Мы спустились вниз и, когда наши глаза привыкли к темноте, увидели какие-то округлые формы, на которые я направил свет своего фонаря.
Бочки!
Мы были в пещере Эрика!
Здесь он, должно быть, хранил запасы вина и, может быть, питьевой воды. Я знал, что Эрик очень любит хорошие вина. Да, здесь можно было напиться.
Виконт ласково поглаживал округлые формы и непрестанно повторял:
Бочки!.. Бочки!.. Сколько бочек!
Бочки!.. Бочки!.. Сколько бочек!
Действительно, их было изрядное количество симметрично расставленных в два ряда, и мы стояли между ними
Это были небольшие бочки, и я подумал, что Эрик выбрал именно такие, чтобы было удобнее переносить их в дом на озере.
Мы осмотрели их, но ни в одной не было крана; все бочки были герметично закрыты. Тогда мы приподняли одну из них, убедились, что она полная, и, опустившись на колени, я начал ножом открывать затычку.
В этот момент мне почудилось, что где-то далеко-далеко слышится монотонное пение; мелодия была мне знакома я часто слышал ее на парижских улицах: «Бочки! Бочки! Вы продаете бочки?»
Моя рука застыла на затычке. Виконт тоже услышал и с недоумением заметил:
Странно Как будто бочка поет.
Пение продолжалось, но уже тише.
«Бочки! Бочки! Вы продаете бочки?..»
Готов поклясться, сказал виконт, что звук идет изнутри бочки.
Мы заглянули за нее.
Это внутри! прошептал мой спутник.
Но больше мы ничего не услышали, и нам оставалось лишь чертыхнуться. Мы переглянулись и снова принялись открывать затычку.
Что это такое? удивился виконт, когда пробка была выбита. Это же не вода!
Он опустил в отверстие обе сложенные ковшиком ладони и поднес их к фонарю. Я наклонился ближе и тут же настолько резко отдернул в сторону фонарь, что он разбился о стену и погас. Мы остались в темноте.
То, что я увидел в ладонях де Шаньи, было порохом!»
XXVI. Скорпион или ящерица?
(Окончание рассказа Перса)«Итак, в этом глубоком погребе я понял, что тревога моя была не напрасной. Злодей не шутил, когда грозил представителям «рода человеческого»! Скрывшись от людей, он построил себе вдали от них подземное логово и намеревался взорвать театр вместе с собой, если те, кто живет наверху, нарушат его уединение, где он прятал свое чудовищное уродство.
Неожиданное открытие бросило нас в жар, и мы мгновенно забыли все свои прежние злоключения. Всего лишь несколько минут назад мы были на грани самоубийства, а теперь сразу оценили всю серьезность ситуации. Нам стало ясно, что хотел сказать злодей Кристине Даэ, когда произнес ту непонятную и страшную фразу: «Да или нет! Если нет, все погибнут и найдут здесь могилу». Да, именно найдут могилу под обломками величественного сооружения, что зовется Парижской оперой! Можно ли было придумать более изощренное и зверское преступление, перед тем как уйти из этого мира! Задуманная в тиши подземелья, катастрофа эта станет местью за отвергнутую любовь самого страшного чудовища, какое когда-либо рождалось на свет. «Завтра вечером в одиннадцать часов последний срок». Он удачно выбрал время В театре будет множество зрителей, ненавистных ему представителей человеческой породы, которые будут наслаждаться музыкой в сверкающих залах. Можно ли мечтать о более роскошном похоронном кортеже? Он сойдет в могилу в сопровождении самых прелестных плеч в мире, украшенных сказочными драгоценностями. Завтра вечером в одиннадцать часов. Мы должны взлететь на воздух в самый разгар спектакля, если Кристина Даэ скажет «нет». Завтра вечером в одиннадцать. Но разве может Кристина не сказать «нет»! Ведь она предпочтет скорее пойти под венец с самой смертью, нежели с живым трупом. И знает ли она, что от ее слова зависит судьба многих и многих людей?.. Завтра вечером в одиннадцать
Пробираясь в потемках, сторонясь бочек с порохом, ища на ощупь каменные ступени, мы повторяли про себя: «Завтра вечером в одиннадцать»
Наконец я нашел лестницу и вдруг застыл на первой же ступеньке, потому что мозг мой обожгла ужасная мысль: «Который час?»
