Я вообще сейчас думаю, что испорченность новейших Орденов безусловно, следствие несовершенства их Великих Магистров. В первую очередь их страха, который основа всего зла. И я думаю, что страх этот не часть их природы, а следствие постоянного взаимодействия с силой уставшего Сердца Мира. В общем, вся эта история с новейшими Орденами своего рода попытка самоубийства Мира, который устал от долгого неправильного использования. Как-то оно примерно так.
А Хонна, конечно, не древний, а современный. Просто удачный случай. Характер у него оказался хороший, подходящий. И голова отличная. Вот не зря же всплывает информация, что Орден Потаенной Травы лучше всех умел защищаться. Это, на самом деле, объясняет, почему они так круты. Просто страх Великого Магистра и остальных продвинутых адептов был осознан, тщательно отделен от мух и котлет и обезврежен. Вот у нас страх, вот ему лучшие в мире способы защиты. Все, страх, сиди, жуй конфеты и не мешай нам заниматься делом. И страх действительно успокаивается вот же защиты у нас! И не мешает всему остальному.
Оно действительно так работает и у нормальных людей тоже. Совершенно не обязательно быть Магистром Хонной, чтобы осознать свой страх, дать ему годную кость и утихомирить. Но это работает, когда кормление страха костями не становится самоцелью, а нужно только для того, чтобы он не мешал делу. Наличие дела (даже Дела с большой буквы) обязательно.
Оно действительно так работает и у нормальных людей тоже. Совершенно не обязательно быть Магистром Хонной, чтобы осознать свой страх, дать ему годную кость и утихомирить. Но это работает, когда кормление страха костями не становится самоцелью, а нужно только для того, чтобы он не мешал делу. Наличие дела (даже Дела с большой буквы) обязательно.
Получается, что страх лежит поперек всякого призвания? И очень легко соскользнуть в него и призвание утратить совсем, до полной потери себя.
Получается, да.
Ну вот, возможно, древние Ордена такие крутые были, потому что в их эпоху так не было. Страх не лежал поперек призвания (не обязательно лежал). А потом наступил тамошний аналог Калиюги.
Ну, Мир, который захотел покончить с собой, это же тоже страх, положенный поперек призвания. Если уж на то пошло. Только у всего Мира разом.
Насчет Мира у меня нет такой уверенности. Там, скорее, именно что усталость. Сила истощилась. И вышла белая горячка на фоне депрессии: ааа, это что за зеленые черти по мне ползают? Давайте больше зеленых чертей, и пусть все взорвется уже!
То есть по сути Джуффин, создав Орден-полицию, создал нечто, отменяющее страх Мира? Защищать и хранить буквально. И Мир, пожив под защитой, как-то даже и помирать раздумал.
У тебя есть еще один такой Орден вильнюсская полиция. Основная их задача успокоить, обернуть одеялом и кофе налить. И силы просто невесть откуда берутся.
Ну кстати, это, я думаю, довольно важный фактор: когда в самом Сердце Мира люди вдруг начинают чувствовать себя в безопасности (а это очень трудно, там все взрослое население до сих пор помнит смутные времена). Какие-то первые важные изменения, возможно, тогда и произошли. И после них стало уже возможным появление Макса, которому в скором времени предстояло прочитать КОС и вытащить Мир своей любовью и отчаянием. Все это красивая схема, но она стала возможна сто с лишним лет спустя после окончания Смутных Времен. И что-то важное за эти сто лет произошло.
И на протяжении этих ста лет Джуффин собирает Орден, где создает Миру друзей, так, что ли, получается? Со всеми полагающимися функциями. И поговорить, и поддержать, и сыграть во что-нибудь интересное.
Слушай, ДА!
И еще так между делом показать: я с тобой не ради выгоды дружу, я, зырь, вообще Истинную магию умею! А тебя просто так люблю.
Ну да. Именно что не приживалов, а друзей. В отличие от Орденцев-стяжателей силы.
Это были удачные переговоры с самоубийцей, стоящим на карнизе. После которых он задумался, как вообще с этого карниза теперь выбираться обратно в комнату.
Ну а после того, как задумался, все пошло легче.
(Ну плюс, конечно, его еще Сотофа с девочками как-то пасли, и древние захаживали в гости. Но Тайные Сыщики сделали серьезный вклад в эти уговоры).
Это называется изменить намерение. А силы у изменившего намерение и свои найдутся.
При этом, надо заметить, Джуффин умудрился сделать Миру друзей из таких пряников, которых самих реанимировать с утра до ночи надо. (Ну, не всех прям с утра до ночи, но Кофа и Шурф два очень тяжелых случая, каждый по-своему.) И они постепенно реанимируются в процессе, вместе с Миром. Что гениально, поскольку способствует взаимопониманию.
К друзьям ходят не за силой, а, скажем, выпить кофе, потому что мало что так помогает корректировать вектор намерения, как дружеские посиделки за кофе. А вектор намерения важнее силы, потому что он и путь к ней, и путь ее использования одновременно.
И вот тут я хочу сказать о призвании. И о том, как легко перепутать его с зависимостью, не говоря уже о том, чтобы превратить одно в другое.
Реализация призвания когда прыгаешь на люстру от счастья, что вот сейчас будешь заниматься этим и только этим, всегда отличается одной конкретной чертой: мне туда, потому что там не только сила, но и радость. Ощущение, что за тобой стоит весь мир и тихонько дышит в затылок.
