Я вздохнул.
Дайте подумать секунду.
Может, это чей-то день рожденья? предположила Оливия.
Я попробовал несколько: мой, Эйба, папы, бабушки, даже Эммы но ни один не сработал.
Никакой это не день рожденья, заметил Миллард. Эйб бы никогда не сделал шифр настолько простым.
Мы даже не в курсе, сколько цифр в комбинации, сказала Эмма.
Давай, Джейкоб. Думай, Бронвин сжала мне плечо.
Я постарался сосредоточиться, но уязвленные чувства имели на меня свои виды. Мне всегда казалось, что ближе меня у Эйба никого нет. Как же так вышло, что он никогда даже не упоминал, что у него в полу кабинета тайный люк? Он полжизни прожил в тени и никогда по-настоящему не пытался открыться мне. Нет, он, конечно, рассказывал всякие истории, слишком похожие на сказки, и показывал парочку старых фотографий, но он никогда со мной ничем не делился. Мне бы и в голову не пришло сомневаться в его рассказах, если бы он хоть немного больше попытался убедить меня в том, что они правдивы, ну, хотя бы показать люк в тайную комнату.
Я ведь, в отличие от отца, хотел поверить.
Неужели его так расстроило мое скептическое отношение, что он решил вообще ничего мне не рассказывать? Нет, этого не может быть. Скажи он мне всю правду, я бы любой ценой сохранил его секреты. Наверное, под конец жизни он молчал просто потому, что не доверял мне. А я тут пытаюсь угадать комбинацию двери, о которой он мне никогда не говорил, потому что за ней скрыты тайны которые мне никогда не предназначались. Чего я с ума-то схожу?
Нет у меня идей, сказал я и встал.
И ты вот так сдашься? не поверила Эмма.
Кто знает, может, это просто погреб для консервов.
Ты же сам знаешь, что нет.
Я пожал плечами.
Бабушка очень серьезно относилась к домашним заготовкам.
Енох разочарованно вздохнул.
Может, ты специально его от нас скрываешь.
Чего? я даже повернулся к нему.
Я вот думаю, что ты знаешь комбинацию, но решил сохранить все тайны Эйба для себя одного. Несмотря на то, что люк нашли мы.
Я свирепо шагнул к нему. Между нами тут же ввинтилась Бронвин.
Джейкоб, успокойся! Енох, заткнись! Ты ему не помогаешь.
Я показал ему средний палец.
Да кому вообще интересно, что там у Эйба в этой пыльной яме? сказал Енох и вызывающе рассмеялся. Наверняка просто толстая пачка любовных писем от Эммы.
Теперь уже Эмма показала ему палец.
ну, или святилище с ее большущей фотографией, а вокруг свечи, свечи он даже в ладоши захлопал. Какой был бы конфуз для вас двоих!
Иди-ка сюда, я сожгу тебе брови, предложила Эмма.
Да забей на него, посоветовал я.
Мы с ней сунули руки в карманы и отошли к порогу. Он нас совершенно точно достал.
Ничего я ни от кого не прячу, тихо сказал я ей. Я правда не знаю код.
Понимаю, ответила она и тронула мою руку. Я тут подумала возможно, это и не цифры.
Но это цифровая панель.
А что, если это слово? Там на клавишах есть и цифры, и буквы.
Но это цифровая панель.
А что, если это слово? Там на клавишах есть и цифры, и буквы.
Я вернулся к люку и посмотрел: она была права. Под цифрой на каждой клавише было по три буковки, как на кнопках телефона.
Может, было какое-то слово, очень важное для вас обоих? высказала догадку Эмма.
«Э-м-м-а»? высказал догадку Енох.
Я развернулся к нему.
Богом клянусь, Енох
В этот момент Бронвин оторвала его от пола и перекинула через плечо.
Эй, а ну поставь меня обратно!
У тебя срочный тайм-аут, сообщила она и вынесла его вон из комнаты. Енох извивался и выкрикивал невнятные протесты, но вырваться из ее хватки не мог.
Так вот, как я и говорила, продолжила Эмма, возможно, это какой-то ваш с ним общий секрет. Известный только вам двоим.
Я подумал минутку, потом встал на колени у люка. Сперва я попробовал имена свое, Эйба, Эммы, но ничего не вышло. Потом просто наугад слово «странные».
Ничего. Слишком просто.
А ведь это может быть даже не по-английски, сказал Миллард. Эйб знал еще и польский.
Может, тебе стоит поспать? Утро вечера мудренее, сказала Эмма.
Но у меня в голове уже все завертелось. Польский. Да, он время от времени на нем говорил, в основном сам с собой. Но меня никогда ему не учил кроме одного слова. «Тигриску» прозвище, которое он мне дал. Тигреныш.
Я набрал.
В замке что-то громко клацнуло.
Охренеть.
За дверью открылась уходящая во тьму лестница. Я поставил ногу на первую ступеньку.
Ну, пожелайте мне удачи.
Дай я пойду первой, Эмма протянула руку, и на ладони расцвело пламя.
Это должен быть я, возразил я. Если там, внизу, какая-то гадость, пусть меня съедят первым.
Как это по-рыцарски, вздохнул Миллард.
Десять ступенек и бетонный пол. Тут было градусов на десять-пятнадцать прохладнее, чем в доме наверху. Зато внизу меня ждала непроницаемая тьма. Я вытащил телефон и посветил вокруг. Света хватило только на закругленные стены из серого бетона. Я был в туннеле, клаустрофобически узком и таком низком, что приходилось пригибаться. Телефон светил слишком слабо, чтобы разглядеть, что там, впереди, или как далеко тянется туннель.