Который в самом деле час? Ведь завтра вечером в одиннадцать это, может быть, уже сегодня! Может, совсем скоро! Кто знает, сколько времени мы пробыли в «комнате пыток»? Мне казалось, что мы торчим в этом аду много-много дней долгие годы со дня сотворения мира. И все это может взлететь на воздух в любую минуту! Вот послышался какой-то шум Скрип Вы слышали, сударь? Вон там, в углу Боже мой! Похоже на металлический скрежет какого-то механизма. Вот опять! Хотя бы капельку света. Наверное, это тот механизм, который сейчас взорвет весь театр. Я же говорю: какой-то скрип. Вы что, глухой?
Мы с виконтом закричали, как сумасшедшие. Страх погнал нас наружу; на четвереньках мы бросились вверх по ступеням. Неужели люк закрыт и поэтому так темно? Как можно скорее выбраться из темноты! Скорее туда, к смертельному свету зеркальной комнаты.
Мы добрались до верха лестницы: нет, люк не был закрыт, только теперь в «комнате пыток» не было света, как и в пещере, откуда мы вылезли. Мы ползем по полу. Этот тонкий пол отделяет нас от порохового погреба. Который час? Мы кричим, громко кричим. Виконт де Шаньи с новой силой взывает: «Кристина! Кристина!» А я зову Эрика. Я кричу, что это я спас ему жизнь. Но никто нам не отвечает. Никого вокруг, кроме нашего собственного отчаяния, нашего собственного безумия Который час? «Завтра вечером в одиннадцать» Мы пытаемся определить, сколько времени провели здесь, но не можем. Ах, если бы взглянуть на циферблат с движущимися стрелками! Мои часы давно остановились, но часы виконта еще идут. Он сказал, что завел их вечером, перед тем как отправиться в Оперу. Мы пытаемся извлечь из этого факта хоть какой-то вывод, который даст нам надежду, что до роковой минуты еще далеко.
Малейший звук, доносящийся из люка, который я так и не закрыл за собой, вызывает у нас дрожь. Который час? Спичек у нас больше нет. Однако нам надо узнать время. Виконт предлагает разбить стекло своих часов и определить время по стрелкам, на ощупь. В полной темноте он щупает стрелки кончиками пальцев. Ушко часов служит ему точкой отсчета. Судя по отклонению стрелок, может быть около одиннадцати.
Но, возможно, тот страшный срок одиннадцать часов уже прошел? Может быть, сейчас уже больше одиннадцати? Тогда это будет завтра, и впереди у нас еще почти двенадцать часов.
Неожиданно я вскрикиваю:
Тихо!
Мне показалось, что в соседней комнате что-то зашуршало.
Я не ошибся! Это скрип двери, затем слышны торопливые шаги. Раздается стук в стену и голос Кристины Даэ:
Рауль, вы здесь?
Теперь мы кричим все вместе по обе стороны стены. Кристина рыдает: она уже не ожидала увидеть жениха в живых. Она рассказывает, что тоже пережила страшные часы, слушая непрекращающийся бред чудовища, вынуждающего ее сказать «да». Но она обещала сказать «да» только в том случае, если он откроет дверь в «комнату пыток». Он наотрез отказался, сопровождая свой отказ страшными угрозами в адрес всех представителей «рода человеческого». Наконец после бесконечно долгих часов такого ужаса он вышел, хлопнув дверью, и оставил ее одну, чтобы она еще раз подумала. В последний раз.
Ах, как долго тянутся эти часы!
Который час, Кристина?
Одиннадцать одиннадцать без пяти минут.
Одиннадцать чего?
