Я имею в виду, что едва выйдя из Хумгата, он увидел Джуффина таким, каким его, судя по всему, не видел никто, даже он сам. Более того, Шурф, может, и был бы рад его таким не видеть. Но после опыта Хумгата у него уже не было выбора.
Собственно, все, кто пережил уникальный опыт, проходят это состояние: у меня есть выбор или у меня нет выбора.
Можно уклониться от того, что диктует полученное переживание. Можно заретушировать его человеческое сознание способно на невероятные вещи.
А можно решить, что выбора нет. Что зазор между тем, что есть и тем, что есть на самом деле, свой, персональный зазор должен быть четок и пренебрежительно мал. И что все действия впредь будут продиктованы качествами этого зазора.
Что это дает. Во-первых, действительно, почти невыносимую остроту восприятия бытия, более чем мучительную, потому что одновременно со своим очень четким виденьем невозможно игнорировать то, что все остальные (почти все) видят иначе. Что они неритмично дышат, двигаются, думают, что они не в силах сконцентрироваться ни на чем, что у них между решением и действием может пройти жизнь, и сделать с этим ничего нельзя. Это очень тяжелая сторона освоения уникального опыта. Понимание того, что наличие этого опыта у тебя ни разу не гарантия того, что он есть у кого-то еще, даже и вот это я выделяю особо даже в том случае, если с вами произошли одни и те же события. И не просто понимание, а принятие этого.
Остальные стороны менее тяжелы, хотя не менее мучительны, потому что воздействуют всегда или почти всегда. Состояние покоя при указанном размере зазора вещь недостижимая.
Во-вторых, неиссякаемое любопытство, удовлетворять которое одно из сильнейших наслаждений, сильнее, чем наслаждение насыщения. Разве что утоление жажды можно сравнить с этой штукой, я имею в виду реальную физическую жажду.
В-третьих, кристально чистое понимание того, как все работает. Ну, хорошо, не все, а то, что доступно обозрению и наблюдению. Это дает осмысленность всего. Прежде всего собственной жизни. Не говоря уже о жизни вообще как явления.
В-четвертых, как бы это помягче Ну, если называть вещи своими именами бессмертие и всемогущество, да. То, во что превращается Сара Коннор, когда идет реализовывать себя в рамках полученного опыта, не в силах ни остановить, ни отменить никто. Болид. Ядерная реакция.
Заметьте, я не сказал неуязвимость. Нет. Вот чего нет, того нет.
Зато каждый жест, усиленный вот этим всем, что я перечислил, бьет точно в цель. Он результативен, он осмыслен. Никаких хаотических метаний.
Со стороны очень похоже на магию. Собственно, это она и есть обозримая часть этого огромного айсберга.
Другое дело, что та часть, которая под водой не просто больше, а в разы сложнее и интереснее.
Но это уже совсем другой разговор.
Чашка восемнадцатая
«Обжора-хохотун»
О призвании, зависимости, о Стражах, Древних Орденах и Тайном СыскеНа самом деле все книги цикла Ехо так или иначе рассказывают либо об обретении себя, либо о потере себя в попытке следовать призванию. Потому что большая часть безумных магистров, в сущности, занята именно этим они следуют призванию, но делают одну и ту же ошибку, путают цель со средством, а страх с побуждением.
(Собственно, именно эту ошибку подробно демонстрирует Лонли-Локли, напившись воды из дырявых аквариумов, сила как самоцель разрушительна, и дело не в ней, а в умении с ней обращаться, а много ее или мало дело наживное и, как ни странно, десятое. Это вообще распространенное заблуждение: что если какого-то ресурса будет в избытке, понимание, на что его тратить, придет само. Не придет. Никогда не приходит, если уж совсем честно. Хотите эксперимент? Представьте, что у вас каждый день под подушкой появляется миллион евро. Гарантированно, но с одним условием: его нужно потратить. Может, не сегодня, но нужно. Попробуйте проследить, на какой день вы не сможете сходу придумать, куда девать деньги.)
Хотя, пожалуй, нет. Не совсем так. И вот тут впору поговорить о том, чем призвание отличается от зависимости.
И поэтому сделаем мы вот что.
Сначала здесь будет разговор, который у нас получился, потому что собирались мы поговорить о Стражах, но внезапно вышли на тему, которой сами не ожидали Древние Ордена, усталость Мира и действительная цель и смысл Тайного Сыска.
Я: А для тебя это книжка о чем? Я же знаю, что у тебя всегда есть ген-линия.
М.Ф.:О чем книжка елки, хороший вопрос. Мне кажется, она про Стража, это все-таки главное. Ну, как вообще существо такой природы устроено. И как функционирует та его часть, которая понятна нам.
Ну, то есть задача точно такая была: разобраться со Стражами.
Для меня Мелифаро всегда был такой интересной конструкцией: он настолько сложносочинен, что от этого очень прост. Я имею в виду, в той части, которая коммуницирует с человеческим миром (даже магическим человеческим миром) он прост и ясен, как золотая монета.
Вообще-то, имея в необходимости налаживание коммуникации со своим вторым, становишься либо замкнутой системой, либо очень хорошим коммуникатором, это как раз понятно. Но вот часть с человеческим миром, например, страшно азартна. Вот это способ коммуникации? Или часть характера?
Потому что у Мелифаро азарт именно коммуницирующий. Вот у его братца-пирата игровой. А у Мелифаро коммуницирующий.
Эдакий Джек-Тормошитель.
