Сегодня мы должны нанести его на три тысячи волчков.
Три тысячи?! Я не поверила своим ушам. А сколько эльфов этим занимаются?
Только я, Люпин он сидит вон там и ты. Каждый должен сделать по тысяче.
Спиралия заметила, что волчок передо мной начал заваливаться на бок.
Скорее, раскрути его и начинай красить! Как закончишь, я нажму на пуговицу.
Какую пуговицу?
Спиралия показала на верхнюю пуговицу своей кофты. По виду она ничем не отличалась от других и была такой же круглой и зелёной.
Когда я нажимаю на пуговицу, волчки улетают в этот желоб, один за другим. Раскручиваешь, разрисовываешь, берёшь следующий. Приступай! Горшочки с краской стоят перед тобой.
И я принялась за работу. Раскрутила волчок и попыталась повторить узор с карточки. Но стоило мне прижать кисточку к волчку, как он завалился на бок, укатился со стола и с громким лязгом свалился на пол. Не успела я опомниться, как Спиралия подсунула мне следующий.
Не волнуйся, ободряюще улыбнулась она. Только постарайся не так сильно нажимать на кисточку.
На этот раз мне удалось удержать волчок на столе, и он даже на бок завалился не сразу. Я окунула кисточку в зелёную краску, поднесла её к крутящемуся волчку и попыталась повторить узор с карточки.
Пресвятые прянички, вздохнула Спиралия, а Люпин не выдержал и захихикал, глядя на мои потуги. Тебе придётся работать быстрее. Ты должна нанести узор за то время, пока волчок вертится.
Я не стала спорить и попыталась работать быстрее. Но когда волчок остановился, громкий смех Люпина разносился уже по всему цеху. Мой волчок покрывали красные и зелёные загогулины. Честно говоря, я в жизни не видела игрушки уродливее.
Но хуже всего было даже не это. Пока я пыхтела над одним волчком, в очередь передо мной выстроились ещё три. Хотя погодите, не три, а четыре, нет, уже пять!
Продолжай, сказала Спиралия, пряча улыбку. Со временем ты набьёшь руку.
Увы, её надежды не оправдались. Я крутила волчки и красила, крутила и красила, пока у меня голова не пошла кругом. Когда я пыталась ускориться, то начинала всё вокруг пачкать краской. Занудник подошёл проверить, как у меня получается, а я только-только окунула кисточку в горшок. Крупная капля краски сорвалась с кисточки, плюхнулась на волчок и разлетелась брызгами, покрыв зелёными крапинками и Спиралию, и Люпина, и меня с Занудником в придачу.
Причём Зануднику досталось больше всех: он как раз наклонился, чтобы получше разглядеть узор.
Не переживай, сказал он, протирая очки. Это просто краска.
Но следом раздался металлический лязг, а за ним ещё один это нераскрашенные волчки, отчаявшись дождаться своей очереди, принялись падать со стола.
Последний волчок, над которым я работала, тоже упал. Спиралия подняла его и протянула Зануднику.
Тот уставился на путаницу загогулин и шумно сглотнул.
Что ж, мы можем положить его в чулок очень непослушному ребёнку пробормотал эльф.
Я даже не представляю, что должен натворить ребёнок, чтобы заслужить такой подарок, сказала Спиралия, и от её слов я совсем пала духом.
Простите, прошептала я, как никогда остро ощущая свою неуместную человекость. Я старалась.
Перепачканный краской Занудник вымученно улыбнулся.
Н-н-не волнуйся. Когда Рождество на носу, тут всегда сумасшедший дом. Возможно, тебе стоит поработать с мячами. Будешь проверять их на прыгучесть.
И я отправилась проверять мячи на прыгучесть.
Работа казалась лёгкой только на первый взгляд. Нужно было изо всех сил ударить мяч об пол, проследить, как высоко он подлетит, и рулеткой измерить расстояние от пола до высшей точки. Последнее у меня никак не получалось, потому что я не успевала развернуть рулетку.
Перепачканный краской Занудник вымученно улыбнулся.
Н-н-не волнуйся. Когда Рождество на носу, тут всегда сумасшедший дом. Возможно, тебе стоит поработать с мячами. Будешь проверять их на прыгучесть.
И я отправилась проверять мячи на прыгучесть.
Работа казалась лёгкой только на первый взгляд. Нужно было изо всех сил ударить мяч об пол, проследить, как высоко он подлетит, и рулеткой измерить расстояние от пола до высшей точки. Последнее у меня никак не получалось, потому что я не успевала развернуть рулетку.
И когда Отец Рождество подошёл к Зануднику, чтобы справиться, как у меня дела, мяч стукнул его точнёхонько по макушке.
Почему ты весь в зелёной краске? спросил он Занудника, потирая голову.
Ну дело в том забегал глазами Занудник.
Я решила помочь ему и сказала всё как есть:
Всё дело во мне. Это моя вина. Оказалось, что я
Но Отец Рождество уже разглядел валяющиеся на полу волчки с беспорядочными узорами.
Пресвятые прянички, вздохнул он.
Занудник все ещё подбирал слова, чтобы ответить Отцу Рождество. Я видела, что он не хочет меня обидеть, но иначе не получалось.
Не уверен, что Мастерская игрушек п-п-п-подходящее место для человека, наконец выдавил он.
Что ж, я не сомневаюсь, в конце концов мы найдём, в чём ты хороша, с теплотой в голосе отозвался Отец Рождество.
Я хорошо чищу дымоходы, а больше ничего не умею, угрюмо буркнула я.
Теперь Отец Рождество слегка рассердился.
