Да. Какого вы вероисповедания, я хотел спросить, уточнил он.
А! Большим и указательным Айрес потянул себя за правую ушную мочку. Я был агностиком первого класса. Получил степень или, лучше сказать, был выпущен с понижением из Академии Атеизма.
Капитан, не отрывая глаз, смотрел на звезды.
Вы сказали «был», Айрес. Вы подчеркнули это слово.
Айрес скривил рот в полуулыбке:
Точно. Я хотел сказать Да, сэр. Но это мой первый полет, сэр. Так что это многое меняет.
Неужели?
Да, меняет, сэр.
Капитан непринужденно покачался на каблуках.
Каким образом, Айрес?
Вам, как и мне, известно одно высказывание. Старинное высказывание. И мудрое. Оно звучит так: «Баптист это атеист, слетавший на Луну».
Это относится и к методистам, и к епископалианцам, и к трясунам.
Да, сэр.
Капитан издал звук, напоминающий смех:
Все мы одинаковы. Все до единого, Айрес. Толстокожие богоборцы, честные и порядочные, когда мы у себя в Бруклине и в Вошоки. Достаточно лишить нас земли и притяжения, и мы превращаемся в слезливых детишек без подгузников в долгой черной ночи. Черт побери, да разве найдется сегодня хоть один ненабожный звездолетчик, Айрес!
А вы набожны, капитан?
Агнц закрыл рот, посмотрел в иллюминатор. Поднял маленькую руку, плавно вытягивая ее вперед:
История всегда повторяется, Айрес. Первый полет обращает нас в истинную веру. Первый же. Достаточно постоять здесь пятнадцать минут или полчаса и посмотреть на космос, осознавая, что ты ничтожен, как суетливая мошка. Смотришь на эти чертовски прекрасные звезды и ловишь себя на том, что ты грохнулся на колени и ревешь в три ручья. В животе жар, голова кругом. И с тех пор ты навсегда становишься кротким и смиренным.
Агнц неожиданно отвлекся от раздумий, озираясь по сторонам, спустился по лестнице, схватился за поручень и пристально посмотрел на Айреса.
Вот таким образом, подчеркнул он, но учтите: я никогда не засматриваюсь на звезды! Мне надо командовать кораблем нету на это времени. А если вы поверили во все сказанное мной катитесь к черту! Мне следовало бы наложить на вас взыскание за расспрашивание старшего по званию!
Агнц гирей канул вниз по поручням.
Айрес остался сидеть, пытаясь вести вычисления. Через некоторое время он посмотрел вверх на иллюминатор. Его глаза расширились и почернели. Он встал. Прошагал по вычислительному отсеку и остановился, пристально глядя в иллюминатор. Можно было подумать, он слушает музыку. Его губы шевелились.
Как там сказал капитан? Простоять пятнадцать минут или полчаса? Тоже мне Он преклонил колени, коснувшись ими пола. Да я запросто покажу лучшее время, чем у капитана!
Благородная кровь. Благородный лейкоцит. Благородный Айрес.
Впереди возник Марс, а с ним и первая, по-настоящему мощная гравитационная сила с тех пор, как я покинула Землю, пролетев мимо Луны. Марс замаячил, словно бурое пятно запекшейся крови в пустоте. Масса есть половое влечение космоса, а тяготение это страстное желание массы, гравитационное либидо гигантского тела жажда любви ко всем более мелким телам, пересекающим его границы в космосе. Я слышала, как простой народец, обитающий внутри меня, сравнивает планету с пчелиной маткой. С наивысшим притяжением, которого жаждут все более мелкие притяжения и тела. Жестокая блудница, которая спаривается со всеми без разбору, толкая на погибель, пчеломатка, увлекает за собой весь рой. Вот и я теперь часть роя, первая среди многих, летящих следом за мной, предпочитающая зов одного тяготения другому.
