Помочь? осведомился монстр, подходя ближе. Рыцарь рассвирепел и, оторвав наконец-то копье от седла, повалился на спину с жутким хрустом и лязгом. Хм. Сам справился.
Изыди, демон, в самые дебри Тьмы, что тебя породила! взвизгнул рыцарь, запрыгивая на кобылу и направляя копье на монстра.
Ой, балбес, коротко ответило чудовище, отходя в сторонку.
Как смеешь ты ко мне так обращаться? вспылил рыцарь, тщетно пытаясь успокоить трясущуюся лошадь. В итоге он еще раз упал на землю, когда кобыла, не выдержав такого стресса, рухнула в обморок, попутно придавив хозяина. Зараза! Мартиша! Восстань, говорю тебе!
Она не зомби, чтобы восставать, объяснил монстр, чуть приподнимая лошадь, чтобы рыцарь мог вылезти. Ты когда ко мне собирался, летописи не читал?
Нет.
Зря. Там сказано, что меня животные боятся. Потому надо пешим и с заговоренным оружием приходить.
Ты мой меч выбросил, ирод! воскликнул сэр Граций. Монстр слабо скрипнул зубами, но разрывать рыцаря на части не стал. Меня теперь папа не простит и домой не пустит. Фамильная реликвия утеряна.
Охотно верю. Твоя реликвия сейчас в Лишайном пруду лежит, если ее гоблины еще не забрали. Любят ребята блестящие вещички. Но такой воин, как ты, с легкостью их одолеет.
Нет! голос сэра Грация сбился на фальцет. Я сражался с драконами, бился на четырех войнах и победил всех на королевском турнире. Не пристало мне с какими-то клятыми гоблинами сражаться. Зато твоя шкура украсит мои покои.
И чем ты ее снимать будешь? недобро улыбнулся монстр. Рыцарь начал его утомлять. Меч-то я выбросил.
Кинжалом верным Сэр Граций вытащил из седельной сумки кинжал и разочарованно охнул, когда монстр и его отобрал.
Хороший клинок. Пожалуй, себе оставлю. Будет чем салат резать, буркнул он, закидывая кинжал в пещеру.
Сэр Граций онемел от такой дерзости и попытался броситься на монстра с копьем наперевес, но у него ничего не получилось. Монстр уклонился, пропуская рыцаря, и с удовольствием рассмеялся, когда сэр Граций врезался в скалу, не сумев затормозить вовремя.
Говорю же, балбес. Летописи читать надо. Почва глинистая и влажная. В рыцарских сапогах тут сложно сражаться. А вот обувка из кожи в самый раз была бы.
Ирод! Серая, ничтожная личность! взвыл сэр Граций, разворачиваясь и вновь устремляясь на монстра с копьем. Я проткну твою вонючую утробу, Свет мне свидетель.
Опять оскорбления, вздохнул тот, ловко уклоняясь. Рыцарь коротко икнул и врезался в дерево, с которого на него посыпалась труха, сухие листья и гнездо с удивленной вороной, оставившей на блестящем доспехе сэра Грация не очень приятные подтеки. Каждый раз ваш брат меня оскорбляет, а я никому Никому и никогда не делал ничего плохого.
Врешь, скотина! Дев ты похищал прекрасных, людей пожирал да деревни топтал. Песий сын, мерзавец и многоженец проклятый!
Ну конечно, фыркнул монстр, наблюдая, как рыцарь пытается очистить поруганный вороной доспех, используя плащ в качестве тряпицы. Что еще мне приписывают?
Ты благородного сэра Ильюхеса убил и плоть его терзал, покуда в фарш не превратил, забубнил сэр Граций, размазывая вороний испуг по доспехам.
Сэр Ильюхес задумчиво повторил монстр. Да, знавал такого. Пришел ко мне ночью, пробрался в пещеру и попытался мне ногу отпилить мечом.
Не может быть такого, чтобы благородный рыцарь как тать в ночи крался, чтобы монстра исподтишка убить, разорался сэр Граций. Ворона, вернувшаяся на дерево, снова испугалась, заставив рыцаря бессильно взвыть. Будь ты проклят, зверь, ежели я не сражу тебя. За деву Лосинку и служанку её Дурнею. За честь их поруганную.
