У всех, включая детей, были связаны руки.
Бородатый геолог купеческого вида, пьяно бормоча, примостил седалище там же, где стоял, подперев дверной косяк широченной спиной, и тут же захрапел, а я, немного поразмыслив, направился к повару, возле которого было немного свободного места. Кроме того, он показался мне самым вменяемым из всех. Толком не знаю почему, возможно из-за того, что взгляд носатого был не такой затравленный и потерянный, как у других. Хотя и полный вселенской печали.
Приживайтесь, присаживайтесь, пожалуйста, кок сразу гостеприимно подвинулся. Ай-ай, эти шлемазлы таки вам рассадили голову, штоб им жаба титьку давала. Ойц, пардоньте, ради бога, а я не представился. Самуил Эныкович Вейсман кок, то есть повар, если по сухопутной терминологии. Вот уже двадцать пять лет как.
Приживайтесь, присаживайтесь, пожалуйста, кок сразу гостеприимно подвинулся. Ай-ай, эти шлемазлы таки вам рассадили голову, штоб им жаба титьку давала. Ойц, пардоньте, ради бога, а я не представился. Самуил Эныкович Вейсман кок, то есть повар, если по сухопутной терминологии. Вот уже двадцать пять лет как.
Очень приятно буркнул я ему. Пытаться достать пистолет со связанными за спиной руками даже не стоило пробовать, поэтому я решил сначала немного прояснить ситуацию. Слышь, Эныкович а где это мы?
Ничуть не удивившись абсурдности вопроса, кок охотно и быстро доложился:
Товаро-пассажирский пароход «Димитрий». Принадлежит или принадлежал, увы, не знаю, как правильней сейчас сказать, акционерному обществу «Шмуклерович и компания». Следовали в Константинополь, чтобы доставить туда всех здесь присутствующих достойных людей, еще нескольких пока отсутствующих, и самого владельца парохода, господина Шмуклеровича с супругой, чтоб ему пусто было.
А я как сюда попал? я осторожно пошевелил затекшими пальцами. Уж извини, Эныкович, как по башке дали, все забыл.
Вы прибыли вчера ночью на извозчике, невозмутимо ответил еврей, имели короткую беседу с хозяином этой лоханки, после чего для нас сразу нашелся уголь, а вы закрылись в каюте и больше не выходили. С рассветом мы ушли из порта на внешний рейд, где приняли на борт остальных. Это был еще тот гармидер. Дамы верещали, как моя покойная Сонечка, когда узнала, что я хожу к Сарочке. Как я понял, Шмуклер решил провернуть свой гешефт, взяв за круглую денежку вам попутчиков.
Кока вдруг перебил сухонький мужичок, испуганно жавшийся к дородной даме.
Замолчите! испуганно зашипел он, истерично тараща глаза. Нас всех из-за вас убьют. Предупреждали же, чтобы молчали
Но и он не договорил, потому что схлопотал локтем в бок от матроны, лязгнул зубами и жалобно заскулил, роняя слезы на палисандровый паркет.
Казимир Карлович Малевич с супругой, Дорой Ипатьевной, ничуть не смутившись, прокомментировал еврей. Лучший адвокат в городе. Был. Если бы вы знали, как он вел процессы! Это песня, а не
Понятно, оборвал я его. Что случилось?
Команда взбунтовалась, горестно вздохнул Вейсман. А заводилой у них Мирон Ковалевич, машинист наш. Говорил я господину капитану, чтоб гнал поца этого, ан нет, не послушался Алексей Иванович. Некем было заменить. Он самый опасный из всех. И еще рыжий, Хвалько Валентин. Остальные так, бакланы
Сколько их? Чем вооружены?
Семь голов. Вооружены?.. кок наморщил лоб. Револьверы есть точно. И винтовка, кажется. Одно.
Почему их так мало? Где остальная команда?
Так и пароходик небольшой, снисходительно объяснил Самуил. К тому же команда в сильном некомплекте. Уже давно. Еще пятеро матросов, капитан, второй помощник и я, ваш покорный слуга, отказались брать грех на душу. Вот и все.
