Что ж, это достаточно странно. Разве отключение электричества это так страшно? У нас в школе это случалось сплошь и рядом хотя во Флориде грозы и молнии вообще не редкость. Я стал листать дальше, добрался до комментов учащихся и выяснил, что это были не обычные перебои с электричеством. Аварийное освещение от запасного генератора тоже отключилось. Но самое странное заключалось даже не в этом. «У меня в телефоне не работал фонарик, сообщал один из комментаторов. И у всех остальных тоже». Через несколько минут свет снова зажегся, но все были очень напуганы.
Мне показалось, что это больше всего похоже на электромагнитный импульс, который разом отключил все электронные устройства и работавшие от сети, и на батарейках. Но была и еще одна часть истории, которую эта теория никак не объясняла. Позже в тот день в женском туалете произошел взрыв. Который, судя по тем же комментариям, был вроде как бы и не взрыв. «Как будто осветительная бомба сработала, было написано под статьей. Стены обожженные и все такое, но больше никаких повреждений».
То есть никакого значительного ущерба. Стало быть, не бомба, не взрыв и даже не пожар. А что тогда?
Два человека пострадали, оба школьные служащие. В том, что произошло в туалете, подозревали одну школьницу. Фамилию ее не называли, так как она была несовершеннолетней. Она сбежала с места происшествия, и теперь ее разыскивали, чтобы допросить. Вопрос: что двое служащих мужского пола делали в женском туалете? Об этом в статья не было ни слова, но комментаторы молчать не стали.
«ИЗЗЗЗВВВРАЩЩЩЕЕЕЕННННЦЦЦЫ!»
Я вернулся в петлю, вошел в наш номер и рассказал остальным о том, что узнал.
Мне кажется, что это очень странное событие, сказала Бронвин.
Эмма высунулась из ванной, энергично суша волосы полотенцем.
З-значит, голос ее прерывался от тряски, мы ищ-щем человека, способного управлять электричеством.
Или светом, заметил Миллард.
Так что для начала нужно расспросить людей про тот день, сказал я. Узнать, что они помнят и кто, по их мнению, виноват. Старшая школа настоящая фабрика сплетен. Надо только быстро с кем-нибудь подружиться и сыграть на естественном человеческом стремлении говорить гадости о ближних.
Я говорил и в то же время думал: ну не абсурд ли? Быстро подружиться? Да я за целых два года в школе хоть как-то сошелся только с одним человеком!
Наверняка кто-нибудь знает, кого тогда подозревали, сказала Бронвин. И кто та девочка, которая сбежала после пожара в туалете.
Может, нам даже удастся раздобыть записи с камер наблюдения, сказал Енох.
Наш объект кажется очень сильным, заметила Эмма.
Бесспорно, согласился Миллард. Он был уже полностью одет в брюки от костюма, рубашку с воротничком и кепку. Если за ним кто-то охотится, значит, дичь того стоит. Так что, думаю, да, девушка очень одаренная. И, возможно, опасная. Если найдете ее, не действуйте в одиночку. Сообщите остальным, и мы вместе наметим план дальнейших действий.
А зачем ты вообще одевался? спросил я. Мы же через минуту отправляемся в город.
Иногда я скучаю по одежде, признался он. К тому же все время что-нибудь себе натираешь.
Ладно, предположим, мы ее найдем, сказал Енох. А дальше что? Просто скажем: «Привет! Пошли с нами, мы тебя отвезем во временную петлю»?
А почему нет? вздохнула Бронвин.
Потому что это звучит совершенно дико!
С ней еще никто не вступал в контакт, не забыла? сказал я. Она не знает, что такое петля, кто такие странные и что в мире есть и другие люди, похожие на нее. Она ничего не знает!
Енох тем временем надел свои жуткие кроссовки и теперь ставил ноги то так, то эдак.
Ух ты, какие они пружинистые!
Джейкоб вон тоже ничего не знал, когда мы впервые встретились, и все прошло отлично, не сдавалась Бронвин.
Ну да, я просто решил, что схожу с ума, пожал плечами я. А потом на меня напала Эмма и чуть не перерезала мне горло.
Я думала, что ты тварь! подала она голос из ванной.
Ну, начало было довольно бурным, сказала Бронвин. Зато теперь вы влюблены друг в друга!
Я притворился, что собираю сумку. Енох и Миллард сделали вид, что ничего не слышали.
Да что я такого сказала? растерялась Бронвин.
Тут из ванной вышла Эмма. Ее светлые волосы были собраны в небрежный хвост. Она надела легкий зеленый свитер, который очень шел к ее глазам, и темные джинсы, сидевшие очень хорошо сидевшие, что и говорить. На ногах у нее были кроссовки. Укол тоски и желания оказался таким сильным, что мне пришлось срочно отвести глаза.
Ну, что, ребята, готовы сливаться с толпой? сказала она с весьма сносным американским акцентом.
Бронвин повернула оба больших пальца вверх.
Ну, обалдеть! выдала она. Прико-о-ольно, чуваки!
Произношение у нее было резкое и очень странное, у меня аж зубы заныли.
Давай ты лучше будешь говорить как обычно, ладно? И никакого сленга.
Ну, что, ребята, готовы сливаться с толпой? сказала она с весьма сносным американским акцентом.
Бронвин повернула оба больших пальца вверх.
Ну, обалдеть! выдала она. Прико-о-ольно, чуваки!
Произношение у нее было резкое и очень странное, у меня аж зубы заныли.