Ну, что? спросила сверху Эмма.
Чудовищ нет, ответил я. Но побольше света мне бы не помешало.
Рыцари они всегда так.
Никуда не уходи, велела Эмма.
Мы тоже идем! подала голос Оливия.
И вот тогда-то, пока мои друзья лезли вниз по лестнице, до меня дошла простая истина: дедушка действительно хотел, чтобы я нашел это место.
Тигриску. Дорожка из хлебных крошек через лес Открытка от мисс Сапсан, которую он специально засунул в тот томик Эмерсона.
Эмма спустилась и зажгла пламя в ладони.
Ну, сказала она, глядя вперед. Это точно не погреб для домашних заготовок.
Она подмигнула, я улыбнулся в ответ. С виду она была холодной и собранной, но наверняка играла: лично у меня каждый нерв так и звенел от напряжения.
Можно я тоже спущусь? подал голос Енох. Или я до сих пор наказан за чувство юмора?
Бронвин как раз преодолела последнюю ступеньку.
А ты стой, где стоишь, распорядилась она. На случай, если кто-то придет. Мы не хотим, чтобы нас тут застали врасплох.
На случай если кто придет? осведомился он.
Кто угодно, отрезала Бронвин.
Мы встали за Эммой.
Идем медленно, ушки на макушке на случай непредвиденного, держим себя в руках, она вытянула руку с огнем на ладони вперед. Мы не знаем, что там, впереди. Вполне возможно, Эйб заминировал это место.
Пригнувшись и шаркая ногами по полу, мы двинулись вперед. Я пытался определить наше местоположение относительно дома наверху и с учетом направления туннеля. Футов через двадцать-тридцать мы, скорее всего, прошли прямо под гостиной, через сорок покинули пределы дома, а через пятьдесят почти наверняка очутились под передним двором.
Наконец туннель завершился дверью такой же тяжелой, как люк в полу, но зато слегка приоткрытой.
Эй? позвал я в проем; от звука моего голоса Бронвин так и подскочила.
Прости, сказал я ей.
Ожидаешь там кого-нибудь встретить? поинтересовался Миллард.
Нет. Но кто его знает.
Эмма шагнула через порог и посветила в разные стороны.
Кажется, тут безопасно, сообщила она. А вот это, может, даже работает
Кажется, тут безопасно, сообщила она. А вот это, может, даже работает
Она щелкнула выключателем на стене, и на потолке зажегся ряд флуоресцентных ламп.
Ух ты! сказала Оливия. Так-то лучше.
Эмма закрыла ладонь, пламя погасло. Мы набились в комнату вслед за ней. Я медленно огляделся, жадно рассматривая обстановку.
Комната была невелика футов двадцать на пятнадцать, но тут хотя бы можно было выпрямиться во весь рост. Тщательно организованное пространство очень в духе дедушки. Вдоль одной стены стояли две двухэтажные металлические койки; на каждой туго свернутые простыни и одеяла, закатанные в пластик. К стене привинчен большой шкаф. Эмма открыла его внутри оказались всевозможные припасы: фонарики, батарейки, инструменты и достаточно консервов и концентратов, чтобы протянуть несколько недель. Плюс большая синяя бочка с питьевой водой и рядом какая-то странная пластмассовая коробка, в которой я по картинкам из журналов в гараже Эйба (издающихся специально для тех, кто собирается выжить после конца света) узнал химический туалет.
Ой, поглядите на это! воскликнула Бронвин: она стояла в углу, приникнув к спускавшейся вертикально с потолка металлической трубе. А я вижу то, что снаружи!
Из основания трубы торчали ручки и окуляры. Бронвин подвинулась, чтобы я тоже мог посмотреть: моим глазам предстала слегка размытая картинка тупика возле дома. Я взялся за ручки, повернул трубу, и картинка поехала вбок, чтобы через секунду показать мне дом, частично скрытый высокой травой.
Это перископ, сообщил я. Спрятан на краю двора, скорее всего.
Чтобы можно было увидеть, когда нападут, тихо добавила Эмма.
Да что это за место такое? воскликнула Оливия.
Убежище на случай атаки пустóт, пояснила Бронвин. Кровати видите? Это чтобы его семья тоже могла спрятаться.
Это не просто убежище, где можно переждать нападение, сказал Миллард. Это штаб.
Его голос доносился от противоположной стены, где обнаружился большой деревянный стол. Почти всю поверхность занимала причудливая с виду машина, наполовину хромированная, наполовину покрытая зеленой эмалью, похожая на гибрид древнего принтера и факса, с клавиатурой, неуклюже прилепленной спереди.
С помощью этой штуки он поддерживал связь.
С кем? не поняла Бронвин.
С другими охотниками. Глядите, вон пневматический телепринтер.
Ого, Эмма подошла поближе. Я его помню. У мисс Сапсан тоже такой был. Интересно, что с ним стало?
Это была часть системы коммуникации между имбринами, им для этого не приходилось покидать свои петли, объяснил всем Миллард. Но, по большому счету, она себя не оправдала. Слишком сложная и слишком легко взломать.
Я едва слушал его, плавая в какой-то дымке. Я пытался осознать тот факт, что все это годами было так близко, буквально у меня под ногами, а я даже не подозревал. Я дни напролет играл в траве в двадцати футах над тем местом, где стою сейчас. У меня это никак не укладывалось в голове Интересно, подумал я, сколько еще странностей все время находилось прямо у меня под носом, а я об этом и не подозревал? Еще я подумал про дедушкиных друзей таких же стариков, которые могли запросто завалиться в гости и проболтать с дедом пару часов на заднем крыльце или в кабинете.