Понятно. Грызи.
Простите? У еврея полезли глаза на лоб.
Я слегка развернулся и пошевелил кистями:
Живо.
Но
Тихо! рядом со мной вдруг оказался любитель геологии. От бородатого по-прежнему дико разило перегаром, но в глазах уже не было даже следа опьянения, совсем наоборот, они стали колючими и цепкими, как у злой сторожевой собаки. Он обвел остальных пленных грозным взглядом, прижал похожий на сардельку палец к губам, а потом шепнул мне: Я все сделаю
Вот это новости. А как талантливо изображал бухого в стельку. Красавец, ничего не скажешь. Недолго думая, я подставил ему руки, не переставая следить за входом в кают-компанию.
За дверью раздавались звуки губной гармошки. Силуэта постового через витражные стекла двери заметно не было. Ага, где-то в стороне музицирует, фраерок. А что, может и прокатить. В любом случае выхода другого нет. Как-то мне не хочется проверять на себе гуманность этих рэволюционэров. Обчистят до нитки и в воду. Пролетариат, он такой пролетариат
Уже через пару секунд руки были свободны. Я быстро залез рукой в штанину и вытащил пистолет. У всех в кают-компании сразу полезли глаза на лоб, но тут же вернулись обратно, после демонстрации внушительного волосатого кулачища купчины.
Так, что тут у нас? Ага, два предохранителя, курок скрытый. Защелка магазина неудобная, быстро не перезарядишься. Впрочем, нет у меня запасного магазина. А вообще хорошая машинка. Оружие я люблю и знаю, правда, с практическим его применением у меня совсем неважно. Особенно с пистолетами. Так, постреливал по случаю, но не часто. И не по людям. С «калаша» садил в свое время, по бородатым в Афгане, и даже попадал, но это было очень давно и успело почти забыться. Да и не люблю я по людям стрелять. Не моя это специализация. Но тут ничего не поделаешь, да и дурное дело вспоминается быстро. Так что вперед, Академик, тебя ждут великие дела. Эх, не по масти мне становиться мокрушником, но ладно
Я быстро проверил магазин, облегченно выдохнул, обнаружив, что он полный, после чего загнал патрон в патронник.
Теперь план действий. Часового надо убирать однозначно. И желательно тихо. Дальше посмотрим по ситуации. Главное, не ввязаться в перестрелку, патронов у меня всего семь, особо не разгуляешься.
Зовут как?
Александр Николаевич Даценко, значитца, мы, отчего-то упоминая себя во множественном числе, сообщил бородатый громила, обдав меня жутким перегаром. Купеческого сословия. Состоим в первой гильдии.
А геология? не удержавшись, поинтересовался я.
Уважаю я сию науку, строго сообщил купец. Ибо землестроению основой оная.
Понятно. Обезвредишь постового, когда он войдет сюда? Только все надо сделать тихо.
Угум-с солидно кивнул купчина. Сделаем в лучшем виде.
Я проследил за тем, как он занял место около двери, и тихонечко переполз к жене адвоката.
Дора Ипатьевна. Тут такое дело. Надо бы покричать. Жалобно, испуганно, чтобы часовой зашел внутрь.
Что вы себе пискнул козлобородый, но увидев ствол пистолета перед носом, опять заткнулся.
Матрона мгновение промедлила, внимательно заглянула мне в глаза и кивнула.
По сигналу я обаятельно ей улыбнулся, переместился на свое место, приготовился взять на прицел дверь и жестом дал команду начинать.
Дама гулко прокашлялась, помассировала себе горло и, глубоко вздохнув, запричитала неожиданно густым басом:
Ой-ой, помира-а-аю!!! Пама-а-агите, люди добрые! В грудях дави-и-ит. Ж-жеть, мочи прям нет. Ой-ей, помира-а-аю Дайте воды, водички-и-и дайте
В ее голосе было столько жути и страданий, что даже я проникся. Видимо, постовой гармонист тоже, потому что уже через секунд он влетел в кают-компанию и, воинственно потрясая своим винтарем, заорал:
А ну заткнись, курва старая
На слове «старая» фраза закончилась, потому что купец с размаху шваркнул парня по темечку кулаком. Сверху вниз, как молотом.