Это что ещё за глупости? Слышать ничего не хочу. Амелия, ты сама на себя не похожа. Амелия, которую я знаю, выжила в самом страшном работном доме Лондона. У тебя множество потрясающих качеств, мы должны только выяснить, как их применить.
Каких это качеств? Я бросила на Отца Рождество взгляд исподлобья.
Например, храбрость. Ты невероятно храбрая девочка. И у тебя настоящий талант спасать Рождество.
Ну и в какой работе мне это пригодится? Я продолжала хмуриться.
Отец Рождество отчаянно пытался придумать, в чем ещё я хороша. И когда мне уже начало казаться, что он ничего не придумает, Отец Рождество радостно хлопнул в ладоши, и глаза его засияли.
Ты умеешь писать! воскликнул он.
Что?
Я сегодня встретил Матушку Бубенец. Так вот, она прочитала твою историю о коте, который застрял в дымоходе, и сказала, что в жизни не читала ничего интереснее.
Правда? Она так и сказала?
Так и сказала. А ты ведь любишь писать?
Я кивнула.
Очень люблю. Так же сильно, как читать. На самом деле, это почти одно и то же. Писать это как читать историю, которая уже существует в твоей голове, и переносить её на бумагу.
Ну вот мы и нашли то, что у тебя получается. Может, ты станешь следующим Чарльзом Диккенсом. Почему бы тебе не написать книгу?
Боюсь, это займёт много времени, сказала я. Я же пишу с человеческой скоростью, а не эльфийской.
Тут я обратила внимание на Занудника, который впервые за целый день широко улыбался.
Мне в голову пришла одна идея, застенчиво проговорил он. Не знаю, конечно, но вдруг
Какая идея? спросил Отец Рождество.
Занудник снял очки, протёр, потом нацепил обратно на нос. Прикусил нижнюю губу.
Мне просто подумалось Может, Амелия попробует поработать с Нуш?
Нуш? переспросила я.
С моей женой. Её зовут Н-н-нуш. Ей дали имя в честь любимого чиха её матери.
Да, я знаю, кто такая Нуш.
Она главный редактор «Ежеснежника», продолжал Занудник. Стала им после того как Отец Водоль ушёл в отставку. Я ею очень горжусь. Она самая умная эльфа во всем Эльфхельме. И знает столько длинных слов! Например, античудотворение, троллетрясение и сквазипухлотухлофырчание.
Занудник снова снял очки и попытался стереть последние крапинки зелёной краски.
Она как раз ищет новых авторов. Видите ли, Отец Водоль решил открыть новую газету, чтобы побить «Ежеснежник».
О нет! воскликнул Отец Рождество. Новость не на шутку его встревожила, хоть он и попытался спрятать это за улыбкой. До меня доходили слухи, но Отец Водоль заверил, что у него даже мысли такой не было.
Занудник вздохнул.
Не знаю, что он там говорил, но газету уже продают на Главном пути. Она называется «Снежная правда». И Нуш убеждена, что это работа Отца Водоля.
Я вспомнила, что сказал мне Отец Водоль в день свадьбы. «Ты плохо знаешь эльфов. Видишь ли, они очень изменчивы. Один неверный шаг, и они от тебя отвернутся. Впрочем, скоро ты сама все поймёшь. Уж я тебе обещаю».
Мне на ум пришли все неверные шаги, которые я сделала за последний год. Взять хотя бы разбитые сани.
Сомневаюсь, что Отец Водоль назвал бы свою газету «Снежная правда», рассмеялся Отец Рождество. Уж его-то правда интересует меньше всего.
Но потом он задумчиво почесал бороду.
И все же, как новая газета могла возникнуть из ниоткуда? Для газеты нужна редакция и типография Он мотнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Ладно, с этим мы ещё разберёмся. Занудник, есть только одна проблема. Амелия ходит в школу пять дней в неделю.
Я могу работать в газете по выходным, воскликнула я. Идея Занудника вдруг показалась мне на редкость удачной, она согрела меня изнутри, и я снова почувствовала себя как дома. Подумать только, я стану настоящим журналистом!
Отец Рождество довольно хохотнул.
Почему бы и нет? Пойдём, Амелия, нужно поскорее найти Нуш.
Ежеснежник
Кабинет главного редактора располагался на верхнем этаже «Ежеснежника». Я сидела на большой ярко-красной подушке в кресле из имбирного теста и украдкой поглядывала по сторонам. Строго говоря, всё в комнате кроме подушки было сделано из имбирного теста. Даже стены. Разумеется, тесто было не обычным, а повышенной крепости, и радовало глаз насыщенным оранжево-коричневым цветом. Из единственного окна большого и круглого открывался великолепный вид на извилистые улочки и разноцветные домики Эльфхельма. На стенах в золотых рамках висели первые полосы старых выпусков «Ежеснежника».
Нуш сидела за солидным письменным столом и пристально изучала меня из-под спутанной чёрной чёлки. Она выглядела усталой, мешки у неё под глазами уже обзавелись собственными мешками. При этом бодрости ей было не занимать. Руки Нуш так и порхали над столом, и улыбка не сходила с лица эльфы, даже когда она хмурилась.
Мне каждый день приходится вставать в Самый Ранний Час. А иногда даже раньше. До выхода из дома нужно проснуться, позавтракать и слепить снежного эльфа с Малышом Мимом он настаивает, чтобы мы делали его по утрам. Потом я веду Малыша Мима в сад. Иногда его отводит Занудник, если работает в дневную смену.
Нуш отхлебнула из стоявшей перед ней чашки.
Тройной горячий шоколад с шоколадной крошкой, пояснила она. Без него я до конца дня не продержусь. Уверена, что не хочешь?