Давай ты лучше будешь говорить как обычно, ладно? И никакого сленга.
Она обиженно выпятила нижнюю губу и повернула пальцы вниз.
Облом.
Глава четырнадцатая
Мы прибыли в школу как раз перед первым звонком. Я благоразумно оставил машину за несколько кварталов от нее, чтобы не злить чересчур бдительную охрану. Пока мы шли к входу, я внимательно прислушивался к ощущениям в животе, но все было как обычно.
Мы смешались с толпой на главной лестнице и вошли в длинный светлый холл, с дверями, ведущими в классы, и заполненный толпой подростков. Мы прижались к стене, чтобы нас не затоптали, и некоторое время стояли в полном изумлении, а школьники проносились мимо, словно огромные косяки рыбы. Потом мы нырнули в пустой класс, чтобы провести оперативное совещание.
Парты там стояли ровными рядами, на стенах висели портреты Шекспира и Джеймса Джойса. Помнится, Эмма говорила, что никогда не ходила в настоящую школу, сейчас, осматриваясь по сторонам, она казалась задумчивой и немного грустной.
Ни за что бы не предложил этого в нормальных обстоятельствах, сказал Миллард, но нам нужно разделиться. Так мы будем привлекать гораздо меньше внимания, чем если станем ходить вместе, разинув рты от потрясения.
Заодно охватим большую площадь, согласилась Эмма.
Итак, решено.
Я совсем не был уверен, что они готовы самостоятельно бродить по современной американской школе, но Миллард был абсолютно прав: выбора нет, придется нырять. Бронвин вместе с Енохом вызвались осмотреть спортивные площадки и другие наружные объекты, а также побеседовать с учениками (никакого жуткого псевдоамериканского акцента, Бронвин!). Невидимка Миллард ни с кем общаться не мог, зато он сможет проникнуть в кабинет директора.
Если в школе случился инцидент, достойный статьи в местной газете, значит, где-то в документах вполне могут отыскаться упоминании о других, не таких важных.
Там могут быть докладные о нашем объекте, сказала Эмма.
Или даже заключение психолога, добавил я. Если они не пытались скрыть правду о происшествии, дирекция обязана была послать за врачом, провести всякие тесты на нормальность.
Отличная мысль! одобрил Миллард.
И мы с Эммой остались вдвоем, хотя оба этому явно не были рады. Я предложил пойти в столовую (у нас в школе сплетни там всегда цвели пышным цветом), и она согласилась.
Эй, вы уверены, что с вами все будет в порядке? спросил я напоследок. Запомните: не упоминать сороковые годы и не использовать странные способности!
Да, Портман, мы поняли, отмахнулся Енох. О себе лучше беспокойся.
Встречаемся тут ровно через час, сказал я. Если что-то пойдет не так, дергайте рычаг пожарной тревоги и бегите к центральному выходу. Усекли?
Усекли, хором сказали все, кроме Милларда.
Миллард, а ты где? спросила Эмма.
Дверь класса захлопнулась. Миллард уже исчез.
Школьные столовые я давно занес в список самых неприятных мест на планете. Шумные, безобразные, вонючие и постоянно забитые народом (эта была точно такой же), и группки беспокойных тинейджеров кружат в сложном социальном танце, фигуры которого я так и не сумел выучить. Однако именно тут я и торчал, подпирая обитую потертым пластиком стену, вместе с Эммой, потому что добровольно вызвался провести час в этом жутком месте. Я попытался представить себя, как часто это делал в своей школе, в роли антрополога, наблюдающего за ритуалами туземной культуры. Эмма чувствовала себя куда более непринужденно, хотя и была лет на восемьдесят старше тех, кто ее окружал. Поза ее была расслабленной, а взгляд совершенно спокойным.
Оглядевшись, она предложила встать в очередь за едой и сесть к столу.
Чтобы смешаться с толпой, кивнул я. Ага, хорошая мысль.
Да нет, просто я есть хочу.
А, ладно.
Мы встали в очередь, прошли мимо череды буфетчиц с волосами, убранными под сетку, и нагрузили подносы резиновой яичницей, шлепками чего-то жирного и коричневого, напоминавшего фарш, и пакетиками шоколадного молока. Эмму слегка передернуло, но она выдержала испытание без жалоб. Мы взяли подносы и принялись бродить между столами, ища, где бы сесть. Примерно на этом этапе мой собственный план «просто-поговори-с-народом», такой разумный в теории, начал казаться мне совершенно абсурдным. Что нам, спрашивается, делать? Подойти к первому попавшемуся школьнику и начать знакомиться? Спрашивать в лоб: «Ты ничего странного в последнее время не замечал?». Все вокруг занимались своими делами, с кем-то болтали, сидели с приятелями
Вы не против, если мы тут сядем? Я Эмма, а это Джейкоб.
Эмма уже стояла у стола и обращалась к сидящим за ним. Четыре ошарашенные физиономии уставились на нас: светловолосая девчонка, у которой на подносе лежало только яблоко; еще одна, с розовыми волосами, торчавшими из-под шапки; и двое спортивного вида парней в бейсболках, у которых подносы ломились от еды.
Розовая Челка пожала плечами и сказала:
Валяйте.
Карен! тихо зашипела на нее девица с яблоком, но потом подвинулась, чтобы я мог сесть.
Мы поставили подносы и сели. Школьники смотрели на нас, как на полных фриков, но Эмму это, кажется, ничуть не волновало. Она сразу взяла быка за рога.