Спрятав диктофон, Монах опустился на корточки рядом с беглецом, и создалось впечатление, что пустота под капюшоном оценивающе уставилась в лицо «пациенту ноль».
Нуте-с, и как мы теперь себя чувствуем?
Глава 16. Виктор
Я бегу по коридорам замка. Дыхания не хватает, в боку колет, мышцы ног в предсудорожном состоянии, и силы кончаются. Но страх подгоняет. Дикий, иррациональный. Он как чудовищное безликое нечто Нельзя позволить ему меня настичь, иначе Я не знаю, что иначе, но боюсь этого до одури и даже под ноги не смотрю. Расплата за последнее наступает быстро нога цепляется за порог, и я падаю на каменный пол. Из меня вышибает остатки дыхания, локти, ребра и колени беззвучно вопят от сильной боли, так как им досталось больше всего. Мой шикарный костюм принца Викто́ра, разорванный уже во многих местах, постепенно превращается в лохмотья. Но мне все равно. Скажи мне кто еще месяц назад, что я буду так наплевательски относиться к своему игровому облачению, я бы только усмехнулся. Но сейчас есть проблемы посерьезнее.
С трудом поднимаюсь на ноги, сопровождая этот процесс сиплыми ругательствами, и тут же замираю, разом забыв и о преследующем меня ужасе, и о собственной боли. За углом на полу кто-то лежит. Женщина. Я вижу только ее ноги, но узнаю сразу. Кейт! Ее облачение хранительницы трудно с чем-то спутать. Боже, только не это!
Меня буквально швыряет вперед, к ней. В голове вибрирует скороговоркой: «Нет-нет-нет, пожалуйста-пожалуйста!!» Почти падаю рядом с ней на колени. Хватаю за руку. Теплая! И пульс прощупывается!
Меня буквально швыряет вперед, к ней. В голове вибрирует скороговоркой: «Нет-нет-нет, пожалуйста-пожалуйста!!» Почти падаю рядом с ней на колени. Хватаю за руку. Теплая! И пульс прощупывается!
Кейт, ради Бога, очнись!
Веки ее вздрагивают и медленно приподнимаются. Я никогда не видел у нее такого взгляда будто одурманенного. Кейт почти не пьет, а тут ощущение, что она напилась буквально в стельку: ее глаза были ну абсолютно никакие.
Кейт, что с тобой? Надо уходить!
Поздно, с трудом цедит она. Он уже рядом.
Кто Он?
Ты знаешь. Нам не уйти. Но ты, если один, еще сможешь.
Нет-нет-нет! Я тебя не брошу!
Беги, дурак! Он О Боже!
Ее лицо искажается ужасом, а взгляд устремлен куда-то мне за спину. Я оборачиваюсь
Я едва не упал с нар, резко проснувшись, и поморщился от боли. Все тело затекло, будто было сделано из цельного бревна по принципу Буратино, мышцы ныли, шея не ворочалась. Да уж, изолятор временного содержания это не люкс в отеле.
В камере мы с Луи были по-прежнему вдвоем. Кейт отвели куда-то еще. Хотя бы за это местным полицейским можно было сказать спасибо соседство каких-нибудь уголовников, учитывая наше облачение, стало бы большой неприятностью. С них бы сталось докопаться до наших средневековых нарядов. Впрочем, может, и благодарить-то не за что городишко мелкий, и преступников в нем соответственно пара пьяных дебоширов да полтора карманника. Удивляло другое: с тех пор, как нас вчера задержали якобы по ориентировке насчет событий в замке, никаких допросов, предъявлений обвинений, ничего такого, что вроде бы положено проделывать с задержанными. По крайней мере я так по телевизору видел. Конечно, телесериалы тот еще источник информации, но не может же там все быть враньем! И сама ориентировка вызывала большие подозрения. Полиция так быстро не работает. Откуда они узнали? Им позвонили? Скорее всего да, и «попросили» задержать ряженых. Причем «попросил» тот, кому местная полиция отказать не может. То есть либо мэр, либо
Появление конвоя застало нас врасплох. Луи вообще еще не продрал глаза толком, а я целиком был погружен в свои мысли. Вошли двое конвойных, а за ними
Не знаю, почему я промолчал. Может, просто страх заморозил возглас в горле. Кроме того, я не знал, кто или даже что такое сейчас мой отец, а это сейчас было самым важным для понимания ситуации. Луи он едва удостоил взглядом, зато меня чуть ли не рентгеном просветил.