Ну, особенностей характера никто не отменял, конечно. Но вообще тут важно понимать что. Он же до первого похода на Темную сторону ничего о себе не знал, но очень явственно ощущал свою неполноту. Он там даже говорил, что наряжался, чтобы себе понравиться. Какому-то там еще «себе». Конечно у него будет коммуницирующий азарт, еще бы!
При этом у него собственная неполнота не вызывает страдания. Он не из того теста, из которого делают страдальцев, отчасти как раз потому, что второй у него УЖЕ есть, всегда есть, нет только осознанной коммуникации с ним.
У него, в общем, такая радостная неполнота, избыточная (потому что его даже в неполноте больше чем кого бы то ни было в полноте), проявляющаяся в виде шила в заднице в основном. Он еще не знает про своего второго, но сила всех других реальностей через него фигачит все равно. Он, в некотором смысле, фонтан.
При этом он во всей этой истории (в Тайном Сыске) совершенно комический персонаж, потому что типичный Хороший Мальчик! Воспитанный в отличной семье, добрый и не без моральных принципов (семейных, собственно). И вот он смотрит на этих монстров, которые с его представлениями о хорошем, мягко говоря, не согласуются. При этом своим Вторым (местом соединения с Вторым) он видит, какие они клевые, с такими обязательно надо быть рядом. Его же реально шокируют перчатки Шурфа (и его якобы вседозволенность), и все эти разговоры между коллегами. И Макс его потом будет шокировать, когда появится, не меньше, чем перчатки. Он еще и поэтому «Джек-Тормошитель» ему все время приходится сводить неприятие одной своей части и полное приятие другой.
А Джуффин знал заранее, столкнувшись с Мелифаро в первый раз, что тот Страж?
Я совершенно не сомневаюсь, что знал. И именно поэтому позвал в Тайный Сыск (от Мелифаро там много пользы, но обходились же как-то без него раньше, и дальше бы обошлись). А тут Страж невоспитанный (необученный) бегает. Стражей мало, учить их особо некому (подозреваю, что раньше в некоторых Орденах вполне могли учить), кто кроме меня?
И вот что еще мне интересно, и в связи со Стражами, и вообще очень часто Джуффин выступает либо свидетелем, либо катализатором обретения призвания теми, кто с ним сталкивается. Он нарочно или это у него просто побочный эффект такой?
Я думаю, это в очень большой степени его смысл. По крайней мере, его текущий смысл.
Джуффин проговаривается (мне кажется, даже не раз), что у него открылось призвание такого рода, после которого обычно бегут основывать новый магический Орден. В самый неподходящий момент когда эти Ордена как раз заканчивали разгонять. И тут вдруг Король с предложением возглавить специальную магическую полицию. Ну он и возглавил в первую очередь потому, что сообразил, какое это отличное прикрытие. А что народу мало ну, наверное, призвание не вынуждает заботиться о количестве.
Орден орденом, но ведь Абилат вне Сыска. И та милая ведьма с лисьими хвостами в прическе, забыл, как ее звали тоже вне. И все равно катализатор срабатывает. (Иногда причудливо, но тем не менее.)
Но формально числиться в Тайном Сыске совсем не обязательно. Если есть люди, которых можно быстренько научить, отправить работать самостоятельно и время от времени помогать, можно поступить и так.
Джуффин эффективен в лучшем смысле этого слова. При нем надолго задерживаются те, кого надо учить и опекать долго. Вон Кофа, к примеру, с которого (как мне кажется) медленно-медленно снимается неспособность к Истинной магии, которая (как я сейчас понимаю) не врожденная, а следствие папиного колдовства. Хумха не был бы Хумхой, если бы не попытался сделать сына бездарью. Не получилось, к его огорчению. Но на самом деле получилось! Просто лишь отчасти. Кофа таким крутым родился, что бездарь в его исполнении это вот так.
Папа просто не очень знал об изнанке. Он такой типичный угуландский маг, для которого, кроме Очевидной магии, ничего не существует. И еще я думаю, что, когда колдовством превращаешь человека в бездарь, это не формулируется: «пусть он не умеет делать то-то и то-то», а: «пусть он утратит доступ к самым ценным своим способностям». Но вышло так, что у Кофы талант к Очевидной магии и прочему не самая ценная способность, а такая, по мелочи. Не очень важная. Вот и сохранилась.
Я думаю, штука в том, что Джуффин наследует традицию древних Орденов, о которых известно крайне мало, но совершенно очевидно, что Мир они на куски не разнесли, а напротив, очень гармонично с ним сосуществовали. Он проговаривается, что имел дело с древними они позвали его помогать отменять конец Мира. И, не сомневаюсь, воспитали заодно. То есть Орден у него получился типичный древний. Не имеющий никакого отношения к новейшей (предапокалиптической) традиции магических Орденов.
О, вот это действительно интересно. А как выглядели эти самые древние Ордена? Чего там искали?
И вот Хонна, например, он старой школы? Или уже нет?
Про древние Ордена известно пока крайне мало. Но ясно, что они были, во-первых, достаточно круты, чтобы, в частности, отменить конец Мира (отчасти чужими руками, отчасти все-таки своими, вспоминаем «Книгу Огненных Страниц»), а во-вторых, умели не вредить Сердцу Мира. Ну или не очень вредить, так, что оно выдерживало нагрузку. Впрочем, тут им возможно просто повезло: при них Мир был моложе и Сердце Мира еще не успело устать от постоянного, гхм, взаимодействия с желающими поколдовать.