Я схватил тележку и с помощью скорее пряника, чем кнута, заставил наш отряд снова пуститься в путь, хотя и не совсем в нужном направлении. Кое-как смирившись с размерами помещения, они принялись удивляться невероятному разнообразию необыкновенных вещей, выставленных на продажу. Я тщетно пытался продвигаться в сторону отдела с одеждой, но моих друзей все время что-то отвлекало. Они то и дело отбегали и хватали с полок то одно, то другое.
Это что такое? Енох помахал парой тапок с пупырышками из микрофибры на подошве.
Это чтобы ты мог вытирать с пола пыль ногами, ясно? Я отобрал у него диковинку и вернул на место.
А это? Эмма показывала мне коробку с надписью «Говорящая птичья кормушка теперь с Bluetooth!».
Э-э-э точно не знаю, сказал я, чувствуя себя замученной матерью целого стада малолеток. Послушайте, у нас всего семьдесят два часа на это задание, так что
Шестьдесят два, поправила меня Эмма. Или меньше.
Шеренга книг на полке в конце ряда начала рушиться как домино, и мне пришлось мчаться туда, чтобы не дать Милларду голому и невидимому начать ставить их на место. За Миллардом я вообще старался внимательно следить (ну, или хотя бы за тем местом, где он предположительно находился), потому что невидимый мальчик это совсем не то, что вы хотели бы потерять в «Оллмарте».
Мы двинулись дальше, но долго это не продлилось. Не успели мы миновать говорящие кормушки для птиц, как Енох завис перед полками с туристическим снаряжением.
О-о-о, вот эта крошка так быстро расправится с куриной грудной клеткой! закудахтал он, умильно глядя на складные ножи в запертой витрине.
Эмма продолжала засыпать меня своими «почему» и «зачем». Зачем нам столько разных разновидностей одного и того же? Почему то, почему это? Отдел женской косметики показался ей особенно загадочным.
Кому может понадобиться столько видов крема для кожи? удивилась она, беря с полки коробочку с «Экстраукрепляющей антивозрастной обновляющей ночной сывороткой». У вас все болеют кожными болезнями? Была эпидемия с множеством смертельных исходов?
Нет, или я не в курсе.
Все это очень странно!
Тебе легко говорить, деточка, заметила дама с объемной прической и серьгами-кольцами, оказавшаяся неподалеку. У тебя-то вон кожа, как у младенца!
Нет, или я не в курсе.
Все это очень странно!
Тебе легко говорить, деточка, заметила дама с объемной прической и серьгами-кольцами, оказавшаяся неподалеку. У тебя-то вон кожа, как у младенца!
Эмма тут же сунула упаковку обратно, и мы устремились прочь.
Миллард говорил немного (я его очень об этом просил), но судя по частым вздохам и «гм», раздававшимся вокруг меня, он явно брал происходящее на заметку. Интересно, сколько жизней петельного времени ему понадобится, чтобы составить исчерпывающую хронику всего, что происходит в таком магазине за двадцать четыре часа, подумал я.
Когда мы наконец добрались до одежды, время уже поджимало. Я волновался из-за того, что часики-то тикают, из-за того, что нормальные глазели на нас, не переставая, с тех пор как мы вошли в магазин, из-за мисс Сапсан, которая непременно нас найдет, если мы проторчим тут еще немного хоть мы уже и в нескольких сотнях миль от дома, а она, скорее всего, еще благополучно спит под воздействием порошка Матушки Пыли. Честно говоря, я едва обращал внимание, что там друзья наваливают в тележку, а что сильно проголодался, понял, только когда мы подошли к кассе. Остальные тоже хотели есть, но вместо того, чтобы нырять обратно за едой, мы похватали все, что только нашлось у касс: шоколадки, конфеты, кукурузные чипсы.
Бессмертная еда, восхитилась Эмма, заметив срок годности на пакетике вишневого мармелада. Это так ново!
Мы разобрали одежду и устремились к туалетам. Все разбежались по кабинкам переодеваться в то, что сами выбрали. Наблюдая, как они появляются оттуда один за другим, я понял, что труды мои еще далеки от завершения. Да, они были одеты в самую нормальную одежду из самого нормального магазина на свете, но нормальными при этом категорически не выглядели. Может, им было просто неудобно, или это я привык видеть их в старой одежде, но их новый образ несколько сбил меня с толку они все почему-то выглядели так, будто собрались на маскарад.
Все, кроме Эммы. На ней были узкие черные джинсы, белые классические кроссовки и какой-то развевающийся просторный топ цвета темного пива. Она повернулась и критически уставилась на себя в зеркало, а я подумал, как же она во всем этом хороша.
Я выгляжу как мужчина, резюмировала она.
Ты выглядишь обалденно. И очень современно, возразил я.
Она вздохнула и подняла с пола пакет, куда был небрежно засунут ее прежний наряд.
Я уже скучаю по всему этому.
Эта материя такая неколючая, заметила Бронвин, щупая серую футболку с длинным рукавом, которую мы ей купили. Ничего не чешется. Никак не могу привыкнуть.
Енох вышел из кабинки в черных кроссовках на толстой подошве, пижамного типа штанах с пылающими черепами на коленках и футболке с надписью во всю грудь: «Нормальные меня пугают».
Эмма скептически покачала головой.
Это последний раз, когда ты сам выбирал себе одежду.