Реализация призвания совершенно свободна от чувства вины, или стыда, или страха.
Но если поперек еще не очень устоявшегося вектора положить вину или страх прежде всего страх ни о каком призвании речи уже не пойдет, пойдет речь о зависимости.
Призвание достраивает до целого. Когда следуешь призванию, никто и ничто не может нарушить твою цельность, твое ликование, азарт и желание вложить как можно больше. И, самое главное не-опустошенность в конце.
Призвание достраивает до целого. Когда следуешь призванию, никто и ничто не может нарушить твою цельность, твое ликование, азарт и желание вложить как можно больше. И, самое главное не-опустошенность в конце.
Реализация призвания наполняет, даже когда очень, очень сильно устал.
А если речь идет о постоянном забивании дыры (у безумных магистров это был страх смерти, желание оказаться круче всех, набрать столько силы, чтобы земля под ногами плавилась; опять-таки, Лонли-Локли в роли Безумного Рыбника отличная иллюстрация, я уже говорил, что силу он брал в очень малой степени из себя, гораздо больше из того, что в него вдолбил амбициозный, но крайне слабый отец), то речь идет о зависимости.
Самое ужасное, что при наличии дыры, эмоциональной травмы, сильного страха, вот этих всех вещей, которые отравляют день за днем и которые очень непросто из себя выдрать даже реализация призвания может свернуть в зависимость, в маниакальное «мне туда, а что радости нет, так это просто в привычку все вошло, приелось, все ведь блекнет со временем».
У меня хорошая новость: во-первых, нет, реализация призвания со временем не блекнет, и это отличный способ распознать фальшивку.
А во-вторых, одно не отменяет другое. Совсем, никогда. Призвание может быть и может приносить радость даже при наличии очень большой дыры просто большая часть радости и вообще получаемой цельности пойдет на забивание этой дыры.
И тут очень важно следить за балансом. Ну и дыры по возможности заделывать, конечно.
И в-третьих: никогда, никогда, никогда не поздно остановиться, выдохнуть и посмотреть, нельзя ли вернуть радость. Посмотреть, что за страх или стыд, или чувство вины лежит поперек, как запруда поперек ручья. Отвести им другое место, дать им время, они же не просто так легли, им тоже очень хочется сил и векторности, они не на пустом месте возникли.
И вот тогда очень хорошо пойти к друзьям, выпить кофе и выправить вектор.
Чашка девятнадцатая
«Чужак»
О чувстве собственной правоты, маятнике и субъективной реальностиДавайте для начала один совсем простой вопрос: чем эмиграция отличается от эскапизма?
Прежде всего обратной связью. В выдуманных мирах, куда мы сбегаем, ее нет. Выдуманный мир не кричит нам на каждом шагу «ты не вписываешься, ты не попадаешь в ритм, ты не понимаешь местных шуток, смерть тебе, смерть и одиночество». Человек животное социальное. Но самое интересное, что это социальное животное обладает еще и абсолютно несоциальной чертой: возможностью и потребностью создавать субъективную реальность, причем взаимопроникновение субъективной реальности и объективной тем меньше, чем больше потребность человека сохранять чувство собственной правоты.
То есть чем больше человек хочет быть прав, тем большую часть объективной реальности ему нужно игнорировать и тем глубже уходить в реальность субъективную.
Считается, что для подключения к той части потока, которая обычно называется магией, виртуозное умение создавать субъективную реальность обязательное условие. Это правда.
Только есть одно «но», и это «но», кажется, еще никто нигде не обговаривал прямо, во всяком случае, я не встречал.
Виртуозное умение создавать субъективную реальность обычно начинается с «я хочу вот так, и все тут». По сути, это очень близко к утверждению собственной правоты, особенно когда объективная реальность будет подбрасывать фидбэк от «это не совсем так» до «ты выглядишь безумцем». Я думаю, что начать с чего-то другого почти невозможно, вопрос в том, как реагировать на эти самые фидбэки. Игнорировать, учитывать, корректировать деятельность, вбивать кол своей правоты в сознание всех встречных, просто закрыться в «я-то знаю, как на самом деле» вариантов много, и равно допустимы (в смысле «равно уместны») поначалу все, но только поначалу.
Более того, для начала эти варианты даже конструктивны, а вот продолжать на этом практически невозможно, особенно в магии, если хочешь жить долго и счастливо и в своем уме. Все понемногу отсеивается и остается только «учитывать» и «корректировать деятельность». Чем хорош успешный опыт в магии: субъективная реальность не создается в пику объективной, она сама по себе. А взаимное влияние не разрушительно и увеличивается по мере набора опыта и силы. Хороший маг меняет окружающий мир из ресурсов своего внутреннего. Как и хороший художник, кстати, и учитель, магом быть не обязательно.
И пара Макс-Чужак очень красиво и наглядно демонстрируют, почему магу нельзя застревать в «я-то знаю, как правильно, это остальные ничего не понимают, да и то пока, я еще докажу».
По сути, Макс и Чужак одного стручка горошины. (Эта история вообще меня всегда очень сильно занимала, история двойной-парной эмиграции, ухода в другой мир на очень близких условиях, буквально через одну и ту же дверь.)