Выворачивая очередной плотный куб земли, лопата обо что-то лязгнула. Юки разбила куб, стараясь не попасть по пронизывающим его дождевым червям, и на траву выпал небольшой предмет, заманчиво блеснувший переливчато-красным. Заинтригованная Юки выключила гремевший бодрой «Подборкой для фитнеса» телефон и наклонилась посмотреть.
Это оказалась одинокая, обросшая бурой земляной коростой сережка. Юки и раньше находила всякое, копаясь в огороде, даже рыболовную блесну как-то вытащила вместе с корнем пырея и подарила Кате. Но чтобы настоящая древняя драгоценность конечно древняя, вон как глубоко в земле была, о таком она и не мечтала. Юки старательно вскопала и разрыхлила тяпкой все вокруг того места, где лежала сережка, но клада там не обнаружилось, только пара пивных крышечек и подземный муравейник. Рыжие кусачие муравьи тут же расползлись по недоделанной грядке, побежали по ногам, и Юки бросила лопату, ойкая от растекающейся под кожей кислотной боли.
Сережку Юки отмыла, почистила, окунув старую зубную щетку в золу когда-то читала в Интернете, что так снимают налет с драгоценных металлов. И ничейная побрякушка расцвела у нее в руках оказалось, что она очень красивая, серебряная, с тончайшим орнаментом и прозрачным красным камешком.
Забыв про картофельную грядку, Юки увлеченно возилась с неожиданным сокровищем, примеривая то так, то эдак, то в ухо, то на лоб на шнурке. Со шнурком было определенно лучше. Юки загнула застежку плоскогубцами, превратив серьгу в кулон, надела, накрасилась, вытащила из шкафа любимый льняной сарафан и долго вертелась перед зеркалом. Одно только огорчало зеркало у нее во флигеле было маленькое, и любоваться собой приходилось по частям.
А глубокой ночью, когда Вьюрки крепко спали и только мягкие ночные птицы пересвистывались тихонько над двускатными крышами, Юки вдруг так и подбросило в постели от странного, но многим знакомого ощущения. Будто кто-то резко, пронзительно вскрикнул совсем рядом, прямо у нее над головой. Юки навострила уши, в которых еще звенели отголоски этого крика, уставилась широко распахнутыми глазами в слепую темноту. И с облегчением поняла, что вокруг стоит бархатная тишина и никто не кричал, ей просто почудилось. Она взбила подушку, свернулась под одеялом тугим калачиком но секунду спустя действительно различила в этой тишине какие-то звуки.
А глубокой ночью, когда Вьюрки крепко спали и только мягкие ночные птицы пересвистывались тихонько над двускатными крышами, Юки вдруг так и подбросило в постели от странного, но многим знакомого ощущения. Будто кто-то резко, пронзительно вскрикнул совсем рядом, прямо у нее над головой. Юки навострила уши, в которых еще звенели отголоски этого крика, уставилась широко распахнутыми глазами в слепую темноту. И с облегчением поняла, что вокруг стоит бархатная тишина и никто не кричал, ей просто почудилось. Она взбила подушку, свернулась под одеялом тугим калачиком но секунду спустя действительно различила в этой тишине какие-то звуки.
Звуки доносились из предбанника так мама с папой называли крохотное помещение между наружной и внутренней дверями флигеля, где обычно оставляли обувь, верхнюю одежду и всякий хлам. Что-то слабо, но отчетливо шлепало там по дощатому полу. Притихло, потом звякнуло наверное, задело впотьмах пустую банку и снова принялось шлепать. От стенки до стенки, то в одну сторону, то в другую.
Лягушка, подумала Юки, это просто лягушка в гости пришла и не знает теперь, как выбраться. Она регулярно находила их, надутых и важных, в предбаннике, и они возмущенно попискивали у нее в руках требовали должного уважения. Вообще, лягушка тварь особенная, магическая, она аккумулирует энергию ночи, как кошки или совы. Поэтому средневековые ведьмы и окунали в свои зелья лягушек. Юки и об этом в Интернете читала: они их именно окунали, чтобы добавить в зелье силу ночи, а вовсе не варили бедняжек живьем, это потом гонители выдумали, чтобы очернить мудрых хранительниц тайных знаний.