Одиннадцать часов, которые должны решить вопрос жизни и смерти. Уходя, он специально подчеркнул это, хриплым от слез голосом говорила Кристина. Он был ужасен! Он бредил, он сорвал с себя маску, и его желтые глаза метали молнии. И он постоянно смеялся! Смеялся, как пьяный демон, он сказал мне: «Пять минут! Я оставлю тебя одну, потому что не хочу смущать тебя, твое всем известное целомудрие. Я не хочу, чтобы ты краснела, как робкая невеста, когда скажешь «да». Говорю вам, что он был подобен пьяному демону! «Смотри! сказал он и полез в кожаную сумочку. Смотри! Вот бронзовый ключ, который открывает эбеновые шкатулки на камине в той комнате. В одной из них ты найдешь скорпиона, в другой ящерицу; эти бронзовые фигурки сделаны в Японии; это животные, которые могут сказать только два слова: «да» и «нет». Стоит тебе повернуть скорпиона на сто восемьдесят градусов, и я пойму, когда войду в комнату Луи-Филиппа, в нашу брачную комнату, что ты сказала «да»! Если ты повернешь ящерицу, это будет означать «нет»! Я пойму это, когда войду в комнату Луи-Филиппа, которая станет тогда комнатой смерти». И он все хохотал, как пьяный демон. А я, стоя на коленях, вымаливала у него ключ от «комнаты пыток», обещая стать его женой. Он ответил, что этот ключ ему больше не нужен и что он выбросил его в озеро. А потом, по-прежнему смеясь, он оставил меня одну, сказав, что вернется через пять минут за ответом, что он галантный кавалер и не хочет смущать меня Ах да, еще он крикнул: «Ящерица! Берегись ящерицы! Она не только поворачивается, она еще и прыгает! Ах, как здорово она прыгает!»
Вот что беспорядочно и торопливо рассказала нам Кристина. Ведь она также в течение этих двадцати четырех часов до самого дна испила чашу всей мыслимой человеческой боли и, может быть, страдала сильнее, чем мы. Она то и дело останавливалась и вскрикивала: «Вам не больно, Рауль?» При этом она ощупывала стены, уже остывшие, и с удивлением спрашивала нас, отчего они недавно были такими горячими. Пять минут истекали, и мой бедный мозг всеми своими лапками начинали скрести скорпион и ящерица.
Однако я сохранил достаточно хладнокровия, чтобы соображать, что если повернуть ящерицу, она прыгнет, и вместе с ней взлетит на воздух «род человеческий», как презрительно называл людей Эрик. Не было никакого сомнения в том, что ящерица управляет электрическим механизмом, который должен воспламенить порох. Виконт де Шаньи, снова услышав голос Кристины, казалось, пришел в себя и торопливо, сбивчиво объяснял девушке, в каком ужасном положении мы все находимся мы трое и вся Опера. Поэтому надо немедленно повернуть скорпиона.
Этот скорпион, означавший «да», которого так жаждал Эрик, должен быть механизмом, предотвращающим катастрофу.
Давайте, давайте, Кристина, дорогая моя жена! торопил ее Рауль.
Ответа не было.
Кристина! крикнул я. Где вы сейчас?
Около скорпиона.
Не трогайте его!
Мне вдруг пришло в голову я ведь хорошо знал Эрика, что злодей снова обманул девушку. Может быть, именно скорпион и взорвет театр. Иначе зачем Эрик ушел? Пять минут давным-давно истекли, а он все не возвращается. Конечно, он уже спрятался в безопасное место! И ждет страшного взрыва Только этого он и ждет! Не думал же он, в самом деле, что Кристина добровольно согласится стать его добычей! Почему он не возвращается?
Не трогайте скорпиона!
Это он! неожиданно простонала Кристина. Он возвращается!
Мы услышали его шаги, приближающиеся к комнате Луи-Филиппа. Он вошел, но не произнес ни слова.
Тогда я громко позвал его:
Это я, Эрик! Ты узнаешь меня?
Он ответил сразу, необычно миролюбивым голосом: