одета. Изящная блондинка, не лишенная привлекательности для тех, кто ценит высоких женщин (не сказал бы, что мне такие нравятся, ведь говорят, что твоя женщина должна помещаться у тебя на коленях правда, в последнее время на эти занятия у меня что-то не хватает времени).
Она поплыла вперед и остановилась с улыбкой. На ней было что-то в женском стиле но женская мода чересчур скоротечна, чтобы я мог за ней уследить, к тому же в том сезоне каждая женщина в Новом Риме старалась отличаться от остальных. Но как бы там ни было, что-то переливчато-голубое подходило к цвету глаз и облегала тело; общее впечатление было весьма приятным.
Айра, это Иштар Я правильно произнес на сей раз, дорогая?
Да, Старейший.
А вот тот молодой человек Галахад, хотите верьте, хотите нет. Айра, ты знаешь легенды Земли? Если бы он знал, что означает его имя, то сменил бы его. Это был идеальный рыцарь, так ничего и не добившийся. Я пытаюсь вспомнить, почему лицо Иштар мне знакомо. Дорогая, а вы случайно не были когда-нибудь моей женой? Спроси ее, Айра, возможно, она меня не поняла.
Айра, это Иштар Я правильно произнес на сей раз, дорогая?
Да, Старейший.
А вот тот молодой человек Галахад, хотите верьте, хотите нет. Айра, ты знаешь легенды Земли? Если бы он знал, что означает его имя, то сменил бы его. Это был идеальный рыцарь, так ничего и не добившийся. Я пытаюсь вспомнить, почему лицо Иштар мне знакомо. Дорогая, а вы случайно не были когда-нибудь моей женой? Спроси ее, Айра, возможно, она меня не поняла.
Нет, Старейший, никогда. Без всяких сомнений.
Она поняла, подтвердил я.
Ну значит, то была ее бабушка Девка была просто огонь, Айра. Пыталась меня убить, пришлось с ней расстаться.
Старший техник быстро сказала несколько слов на галактическом. Я перевел: «Лазарус, она утверждает, что никогда не имела чести быть замужем за вами ни формально, ни по контракту, но вполне готова только скажите».
Ого! Нахалка какая наверняка та девица была ее бабкой. Примерно восемь-девять столетий назад, где-то так, я могу ошибиться на полвека туда-сюда, на этой самой планете. Спроси, не бабка ли ей Ариэль Барстоу.
Явно польщенная, техник разразилась потоком слов на галактическом. Выслушав ее, я перевел:
Она утверждает, что Ариэль Барстоу была ее прапрапрабабкой, и рада слышать, что вы подтвердили ту связь, поскольку это означает ваше родство а также заявляет, что сочла бы за великую честь не только для себя лично, но и для всех отпрысков и родных, если бы вы дали согласие обновить родословную, по контракту или без него. Конечно, после завершения омоложения она не желает торопить вас. Ну как, Лазарус? Если она уже превысила квоту на число отпрысков, я охотно предоставлю ей дополнительные права, чтобы ей не пришлось мигрировать.
Черта лысого она меня не торопит! И ты тоже. Но она выражалась вежливо, а потому заслуживает вежливого ответа. Скажи ей, что я польщен и приму предложение к рассмотрению, но не говори, что в четверг я смываюсь. Короче, «не звоните нам, мы сами вам перезвоним», но скажи так, чтобы она не расстроилась. Она славная девочка.
Я придал ответу дипломатическую форму. Иштар просияла, сделала реверанс и отошла. Лазарус проговорил:
Кати-ка сюда валун, сынок, присядь ненадолго. Понизив голос, он добавил: Между нами говоря, Айра, не сомневаюсь, что Ариэль разочек надула меня но с кем-то из моих же потомков. Значит, эта девица, конечно же, ведет происхождение от меня, пусть и не по прямой линии. Впрочем, это не важно. Чего ты явился так рано? Я же сказал приходи через два часа после завтрака.
Я рано встаю, Лазарус. А правда, что вы решились на полный курс? Она, похоже, не сомневается в этом.