Времени переодеваться еще раз у нас не было, так что мы вышли из магазина кажется, привлекая к себе едва ли не больше внимания, чем когда входили. Когда я катил тележку через автоматические двери, пронзительно завизжала сигнализация.
Что это такое? вскричала перепуганная Эмма.
Возможно, мы гм не за все заплатили, пояснил голос Милларда.
Что? Как? не понял я.
Два парня в синих жилетах быстрым шагом направлялись к нам.
Нелегко избавиться от старых привычек, сказал Миллард. Ладно, бежим!
Он выхватил у меня тележку и помчался с ней к машине. Теперь уже человек сто могли любоваться магазинной тележкой, самостоятельно катившейся по тротуару и преследуемой компанией странно одетых подростков и двумя сотрудниками службы безопасности.
Мы попрыгали в машину вместе с пакетами. Я воткнул ключ в зажигание, повернул, и автомобиль завелся, рявкнув так, что я едва не подскочил. Я выжал газ и ринулся между рядов машин прямо на двух секьюрити, которые как по команде прыгнули в разные стороны, не дожидаясь, пока их переедут.
Миллард, если хочешь нарушить закон, делай это элегантно, сказала Эмма. Ты ведь даже не пытаешься!
Я помнил о камерах, покаянно возразил тот. Но про сигнализацию мне никто не сказал!
Промчавшись несколько миль по федеральному шоссе (и постоянно проверяя, не появились ли в зеркале заднего вида полицейские мигалки), я наконец убедился, что за нами никто не гонится. Через некоторое время мы свернули на небольшую дорогу и начали петлять, направляясь в глубь Флориды. На картонке из забегаловки след от стакана Эйча окружил область в самой середине штата. Там проходила только одна серьезная дорога та, по которой мы сейчас ехали. Там и находилась Русалочья страна чудес. Я не был уверен, что там-то нас и поджидает Месть Огня, но раз уж в этой части карты ничего другого отмечено не было, начинать все равно придется оттуда.
Так, минуточку, подала голос Бронвин с заднего сиденья. Мы сейчас удаляемся от океана. С какой стати русалка будет жить в болоте?
Это не настоящая русалка, объяснил я. просто старая глупая достопримечательность для туристов.
Очень может быть, возразил Миллард, но Русалочья страна чудес упоминается и в «Странной планете».
Он показал мне справочник и прочитал вслух:
«Новейший аттракцион для странных с чудесным водным шоу. Петля с удобным гостевым размещением поблизости. Привозите детей!»
Это еще не значит, что русалки странные, сказала Эмма. Просто в городе есть петля.
Или была, заметил Миллард. Этому путеводителю семьдесят лет, не забывайте. К содержащейся в нем информации следует относиться с величайшим скептицизмом.
Мы ехали вперед. Солнце неторопливо садилось; дорога сузилась с двух полос до одной в каждом направлении. Казалось, что мы вообще не во Флориде. Вдали от богатого побережья не было ни сетевых магазинов, ни блестящих новеньких домов. С обеих сторон к дороге подбирался лес, а там, где он расступался, торчали знаки, рекламировавшие клубничные поля «собери-сам», бесплатный навоз и освобождение под залог.
На смену одинаковым, растянувшимися на целые мили пригородам пришли мелкие городишки, сгрудившиеся вокруг перекрестков. В городках побольше имелись фастфуд-забегаловки на окраинах и несколько вымерших кварталов вдоль главной улицы: почтенный старый банк, заколоченный кинотеатр, приходская церковь. И в каждом из них мы застревали на регулируемом перекрестке на красный, и вынуждены были ждать, пока старики на скамейках и изнывающие от безделья прохожие пялились на нас, словно ничего интереснее отродясь не видели. Мы уже стали бояться этих перекрестков. На третьем или четвертом молодой парень со стрижкой будто из восьмидесятых и открытой банкой пива прокричал нам:
Хеллоуин только через месяц! и с хохотом удалился.
Еще через несколько миль мы миновали линялый билборд с рекламой Русалочьей страны чудес, а еще через несколько прибыли на место. Это было вытоптанное поле, несколько жалких палаток и кучка домиков из шлакоблоков вдалеке не то офисы, не то жилье обслуживающего персонала. Ворота оказались заперты, так что я припарковался на обочине, и мы вошли пешком.
Мы пошли через поле к шатрам. Кругом, кажется, не было ни души но вскоре из-за ближайшего тента послышались ругань и ворчание.
Эй! Привет! я повел нашу команду на звук.
За шатрами мы увидели двух субъектов в клоунском гриме. Один вернее, одна с копной белых кудряшек, щеголяла в костюме русалки. Другой неуклюже тащил ее куда-то, пятясь вперед спиной и подхватив свою ношу под мышки, так как ноги русалки были внутри костюма и пользоваться ими она не могла.
Вы что, читать не умеете? свирепо спросила морская дева. Мы закрыты!
Второй ни слова не сказал и даже не посмотрел на нас.
Вообще-то мы не видели объявления, заметил я.
Если вы закрыты, почему на вас костюм? осведомился Енох.
Костюм? Какой костюм? она вильнула своим вопиюще искусственным хвостом и как-то странно хохотнула. Вы что, заблудились? Мы закрыты на ремонт.
Она пихнула клоуна локтем в живот:
Джордж, пошевеливайся!
И он снова потащил ее в шатер.
Погодите, Эмма двинулась за ними. Мы прочли о вас в путеводителе.