Постовой утробно хрюкнул и с жутким грохотом рухнул на пол.
Я про себя зло выматерился и метнулся к двери. Вот же Тебе бы быков на бойне глушить, а не часовых снимать. Громила хренов
К счастью, в коридоре никто так и не появился. Я уступил место Александру Николаевичу, уже вооружившемуся древней винтовкой системы Бердана 2[2], и быстро обшмонал постового.
У него, помимо винтаря, еще нашелся длинный мясницкий тесак и тяжелый как топор «смит-вессон», той самой, «русской»[3] модели.
Это мой, тихо сказал капитан. Отобрали, сволочи.
Вы в состоянии помочь нам? я переломил револьвер, проверил патроны в каморах барабана и закрыл его опять.
Моряк поморщился и отрицательно мотнул головой. Да, тут не поспоришь, отделали его на славу. Едва дышит, наверное, ребра поломаны, да и лицо всмятку, опухло так, что глаза в щелочки превратились.
Я помогу, с готовностью вызвался второй помощник. Вебер Илья Ипполитович. Стрелять обучен.
Я немного поколебался, перерезал ему путы на руках и сунул «смит-вессон» рукояткой вперед. Морда решительная, в глазах злость, вроде как должен справиться.
Вы как? я глянул на матросов.
Поможем ответил самый пожилой из них, лысый как яйцо худой мужик в измазанном маслом рваном тельнике. Остальные молча закивали. Особого желания у них на лицах не светилось, но и на том ладно.
Хорошо, держи, я предал лысому тесак. И освободи всех. Илья Ипполитович, ваша с матросами задача охранять женщин и детей. До тех пор, пока мы не вернемся. Забаррикадируйтесь здесь и ждите.
А если вы не вернетесь? с кислой рожей переспросил адвокат. Его жена с досадой хлопнула руками по бедрам, совсем было уже собралась осадить муженька, но ее опередил белобородый в халате.
Постыдились бы. Живо прекратите! презрительно рыкнул он на Казимира и, уже обращаясь ко мне, спокойно сказал: Позвольте представиться, действительный статский советник, Илларионов Георгий Иванович. Вы не обращайте на него внимания, молодой человек. Делайте свое дело, а мы тут сами справимся.
Я кивнул и посмотрел на Вейсмана.
Самуил Эныкович, нам будет нужен проводник по кораблю.
Почему сразу я? А без меня никак? Веиз мир! И что я с этого буду иметь, кроме дырки в голове? сразу возмутился кок, но все-таки встал. Мало нам гембеля Ну никуда без старого еврея. Хорошо, хорошо
Вы со мной? поинтересовался я у купца.
Я кивнул и посмотрел на Вейсмана.
Самуил Эныкович, нам будет нужен проводник по кораблю.
Почему сразу я? А без меня никак? Веиз мир! И что я с этого буду иметь, кроме дырки в голове? сразу возмутился кок, но все-таки встал. Мало нам гембеля Ну никуда без старого еврея. Хорошо, хорошо
Вы со мной? поинтересовался я у купца.
Угум-с ответ любителя геологии оказался предельно кратким.
Тогда вперед
Но, прежде чем я покинул кают-компанию, сорвалась с места дама в пеньюаре. Она быстрым шагом подошла, торжественно перекрестила меня, скромно чмокнула в лоб и, опустив глаза, застенчиво прошептала:
Я Вера Вера Александровна Соломина. Мое сердце с вами, мой герой
Ее девочки прощально замахали мне ручками, а пацан скорчил рожу и показал язык.
М-да
Когда мы вышли в коридор, я поинтересовался у кока:
Самуил Эныкович, где взбунтовавшиеся матросики могут сейчас быть?