Надо было, конечно, встать и выпустить лягушку на волю, пусть себе дальше заряжается. Но глаза слипались, дрема накатывала теплыми волнами, и так не хотелось вылезать из нагретого гнездышка. «Ничего, сама выберется», подумала Юки и провалилась обратно в сон.
И действительно наутро лягушка благополучно покинула предбанник, если она вообще там была. Юки, всегда выпускавшая бьющихся об оконное стекло бабочек и уносившая подальше от проезжей части глупых ужиков, осмотрела все углы и никого не нашла.
Всю первую половину дня она, заткнув уши подборкой для, кажется, йоги, возилась в огороде: рыхлила, полола, хвалила огурцы с морковкой за активный рост и здоровый цвет. Юки верила, что мать-природа общается с людьми через свои дары и своих детей тех же лягушек или, к примеру, птиц. И нужно обязательно ей отвечать, чтобы заслужить благосклонность. Ведь уже научно доказано, что растения, с которыми разговаривают или включают им музыку, растут быстрее и пышнее.
Потом Пашка позвал кататься на велосипедах, но не успели они доехать до ближайшего перекрестка, как у Юки слетела и расклепалась цепь, так что пришлось тащить велосипед к Пашке в гараж на починку. Потом оказалось, что именно сегодня во Вьюрках еженедельное собрание, посещение которого теперь стало обязательным. Юки постояла с краю, держа исцеленный велосипед за рога, послушала все как обычно. Без паники, нужно сохранять бдительность и держаться друг друга, помощь наверняка уже близко, на реку и в лес не ходите, запирайте калитки. И поглядывайте, что происходит на соседнем участке, люди продолжают пропадать. За эту неделю исчезли неведомо куда Грибов с Цветочной улицы и что тут смешного, вам смешно, что люди пропадают? Молодежь сконфуженно утихла, и председательша с напором продолжила: да, исчезли Грибов с Цветочной улицы и Татьяна с Вишневой, та самая, которая все рвалась в город за лекарствами для умственно отсталого сына Ромочки. И дорвалась, ушла в лес, и вот уже сколько дней ни слуху ни духу, сына одного оставила, беспомощного совсем. Так что имейте в виду за калитку ни шагу, если не хотите закончить так же.
Юки сразу вспомнила Ромочку, здоровенного парня с безоблачным лицом. Она всегда его побаивалась мало ли что там творится в его легковесной голове: вдруг набросится, но сейчас пожалела до слез, представив, что он там совсем один. После собрания она загорелась идеей сходить к Ромочке, приготовить ему еды или в доме прибрать, но рыбачка Катя неожиданно принялась ее отговаривать: только под ногами будешь путаться, и без тебя Ромочке есть кому помочь, лучше у себя во флигеле убери, наконец. Юки сначала даже обиделась, а потом догадалась, что Катя, наверное, тоже его побаивается.
Потом она подмела во флигеле и вымыла посуду, чтобы Катя не смела больше ей указывать на бардак. Потом они с Пашкой сходили на опустевший участок Грибова и не нашли там ровным счетом ничего особенного. Юки хотела предложить Пашке устроить спиритический сеанс и расспросить о пропаже Грибова духов места, но вовремя вспомнила, что, во-первых, Пашка безнадежный скептик, а во-вторых пора поливать огород.
Потом она подмела во флигеле и вымыла посуду, чтобы Катя не смела больше ей указывать на бардак. Потом они с Пашкой сходили на опустевший участок Грибова и не нашли там ровным счетом ничего особенного. Юки хотела предложить Пашке устроить спиритический сеанс и расспросить о пропаже Грибова духов места, но вовремя вспомнила, что, во-первых, Пашка безнадежный скептик, а во-вторых пора поливать огород.