Знакомые имена, хмыкнул монстр. Твоя дева Лосинка явилась ко мне утром, встала в позу и сказала, чтобы я ее похитил.
Зачем? удивился сэр Граций. Зачем прекрасной деве Лосинке просить такого гада, как ты, ее похищать?
Говорила, что так у нее шансы на удачное замужество возрастут. Мол, рыцари всякие, благородные и не очень, будут стремиться меня убить, а она станет им наградой за спасение, ответил монстр, ковыряясь в зубах веткой, сорванной с дерева. Ворона, не выдержав стресса и мохнатой лапы, приблизившейся к ней, еще раз испугалась и упала в обморок аккурат на сэра Грация, который почти очистил доспех.
Унылы и лживы твои речи, сообщил монстру рыцарь, перебираясь подальше от дерева и лежащей на земле вороны.
Из твоего рта не больше правды на свет появляется, тактично ответило чудовище. Я никогда не вру, сэр Граций.
Ложь. Ложь и враки, исчадие Тьмы, буркнул рыцарь. Убил ты прекрасную деву и служанку ее Дурнею.
Ну конечно, кивнул монстр. Когда они заняли мою кровать и велели мне воды горячей им принести, дабы омыть тела от пыли, я стерпел. Но когда твоя дева Лосинка стала серебро мое столовое воровать и в платье прятать, я не выдержал. Рыкнул, они и убежали. Говорят, что у гоблинов приют нашли. Сходи, проведай.
Змеиный падальщик! сэр Граций поднялся и, перехватив копье поудобнее, широко расставил ноги. Узри же смерть свою, гад и невыносимый убивец. За всех я отомщу и, снискав себе славу, вернусь домой с голов
Надоело, устало выдохнул монстр и, схватив копье, переломил его о колено. Затем поймал сэра Грация, в голосе которого прорезалась детская плаксивость, и дважды приложил о скалу. Рыцарь пискнул и что-то невнятно пробурчал. Но монстру этого было мало. Он разбежался и, широко размахнувшись, запустил сэра Грация в сторону далекого замка, чьи шпили виднелись на горизонте. Так-то лучше. Эй, Мартиша. Ты очнулась?
Фр ответила ему кобыла, напустив со страху лужу, но монстр, вздохнув, ушел в пещеру, а когда вернулся, положил перед ней охапку свежего сена и ведро с чистой водой.
Фр?
Чего «фр»? Ешь давай и пей. Твой сэр Граций даже не заметил, что ты голодная. Кто ж на голодной-то кобыле супротив монстра идет? Только балбес, имя которому сэр Граций, ответил монстр, поглаживая кобылу волосатым пальцем. Кушай, Мартиша, кушай. Я зверей не ем. Да и людей тоже.
Фр пф
Ага. Живешь тут, никого не трогаешь, но нет. Обязательно найдется злодей, который придет к твоему дому, оскорбит тебя, обгадит словами своими едкими, доведет до белого каления и мирно сбежит, когда я заору. Ты кушай, Мартиша, кушай. У меня в пещере стойло есть. Там и другие лошадки живут. Если захочешь, оставайся.
Пф-р
Славно, Мартиша. Кушай, кушай. Я тоже пойду ужин готовить. Отвлек меня твой сэр Граций. Эх. Завтра еще какой-нибудь сэр Имбецил с Курчавого луга явится. Но ничего. Я уже привык. А вот люди Люди удивляются, чего это монстры такие злые. Действительно. Чего мы такие злые? На себя бы посмотрели сначала. Тьфу, сплюнул монстр и, легонько похлопав кобылу по спине, отправился в пещеру, где на огне булькал большой котел с тыквенным супом.
Гектор Шульц
Ерундистика
Пряслов потянулся, открыл глаза и увидел печку. То есть он-то знал, что перед ним печка, но любой непосвященный принял бы ее за творение свихнувшегося конструктора. Еще бы! Беленные известью бока едва проглядывали сквозь переплетения серебристых труб, жгуты разноцветных проводов, нагромождения панелей, усыпанных мигающими индикаторами.