Выводите! распорядился отец.
Именно распорядился, будто вся полиция сидела у него на жалованье. Хотя что это я, может, и сидела. Или голос его «волшебный» сработал.
Обоих? Конвойный был предельно лаконичен.
Нет, сейчас мне нужен только этот. Отец кивнул в мою сторону, после чего сразу развернулся и вышел из камеры.
Оставьте нас!
И опять ни слова возражения! Никаких «Вы уверены? Он может быть опасен!». Беспрекословное подчинение.
Здравствуй, сын, наконец произнес он, глядя мне в переносицу.
На сей раз в словах его не содержалось никакого приказа, так что я смог даже сарказм себе позволить:
Надо же, помнишь, оказывается!
Он поморщился.
Понимаю, что ты чувствуешь
Да ладно?! Как это возможно, если сам все чувствовать перестал?
Не совсем так. Я «лояльный», у нас процесс до конца не дошел.
А по мне, так очень даже дошел. Иначе бы ты не поступил так предательски со своим сыном и его друзьями.
Во-первых, у меня не было выбора. А во-вторых, все пошло не так, как должно было. Те, кто напал на Логово, как-то забыли меня предупредить об этом.
Отец пытался язвить, хотя я видел, что ему не по себе. К тому же он, похоже, специально избегал слов в повелительном наклонении, будто не очень-то контролировал свою способность подчинять голосом и не хотел меня «зомбировать». Интересно почему?
Не было выбора? переспросил я. У тебя?
Думаешь, нас просто так зовут «лояльными»? устало проговорил отец. Есть приказы, которые не обсуждаются.
По-моему, как раз ты отдаешь приказы, которые не обсуждаются. Как тебя назвал тот урод в плаще? Сирена? Это что, как в мифах? Значит, ты своим голосом можешь управлять людьми?
Да, сын. Но не все так просто. Начальство общается со мной всегда только в присутствии глушителя, чтобы нейтрализовать мое возможное воздействие на них.
Глушителя?
Так особый вид Измененных называют тех, что могут временно подавлять способности других. А сам я на инъекциях сижу. Раз в месяц обязательно. Иначе смерть.
Глушителя?
Так особый вид Измененных называют тех, что могут временно подавлять способности других. А сам я на инъекциях сижу. Раз в месяц обязательно. Иначе смерть.
У меня пересохло в горле.
Это что, как наркотик? А слезть можно?
Можно. Но только на тот свет. Без вариантов.
От избытка эмоций я взъерошил волосы.
Но как такое могло с тобой случиться? Ведь ты же Ты же, блин, Петр Подгурский!
Он вздохнул.
Мне не повезло. Я купил карьер в неподходящем месте. Чертов Обломок угораздило упасть именно здесь.
Тот самый Обломок? Из тех, что создают Зоны?
Да. И тут мои интересы пересеклись с интересами АПБР. А спецслужба, если захочет, достанет кого угодно. Вот меня и достали.
А Пашку?
И его тоже. Лишь чуть позже, чем меня. Никто из нас не хотел умирать, но еще меньше мы хотели, чтобы умер другой. Этим они нас и держали, заставляли выполнять свои приказы.
Где он? Что с ним?
Паша? Не знаю Да правда не знаю! впервые за этот разговор вспылил отец, поймав мой недоверчивый взгляд. Я не видел его с момента атаки на Логово. Как ты понимаешь, я замок больше не контролирую. И мое начальство тоже.
