Нептун, сказал я. Или, во всяком случае, тритон. Откуда у тебя это?
Я сам сделал оттиск. Он тщательно сложил листок и убрал его в карман. С пластинки над дверью в одной из пристроек Кетлторпа. Впервые за все это время мой друг имел озабоченный вид. Рыбоподобные люди, и символ, имеющий сходство с рыбой
Он устремил на меня странный взгляд, и внезапно холод пробежал по позвоночнику. Но потом он снова улыбнулся и добавил:
Какая-то абсолютно рыбная история, правда?
Мы покинули библиотеку, и я проводил его к машине.
И что тебя тут так заинтересовало? спросил я. Насколько я помню, ты никогда не увлекался фольклором.
Он бросил на меня странный, уклончивый взгляд.
Ты не веришь, что причина в одном лишь моем неуемном любопытстве?
Но потом его улыбка вернулась, яркая и заразительная, как всегда.
Он сел в машину, опустил стекло и высунул голову.
Когда увидимся? Не пора ли тебе нанести нам визит?
Это приглашение?
Он включил двигатель.
Конечно. В любое время.
Тогда я скоро загляну, пообещал я.
Поторопись!
Потом мне припомнилось что-то еще, сказанное им.
Дэвид, ты говорил о двух призраках. Какой второй?
Что? Он хмуро смотрел на меня, поднимая окно, потом остановился, не закрыв его до конца. А-а, это Колокол, понимаешь ли
Колокол? повторил я, чувствуя, как мурашки побежали по коже. Какой колокол?
Призрачный колокол! крикнул он, отъезжая от обочины. Что еще? Он звонит под землей или на глубине моря, обычно когда туман или во время прилива. Я постоянно прислушиваюсь, но
Не повезло? автоматически спросил я.
Собственный голос показался мне чужим.
Пока нет.
Он в последний раз улыбнулся, помахал мне рукой и поехал по улице. Вопреки здравому смыслу и логике, в моих ушах звучали слова старухи, сказанные у церкви: «Что насчет другого колокола?»
В самом деле, что насчет другого колокола
Только на полпути домой я осознал, что так и не подобрал себе книгу. Мой разум занимали открытия Дэвида Паркера, хотя, если он проявлял любопытство и возбуждение, я испытывал лишь смутную тревогу.
Вернувшись в Харден мой дом стоит на холме на южной окраине деревни, я вспомнил, где уже видел что-то наподобие фигуры на оттиске Дэвида. И точно, изображение обнаружилось в моей старинной, иллюстрированной двухтомной домашней Библии. Я не заглядывал в нее уже около года; она стала просто украшением моих книжных полок.
Да, это была одна из многих маленьких иллюстраций в Книге Судей, XIII: изображение рыбоподобного божества на монете или медальоне филистимлян. Дагон, чей храм Самсон разрушил в Газе.
Дагон
Память прояснилась, и до меня внезапно дошло, где я видел другое изображение этого божества. В Сандерленде был прекрасный музей, куда отец часто водил меня, когда я был маленьким. И там, в музейной коллекции монет и медалей, я видел
Дагон? Хранитель музея с явным интересом воспринял мой телефонный звонок. Боюсь, у нас очень мало раритетов филистимлян; о монетах мне вообще ничего неизвестно. Возможно, это более поздняя эпоха. Могу я вам перезвонить?
Дагон
Память прояснилась, и до меня внезапно дошло, где я видел другое изображение этого божества. В Сандерленде был прекрасный музей, куда отец часто водил меня, когда я был маленьким. И там, в музейной коллекции монет и медалей, я видел
Дагон? Хранитель музея с явным интересом воспринял мой телефонный звонок. Боюсь, у нас очень мало раритетов филистимлян; о монетах мне вообще ничего неизвестно. Возможно, это более поздняя эпоха. Могу я вам перезвонить?
Будьте любезны. Извините, что отнимаю у вас время.
Вовсе нет, с удовольствием. Ради этого мы тут и сидим.
Десять минут спустя он перезвонил.
Как я и предполагал, мистер Траффорд. У нас есть монета, которая вам запомнилась, но она финикийская, не филистимлянская. Финикийцы позаимствовали Дагона у филистимлян и называли его Оаннесом. Эта модель поведения повторяется на протяжении всей истории. Римляне в особенности были великие мастера по части воровства чужих божеств. Иногда они делали это открыто так Зевс стал Юпитером, но в других случаях, когда божество было особенно мрачное и зловещее, как в истории с Сумманусом, они поклонялись ему тайно. Великие любители всяких культов, римляне. Вы будете удивлены, как много тайных обществ и культов на протяжении веков возникало подобным образом. Но вот я опять читаю лекцию!
Вовсе нет, заверил я его, все это очень интересно. И огромное спасибо, что не пожалели для меня времени.
И это все? Больше я ничем не могу вам помочь?
Да, это все. Еще раз спасибо.
Мне действительно тогда казалось, что это все
Недели через две я поехал повидаться с ними. У старого Джейсона Карпентера телефона не было, и Дэвид все еще занимался его установкой. В результате я буквально свалился им на голову.
Кетлторп лежит к северу от Хардена, между шоссе и морем, и когда я свернул на извивающуюся проезжую дорогу, ведущую к старой ферме, вид на долину открылся потрясающий. Голубое небо, в отдалении описывают круги и кричат чайки, недавно вспаханные поля, зеленая ограда, густо увитая жимолостью, жужжание пчел, сладкие запахи разложения от ручьев и заросших ореховыми деревьями озер сцена поистине идиллическая. Ничего общего с полночными рассказами об упырях и призраках!