Но яд оставался во мне. И не было способа сообщить об этом экипажу капитана Агнца. Время тикало на хронометрах приборной доски и пролетало величественно и незаметно в движении звезд.
Капитан Агнц спустился в машинное отделение, осмотрел мое сердце и вспомогательные двигатели. Он делал резкие замечания и отдавал отрывистые команды, пересыпая свою речь бранными словечками. Затем он вскарабкался по лестницам на камбуз, чего-нибудь перекусить.
Капитан Агнц спустился в машинное отделение, осмотрел мое сердце и вспомогательные двигатели. Он делал резкие замечания и отдавал отрывистые команды, пересыпая свою речь бранными словечками. Затем он вскарабкался по лестницам на камбуз, чего-нибудь перекусить.
Беллок и Ларион остались внизу.
Первым делом, Беллок, ты проверил спасательные шлюпки?
Да. Шлюпка номер 3. Я ее подготовил час назад.
Хорошо. Теперь
Кок поставил перед капитаном Агнцем суповую миску. Выпятив губы трубочкой, Агнц всунул в них ложечку и почмокал в знак одобрения.
Кок?
Да, сэр? Кок вытер испачканные маслом руки большим полотенцем.
Это ты изобрел гравитационную суповую миску и гравитационную ложку?
Кок поглядел на свои ступни.
Я, сэр.
Восхитительное изобретение, Кок. Я помню те времена, когда все жидкости на борту ракеты приходилось потягивать из бутылки с соской. Я чувствовал себя сопливым младенцем.
Кок хмыкнул, вернувшись к протиранию посуды.
Корабельной гравитации не хватало, чтобы притягивать суп, тогда я на досуге придумал гравитационную ложку. Получилось.
Капитан ел молча. Спустя минуту он сказал:
Наверное, я старею, Кок. Видно, я заболел.
Капитан!
Агнц раздраженно помахал ложкой.
Нет, ничего такого. Я хочу сказать, сегодня я что-то расчувствовался. Я чувствую себя как бы это сказать? Черт возьми, не могу найти нужные слова. Почему ты решил лететь на боевом корабле, Кок?
Кок туго скрутил полотенце.
У меня с марсианами кое-какие счеты. Три года назад они убили моих родителей.
Ясно, сказал капитан.
Беллок и Ларион находились внизу.
Кок посмотрел на своего командира, на его маленькое сосредоточенное коричневатое лицо, которому на вид можно было дать лет тридцать пять как, впрочем, и сорок, и пятьдесят.
Агнц метнул в него взгляд. Кок сглотнул слюну.
Прошу прощения.
Гм?
Я хотел спросить
О чем?..
Беллок. Ларион. Беллок внизу. Ларион карабкается по лестницам, чтобы забрать часовые мины. Марс маячит впереди. Времени мало, в обрез.
В десятке отсеков моего корпуса вычислители, артиллеристы, инженеры, лоцманы, ничего не подозревая, исполняли свои привычные обязанности, пока на камбузе Агнц и Кок вели свой непринужденный разговор. А тем временем Ларион пыхтел, поднимаясь по лестницам к своим запрятанным часовым минам.
Кок сказал:
О том, почему вы стали командиром боевого корабля, сэр?
Я? фыркнул Агнц, с полдюжины раз наполнив рот едой, прежде чем очень медленно ответить. Пять лет назад я зашел в питейное заведение «Голубой канал» на Марсе. Я встретил там девушку
А-а, понимаю
Ни черта ты не понимаешь, кастрюля! До чего же она была хороша, черт возьми! Характер утонченной кошки, и нравы под стать. Искристые волосы, черные, шелковистые, как паутина. Глаза синие, как холодные воды глубокого канала. Я хотел взять ее с собой на Землю. Началась война, меня отозвали и
И однажды, закончил за него Кок, когда вы поможете закончить войну, вы отправитесь на ее поиски. И когда окажетесь на базе Деймос Фобос, попытаетесь проникнуть тайком на Марс и похитить ее.
Агнц ел, кивая:
Ребячество, да?
Нет, наверное, если она еще ждет.
Она ждет если я знаю Ирелу, то ждет.
Айрес в вычислительном отсеке.
Кроваво-красный Марс увеличивается в размерах.
Агнц на камбузе.
Хиллари и Конрад на командном посту 1!
А внизу, где ширится, разрастается и выплескивается в космос моя мощь, я чувствую вибрации Беллока. А вот Ларион поднимается по лестнице на склад.
Ларион проходит мимо камбуза.
Сэр.
Агнц кивает, не отрываясь от еды.
Ларион поднимается в вычислительный отсек, минует его, посвистывая, и задерживается на складе.
Космос содрогается от моего предостережения.
Мои пушки приводят в готовность, смазывают и налаживают. Боеприпасы доставляют наверх по транспортеру из камеры 5 в орудийную башню 14. Багровые боеприпасы. Экипаж обливается потом, скалит зубы и ругается. Беллок ждет внизу, в машинном зале. Его лицо нервно дергается. Капитан ест. Я несусь сквозь космос. Айрес вычисляет. Беллок ждет. Капитан ест. Космос. Ларион. Часовые мины. Капитан. Беллок. Пушки. Ожидание. Ожидание. Гонка.
Металл моего корпуса корчился от страданий и нагрузок, силился возопить, поведать всем о том, что известно моим отрицательным-положительным полюсам, субатомному сознанию, нейтронным колебаниям.
Но кровь моего тела бурлила сама собой, перетекая из камеры в камеру в пропотевших, засаленных спецовках, в ожидании, с напряженными лицами. Бурлила нервно. Бурлила, пульсировала, клокотала, не догадываясь о том, что вскоре яд разольется по всем отсекам.
А еще девушка по имени Алиса ждала в Йорк-Порте. Осталась память по двум погибшим родителям. На Марсе танцовщица с обворожительными очами еще танцует, наверное, позвякивая серебряными колокольцами на больших пальцах рук. Марс близко. Меня затрясло от гнева, и я отклонилась от курса. Я содрогнулась от фрустрации металла!
Вертелись, крутились мои шестеренки, блестящие сердечные мышцы моей души, нагнетая масло в мои металлические вены. A Беллок сидел внизу и прикуривал одну сигарету от другой.
Я думала об Айресе, о капитане Агнце, о его отрывистой речи. О том, как Айрес опустился на колени, ощутила то же, что и он. О Хиллари и Конраде, мечтающих о губах одной женщины. О Коке, который озаботился изобретением гравитационной суповой тарелки.
Я думала о пребывающем в ожидании Беллоке.
И о том, что Марс приближается. И о войне, которую я никогда не видела, но только о ней и слышала. Мне хотелось быть причастной к ней. Я хотела попасть на войну вместе с Агнцем, Хиллари и Коком!
Кок убрал тарелку, очищенную капитанской ложкой.
Добавки?
Агнц покачал головой:
Нет. Только дольку каких-нибудь фруктов. Скажем, яблока.
Он вытер маленький рот тыльной стороной ладони.
Ладно, сказал Кок.
И в этот самый миг что-то зашипело и взорвалось.
Кто-то где-то закричал.
Я знала кто. И где.
А капитан не знал.
Проклятие! гаркнул он и в три прыжка вылетел из камбуза. Пытаясь поспеть за ним, Кок выронил суповую кастрюлю.
Внутри моего тела завыли аварийные сирены. Юное розовощекое лицо Айреса, бившегося над решением параболической задачи в вычислительном отсеке, вздрогнуло, мгновенно охваченное страхом. Он встал и попытался дойти до трапа, но не смог. Ноги не слушались.
Конрад с криком скатился с лестницы. Он исчез в направлении машинного отделения, поглощенный люком в полу.