Вот-вот! поддакнул я. И поэтому
Мы хотим помочь.
Енох скорчил рожу:
Что, правда?
Да! воскликнула Оливия. Мы все присоединимся.
Согласна, вставила Бронвин. Нельзя все тут вот так оставлять.
Да почему нет-то? возмутился Енох. Эйб уже умер. Кому какое дело, чисто ли у него в доме?
Нам, отрезал Миллард, и Енох отшатнулся, словно тот его толкнул. А если ты помогать не собираешься, иди и запрись обратно в багажнике!
Да! крикнула Оливия.
Не надо так злиться, ребята, Енох взял из угла швабру и покрутил ею. Видали? Я в деле. Шух, ш-шух!
Эмма хлопнула в ладоши.
Тогда давайте приведем это место в порядок.
И мы принялись за работу.
Эмма была главной: она раздавала приказы, как заправский сержант по строевой подготовке наверняка это не давало ее мыслям разбредаться по дому со всем его прошлым.
Книги на полки! Одежду в шкафы! Мусор в ведра!
Одной рукой Бронвин подняла мягкое кресло Эйба над головой:
А вот это куда?
Мы мели и вытирали. Распахнули окна настежь, чтобы впустить свежий воздух. Бронвин выволокла ковры размером с целую комнату на двор и выбила из них тонну пыли, всё сама. Даже Енох, казалось, уже ничего не имел против работы, стоило только начать.
Все здесь было покрыто пылью и грязью они оседали на руках, на волосах, на одежде, но никто, казалось, не возражал. Мы работали, а передо мной повсюду вставали призрачные образы дедушки. Вот он в своем клетчатом кресле, читает какой-то шпионский роман. Вот в гостиной, у окна, силуэт на фоне блистательного полудня просто смотрит на улицу. Почтальона ждет, как сказал бы он сам со смешком. Вот на кухне, склонился над кастрюлей польского жаркого и одновременно рассказывает мне что-то. У большущего стола в гараже нитки и булавки раскиданы повсюду: летом после обеда вместе со мной делает карты.
И куда же пойдет наша река? спрашивает он и протягивает мне голубой маркер. А как насчет города?
Белые волосы поднимаются, словно завитки дыма, над его головой.
Может, вот сюда его? и он чуть-чуть подталкивает мою руку в ту сторону или в другую.
Закончив, мы с друзьями вышли на веранду, на морской ветерок, промокая мокрые лбы. Енох, конечно, был прав: всем совершенно все равно, что мы тут делали. Это был просто жест бесполезный, бессмысленный но вместе с тем полный смысла. Друзья Эйба не смогли прийти на его похороны, и теперь уборка дома стала для них прощанием.
Вам совсем не обязательно было всем этим заниматься, сказал я.
Мы в курсе, ответила Бронвин. Но это было приятно. И правильно.
Она открыла газировку, которую мы нашли в холодильнике, сделала долгий глоток, рыгнула и передала бутылку Эмме.
Жаль только, что остальных здесь не было, заметила та, глотнув куда меньше. Надо будет привести их сюда потом, чтобы они тоже могли увидеть дом.
Но мы же еще не закончили? голос Еноха прозвучал обиженно.
Нет, это весь дом, ответил я. Конечно, если ты хочешь прибрать еще и двор
А как же командный пункт? подал голос Миллард.
Что? Какой?
Ну, знаешь, такая комната, где Эйб планировал атаки на пустóт, получал зашифрованные послания от других охотников и так далее у него наверняка была такая?
У него гм. Нет, не было.
Может, он тебе просто о ней не говорил? предположил Енох. Наверняка он хранил там полно всяких секретов, а ты был слишком маленький и тупой, чтобы понять?
Я уверена, если бы у Эйба был командный пункт, Джейкоб бы о нем знал, вмешалась Эмма.
Да, согласился я, хотя совершенно не был в этом уверен.
Ведь после того, как дедушка рассказал мне про мир странных людей, я позволил школьной шпане убедить меня, что это просто сказки. Я в лицо назвал дедушку вруном и знал, что ему было больно это слышать. Так что вполне возможно, что секрет такого масштаба он бы мне не доверил просто потому, что я не доверял ему. Но, с другой стороны, как вообще можно спрятать командный пункт в домике вроде этого?
А подвал? спросила Бронвин. У Эйба наверняка был укрепленный подвал, чтобы противостоять атакам пустóт?
Если бы у него было такое место, сказал я горестно, тогда его, наверное, не убили бы пустóты?
Бронвин обиделась. Ненадолго воцарилось неловкое молчание.
Его прервала Оливия.
Джейкоб? Это то, что я думаю?
Она стояла у сетчатой двери на задний двор и водила пальцами по длинной, хлопающей на сквозняке прорехе. Во мне снова вспыхнул гнев на отца: почему нельзя было починить дверь или хотя бы оторвать сетку совсем? Почему она до сих пор болтается тут, словно улика на месте преступления?
Да, сказал я вслух. Здесь прорвалась пустóта. Но это случилось не в доме. Я нашел его я показал на лес. Там.
Оливия и Бронвин обменялись тяжелым взглядом. Эмма уставилась в пол, разом побледнев. Наверное, это уже было слишком.
Оливия и Бронвин обменялись тяжелым взглядом. Эмма уставилась в пол, разом побледнев. Наверное, это уже было слишком.
Смотреть там на самом деле не на что, заторопился я. Кусты и всякое такое. К тому же не уверен, что смогу найти то место.
Вранье. Я бы его и с завязанными глазами нашел.
Если бы ты смог хотя бы попытаться Эмма посмотрела на меня; ее лоб был нахмурен, челюсти напряглись. Мне нужно увидеть место, где все произошло.