Далее внешняя каменная стена фермы, почти фортификационное сооружение, наводящее на мысль о грозной феодальной конструкции, которая окружала все строения, включая главный дом. Железные ворота были открыты, на них железными буквами значилось легендарное «Кетлторп». Внутри уже многое изменилось.
Примерно три с половиной акра угодий, окруженные стеной, составляли сердцевину хозяйства. Вдоль дороги я видел несколько покосившихся табличек с надписями «Частное владение» и «Нарушители будут преследоваться судебным порядком», обозначающих внешние границы Кетлторпа, однако участок внутри стены был сердцем фермы.
Касательно планировки: в расположении строений чувствовалась определенная геометрическая закономерность. В целом они образовывали подкову с главным домом на ее верхушке; открытый серп подковы был обращен к морю, невидимому отсюда, примерно на расстоянии мили за холмом, густо поросшем дубами. Все строения были из местного камня сероватого цвета, легко узнаваемого по грубой, кремнистой текстуре. Я не геолог и не могу сказать названия этого камня, но знаю, что на протяжении многих лет его добывали в здешних карьерах с помощью взрывов или срезали с открытых отложений. Насколько мне известно, правда, ближайший источник этого камня находится на расстоянии многих миль отсюда; сам собой напрашивается вывод сооружение здания в Кетлторпе было, по-видимому, геркулесовой задачей.
Когда эта мысль пришла мне в голову, я припомнил то, о чем рассказал смотритель музея в Сандерленде, и улыбнулся. Возможно, не Геркулес, а что-то более позднее, чем греки. Вот только я не мог припомнить ни одного необычного римлянина, обладающего исполинской силой!
Подходя к дому и остановившись перед каменными колоннами его галереи, я понял, откуда у Дэвида возникла идея необыкновенной древности здания. Под лучами жаркого солнца от него буквально исходил аромат столетий. Массивные, структурно исполненные в романском стиле стены и широкая остроконечная крыша усиливали впечатление силы и прочности.
Что касается внешней стены и расположения построек в виде подковы, все в целом напоминало какой-то диковинный, древний римский храм. Храм, да, но при всей своей массивности как бы подрагивающий и мерцающий на жаре и в дыму небольшого костра, лениво поднимающегося из сада и плывущего в поле моего зрения. Храм ах! но какого странного древнего божества?
И не вызывало сомнений, откуда у меня взялась эта мысль исследования Дэвида все еще владели моим сознанием. Я не собирался снова поднимать этот вопрос, но все же было интересно, как далеко он продвинулся? А может, к этому времени он уже полностью удовлетворил свое любопытство? Хотя я сомневался в этом. Нет, ради знаний он хоть за самим дьяволом в ад последует.
Я выбрался из своего старого «Морриса» и захлопнул дверцу.
Привет!
Он хлопнул меня по спине. Я вздрогнул, повернулся
Он вышел из тени крыльца так быстро Я не заметил его Мои глаза Жара, слепящее солнце и жужжание пчел
Билл! Исполненный тревоги голос Дэвида доходил до меня словно с расстояния в миллион миль. Что с тобой, скажи на милость?
Мне что-то нехорошо, услышал я собственный голос и прислонился к автомобилю.
Мир вокруг вращался.
Нехорошо? Господи, ты бледен как смерть! Это проклятое солнце! Слишком жарко, это уж точно. А еще и дым от костра. Спорю, ты ехал с опущенными стеклами. Ладно, пошли в дом.
Опираясь на его широкое плечо, я с облегчением позволил ему ввести себя внутрь.
Такое жаркое солнце забормотал он снова, обращаясь не то ко мне, не то к себе. И еще эта жимолость. Почти ядовитые испарения. Вызывают тошноту, пока к ним не привыкнешь. Джун испытывает то же самое.
Ядовитые испарения?
Я буквально упал в прохладное кресло, стоящее в тени у окна.
Он кивнул. Я снова видел его ясно, быстро приходя в себя от приступа чего? Ну, что бы это ни было.
Да, пыльца в воздухе, невидимая, сладковатая, в огромном количестве.
Значит, дело в ней? Господи! У меня возникло чувство, будто я вот-вот грохнусь в обморок.
Я понимаю, что ты имеешь в виду. Джун примерно на протяжении недели чувствует себя так же. Становится апатичной. Засыпает прямо посреди белого дня. Даже в доме на нее это действует. Сейчас она наверху, прилегла.
Как будто упоминание ее имени послужило призывом, Джун сверху подала голос:
Дэвид, это Билл? Сейчас спущусь.
Не стоит беспокоиться из-за меня, все еще слегка дрожащим голосом ответил я. В особенности если вы не очень хорошо себя чувствуете.
Я в порядке! Просто немного устала, вот и все.
Я пришел в себя, с благодарностью принял виски с содовой и с его помощью смыл испепеляющую сухость изо рта и горла.
Дэвид как будто прочел мои мысли.
Сейчас ты больше похож на самого себя.
Такое со мной впервые, признался я. Наверно, твоя теория «ядовитых испарений» верна. Как бы то ни было, через минуту я снова буду на ногах.
Говоря, я скользил взглядом по помещению, служившему, по-видимому, гостиной.
Большая, обшитая дубовыми панелями комната производила почти аскетическое впечатление практически всю старую мебель из нее убрали. Я вспомнил костер, его бледное пламя, лижущее изогнутую, изъеденную червями ножку кресла