Внутри у меня все сжалось. В горле образовался комок, мешающий говорить.
Этот монстр, который занял место Пашки, кто он? Мог он его убить?
Отец пожал плечами.
Запросто. Все, что я могу о нем сказать, это был Измененный невероятной силы, причем с иммунитетом к способностям остальных. До сих пор такое встречалось только у сувайворов.
Это еще кто?
Такие люди, которые попали под излучение первого Обломка, но выжили и почему-то даже не изменились. Они обрели какие-то особые свойства. Их было всего человек пять кажется.
И на кого же этот тип работает? На террористов? Как их там? Новый Мировой Порядок?
Не знаю. Может, на них, а может на себя самого.
Угу. Не знает. Или не хочет говорить. А больше всего меня бесит его спокойствие. Паша пропал. Неизвестно, жив ли он. Мои друзья погибли. По крайней мере часть моих друзей. Мог погибнуть и я. А отец невозмутим, разве что слегка обеспокоен. Интересно только чем. Внезапно я почувствовал удушающую хватку бешенства. Какие бы ни были его оправдания, он подставил свою семью! Предал нас. Называть теперь его отцом? Нет уж, шалишь! Больше нет доверия, не говоря уже о любви. Вот только что ему от меня теперь надо? Почему он просто не подчинил меня голосом? Зачем все эти игры в раскаявшегося папочку?
Кем стал Паша? неожиданно даже для самого себя спросил я. Ну после ты понимаешь.
Псиоником. Ментальный контроль, пси-удары
Я, не удержавшись, присвистнул.
Тоже порабощал людей, значит? Удачный у вас получился подбор способностей!
Выбирали не мы.
А кто? Ваши хозяева?
На «хозяевах» его лицо чуть дрогнуло. Ага, проняло! Мимолетная вспышка злорадства быстро погасла. Важнее было узнать кое-какие вещи, которые меня особенно интересовали.
Что за приказы вы с ним выполняли?
Ну какая теперь разница?
Для меня большая! чуть не заорал я, лишь в последний момент взяв себя в руки. Там друзья мои погибли, помнишь? Это вы с Пашкой нас заманили в ловушку! Зачем? Они вам приказали? Ваши боссы? Для чего мы были им нужны?
Я не имею права тебе это говорить.
Подозреваю, многое из того, что ты уже сказал, ты тоже не имел права говорить! отмахнулся я. Так что поздняк метаться, папа!
В последнее слово я вложил столько презрения, сколько смог, и отец дернулся, словно от удара. Видно было, что он колеблется. Борется с желанием просто применить свой повелительный голос и тем закончить бесполезные и неприятные препирательства. Но почему же он до сих пор этого не сделал? Там, в Логове, он не постеснялся приказывать всем нам, а тут Что изменилось? Этот вопрос буквально жег мой мозг.
«Лояльные», наконец проронил он. Им было нужно больше «лояльных». Слабое излучение не до конца пробужденного Обломка позволяло получать их проще и быстрее.
У меня вдруг свело желудок. «Лояльные» Целая армия солдат со сверхспособностями под командованием тех, кто посадил их на иглу. Какой кошмар!
Зачем? хрипло выдавил я. Зачем им это понадобилось?
Ты меня так допрашиваешь, будто все это, от начала до конца, моя затея. Я был исполнителем, пусть и не совсем рядовым, но в генеральские планы меня не посвящали.
Но почему мы?! вдруг вырвалось у меня. У вас тут, блин, целый город в распоряжении!
Но почему мы?! вдруг вырвалось у меня. У вас тут, блин, целый город в распоряжении!
Выпалил я это и устыдился. Жалко прозвучало, мерзко. Будто не то меня возмутило, что из людей насильственно суперсолдат делают, а то, что именно я под раздачу попал. Да пусть хоть весь мир в тартарары катится, лишь бы меня не коснулось. Вот как оно прозвучало!