В постель Юки забралась с ноутбуком и наушниками, чтобы посмотреть перед сном кино фильм ужасов, разумеется. Для ужастиков у нее была отдельная папка, она специально накачала их себе на лето великое множество, и теперь это оказалось более чем кстати. Из приятных страшилок с обязательной мистической тайной в сердцевине эти фильмы превратились в окошко, через которое она с ностальгией глазела на привычный мир. Люди там спокойно перемещались из одного населенного пункта в другой, пользовались Интернетом и мобильниками, смотрели новости по телевизору, и все у них было так привычно, удобно, правильно, что Юки даже сердилась немного на паникующих героев. Нашли из-за чего визг поднимать: проклятие на них наложили, привидение в доме завелось, да вы просто во Вьюрках не были
Наконец Юки отложила ноутбук и уютно завернулась в одеяло, выставив наружу для баланса температур левую пятку. Она уже задремывала, когда из предбанника опять донеслись те самые звуки: шлеп-шлеп-шлеп. Все-таки слишком уж частыми и звонкими они были для лягушки, как будто бедное животное прыгало безостановочно и на совсем маленькое расстояние, да еще и шлепалось со всего размаху брюшком об пол. На кошку или ежа тем более не было похоже. Юки приподняла голову и прислушалась. Незримый гость прошлепал сначала в один угол, потом в другой, потом вроде бы остановился, притих. От жилого помещения предбанник отделяли тонкая деревянная стенка и дверь, которая закрывалась на крючок. И прямо за этой дверью сейчас, судя по всему, кто-то был.
Тишина затянулась. Юки даже чуточку расстроилась, решив, что больше ничего не услышит и пошлепывание в предбаннике останется такой же загадкой, как те таинственные, никем еще не виденные шарики, легенда многоквартирных домов, которые полнозвучно катаются по полу у соседей сверху. Но тут послышался новый звук более громкий, скребущий. Как будто кто-то осторожно царапал дверь с той стороны.
Сгорая от любопытства, Юки подкралась на цыпочках к двери, откинула крючок и резко ее распахнула. Конечно, ей было не только любопытно, но и немного страшно. Поэтому она действовала быстро, не задумываясь, чтобы трусить было некогда.
В предбаннике стояла густая неподвижная тьма занавеска на единственном маленьком окошке была плотно задернута. Юки шагнула к окошку, чтобы ее отодвинуть, и наткнулась на что-то в потемках, на какое-то новое препятствие, не похожее ни на банку, ни на мамины резиновые боты, об которые она вечно здесь спотыкалась. Оно коснулось ее правой ноги плотное, прохладное, высотой где-то по колено, а может, и ниже. И самое главное оно явственно шевелилось Снова послышалось торопливое шлепанье, и Юки, пошарив рукой в том месте, где только что было это непонятное препятствие, ничего уже не обнаружила.
Она вбежала обратно в комнату, ударила ладонью по выключателю, схватила со стола фонарик и тщательно просветила все углы в предбаннике. Но там никого не было. Хлама в предбаннике хранилось много, но вряд ли существу ростом ей по колено удалось бы в нем так мастерски спрятаться. Юки посветила на потолок, заглянула на всякий случай в древнюю, еще бабушкину стиральную машинку «Фея». Оттуда пахнуло нагретой плесенью. Никого. И дверь на улицу, конечно же, была заперта на ключ.
Юки пришла в необыкновенное волнение, но не потому, что испугалась. Всем своим затрепетавшим от азарта нутром она почуяла близость сверхъестественного. До того как во Вьюрках начали твориться всевозможные странности, мир был очень несправедлив к Юки. Ей, так искренне верящей во все подряд, от астральных проекций до ангелов с инопланетянами, еще ни разу не встретилось и намека на настоящее чудо. У нее, запоем читавшей книги и сетевые обсуждения, посвященные необъяснимому, не было в запасе ни одной личной истории, в которой это необъяснимое хотя бы подозревалось. Жизнь Юки была не мистическим триллером, а сериалом для домохозяек, серым и скучным, как овсяная каша. И даже вьюрковские аномалии, казавшиеся такими многообещающими, ее как будто игнорировали. Загадочные события происходили с кем угодно, но только не с ней. Взрослые, унылые и серьезные дачники прятались от них за семью засовами, а Юки, можно сказать, стояла с фонарем у широко распахнутой двери, ждала, трепетала и надеялась и опять ничего не случалось. Нельзя же, в самом деле, считать сверхъестественным явлением голого Кожебаткина в огороде.