Я повел всю компанию через траву высотой по колено к краю тенистого хвойного леса. Показал им, как пробираться сквозь колючий подлесок, чтобы не порезаться о пильчатую пальметту или не застрять в зарослях лиан, а еще как избегать полян, где вьют гнезда змеи.
По дороге я рассказал им о том, что случилось в тот роковой вечер, поделивший мою жизнь на «до» и «после». Как перепуганный Эйб позвонил мне на работу. О том, как я опоздал к нему, потому что пришлось ждать, пока меня подвезут, и как эта задержка то ли стоила дедушке его жизни, то ли спасла мою. Как я нашел разгромленный дом, потом заметил в траве дедушкин фонарик, все еще светивший в лес. Как продирался сквозь черные заросли, совсем как мы сейчас, а потом
От шороха в кустах все просто взвились в воздух.
Это просто енот, сообщил я. Не бойтесь, если бы поблизости были пустóты, я бы уже почувствовал.
Мы обогнули участок подлеска, который выглядел знакомо, но уверенности, что я смогу найти точное место гибели дедушки, у меня не было. Леса во Флориде растут быстро, и с тех пор, как я был тут в последний раз, заросли расползлись и сложились в новую, совершенно незнакомую конфигурацию. Да, насчет «с закрытыми глазами» я, пожалуй, погорячился.
Мы вышли на солнечную прогалину, где подлесок как будто специально утрамбовали.
Где-то здесь. Вроде бы, сказал я.
Мы собрались в неровный круг. Настала тишина. А потом один за другим мои друзья попрощались.
Ты был великим человеком, Абрахам Портман, начал Миллард. Странному миру нужно больше таких, как ты. Мы очень по тебе скучаем.
Это нечестно то, что с тобой произошло, сказала Бронвин. Жалко, что мы не смогли тебя защитить, как ты защищал нас.
Спасибо, что прислал Джейкоба, сказала Оливия. Если бы не он, нас бы всех уже не было.
Ну, давайте не преувеличивать, проворчал Енох, а поскольку он открыл-таки рот, ему пришлось продолжать.
Зачем ты сделал такую глупость и позволил себя убить? он коротко хохотнул. Прости, что всегда был с тобой гадом. Если это что-то меняет, я бы предпочел, чтобы ты был жив.
Потом он отвернулся и совсем тихо добавил:
Прощай, старый друг.
Енох, это было так мило, Оливия положила руку на сердце.
Вот только не надо заострять на этом внимание, смущенно буркнул он и двинулся назад. Я буду в доме, если что.
Бронвин и Оливия посмотрели на Эмму, которая еще ничего не сказала.
Мне нужно ненадолго остаться одной, если можно, сказала она.
Девочки несколько разочарованно поплелись вслед за Енохом. Я остался.
Эмма глянула на меня. Я поднял брови. Что, и мне тоже?
Если ты не против, робко проговорила она.
Конечно. Я буду неподалеку. Вдруг тебе что-то понадобится.
Она кивнула.
Я отошел шагов на тридцать, прислонился к дереву и стал ждать.
Несколько минут Эмма стояла там, где я ее оставил. Я старался не смотреть на нее, но чем дольше шло время, тем пристальнее я следил, не дрожат ли ее плечи, затылок. Потом я отвлекся, глядя на какую-то хищную птицу, описывавшую круги над головой.
В подлеске затрещало. Я опустил глаза: в нашу сторону бежала Бронвин. Я так вздрогнул, что чуть не упал.
Джейкоб! Эмма! Скорее идите сюда!
Эмма подняла голову и кинулась к нам.
Что случилось? воскликнул я.
Мы кое-что нашли, выдохнула Бронвин. В доме.
Судя по выражению ее лица, это было нечто ужасное. Еще один труп.
Но ее голос был полон восторга.
Все стояли в комнате, отведенной Эйбом под кабинет. Старый персидский ковер, простиравшийся почти от стены до стены, был скатан и отодвинут в сторону, открывая бледный потертый пол.
Мы с Эммой запыхались от бега.
Бронвин говорит вы что-то нашли.
Я решил проверить нашу теорию, объяснил Миллард. Так что пока вы двое прохлаждались в лесу, я попросил Оливию прогуляться по дому.
Та действительно сделала несколько шагов: свинцовые ботинки тяжело грохотали каждый раз, как ее нога опускалась на доски.
Вообразите мое удивление, когда она прошла через эту комнату. Оливия, покажешь?
Оливия протопала через всю комнату. В самой середине звук ее шагов стал более гулким и металлическим.
Там, внизу, что-то есть! сказал я.
Какая-то пустота. Полость, ответил Миллард.
Я услышал, как его колено легонько стукнулось о доски, а потом над полом острием вниз завис нож для писем. Он воткнулся между двумя досками, и, слегка крякнув, Миллард поднял секцию пола примерно в три квадратных фута.
Она качнулась на петлях и открыла металлический люк, в который как раз мог бы пролезть взрослый человек.
Охренеть!
Оливия неодобрительно посмотрела на меня. Я редко ругался при них, но сейчас это было натурально, «охренеть».
Дверь, сказал я.
Скорее, крышка люка, сказала Бронвин.
Ненавижу напоминать, сказал Миллард, но я же вам говорил!
Дверь была из тускло-серой стали. У нее была утопленная ручка и панель с цифрами.
Я встал на колени и постучал костяшками по металлу. Судя по звуку, люк был толстый и прочный. Потом я, конечно, попробовал повернуть ручку, но она не поддалась.
Заперто, подтвердила Оливия. Мы уже пытались открыть.
Какая тут комбинация? с интересом спросила у меня Бронвин.
Откуда я знаю?
А я вам говорил, что он не знает, вставил Енох. Ты вообще не очень много знаешь, да?