Неугомонный деревенский изобретатель Савелий Кузьмич Пряслов был настроен по-боевому.
«Ну что, городские светила, думал он, отходя ото сна, слабо со мной тягаться? У вас институты, академии, гранты-шманты, а до такой штуки, как я, не додумались. Скоро на меня свалится все, что положено, мировое признание, нобелевка, а то и памятник при жизни отгрохают. Почему, собственно, нет?»
И то правда изобретение Пряслова не знало равных. Вчера около полуночи он окончательно собрал аппарат, который должен был пронзить узконаправленным лучом само время, нырнув в прошлое или дотянувшись до будущего. Савелий Кузьмич потратил на свое детище все сбережения, по уши влез в долги, но на современную энергетическую установку денег бы все равно не хватило. И вот тогда в его светлой голове родилась гениальная мысль получать энергию от оцененной еще сказочным Емелей русской печки!
Все было готово для первого опыта. Оставался пустяк выбрать, в каком направлении двинуться. Казалось бы, разницы никакой, но Пряслов во всем любил порядок и точность. Наконец, укладываясь спать, он решил: «Если утром встану с правой ноги луч отправится в прошлое, с левой в будущее».
Он вновь от души потянулся, потом сел на кровати, спустил ноги и обе пятки одновременно стукнулись об пол.
«Надо же, какая точность, весело подумал Савелий Кузьмич. Миллиметр в миллиметр! Ладно, придумаем что-нибудь другое. Проще всего бросить монетку. Уж тут-то всего два варианта либо так, либо этак. Орел выберу прошлое, решка будущее».
Он встал, отыскал десятирублевую монету, подошел к столу, подбросил ее и, увидев результат, подумал, что рехнулся. Монета несколько раз подскочила, но после этого не завалилась набок, а встала на ребро!
Пряслов прикинул в уме вероятность этого события. Та была исчезающе мала ноль, запятая и еще длинный ряд нулей.
Бр-р-р! сказал он и, подойдя к умывальнику, побрызгал холодной водой в лицо. Затем начал рассуждать.
«Ерундистика какая-то. Будто кто-то стоит над душой и не дает сделать выбор. Невидимка этакий. А может, у меня действительно крыша поехала? Да ну! разозлился он на себя. Что-то рано ты, братец, сдался. Не вышло с монеткой попробуем по-другому».
Бр-р-р! сказал он и, подойдя к умывальнику, побрызгал холодной водой в лицо. Затем начал рассуждать.
«Ерундистика какая-то. Будто кто-то стоит над душой и не дает сделать выбор. Невидимка этакий. А может, у меня действительно крыша поехала? Да ну! разозлился он на себя. Что-то рано ты, братец, сдался. Не вышло с монеткой попробуем по-другому».
Савелий Кузьмич высмотрел на стуле вчерашнюю газету, оторвал уголок и скатал его в шарик. А потом без замаха, одним движением кисти, бросил этот шарик перед собой. Идея была проще некуда: угодит в стену аппарат проникнет в прошлое, а если, не долетев, упадет на пол в будущее.
Бумажный комочек наотрез отказался ему помогать, попав аккурат в центр плинтуса.
На полминуты Пряслов впал в ступор. Затем поднял дрожащую руку и вытер со лба обильную испарину.
«Третий знак, в смятении подумал он. Стоит ли дожидаться четвертого? Вдруг у того, кто их подает, кончится терпение? Мол, не внял пеняй на себя! Но кто же это меня предостерегает? Какой-нибудь далекий потомок из будущего? Мол, не лезь к нам таких дров наломаешь, что потом тысячу лет не расхлебать? И в прошлое тоже не суйся нарушишь весь ход истории, к чертовой матери! А может, и не в потомке дело. Может, это само Мироздание устроено так, что не терпит вмешательства в заведенный ход времени. Раз предупредило, другой, третий, а потом как шарахнет и следа от тебя не останется!»