Стой! только и успел крикнуть Змей.
Сухо хлопнул пистолетный выстрел совсем не так эффектно, как дробовик. И пулевое отверстие не впечатляло маленькое, аккуратное. Прямо посреди лба мгновенно успокоившегося Деда.
Мерзляк даже не успел упасть но правила уже изменились.
Вряд ли это понял Игнат, и еще не успел осознать Бродяга. Но с этого мгновения посредник закончился и на его место вернулся давно забытый цепной пес Шайтана.
Сжавшись, Змей распрямился пружиной, выбрасывая вперед руку. Этому его никто не учил, движения шли откуда-то изнутри, на уровне спинного мозга. За этот резкий бросок его и прозвали Змеем мало кто успевал среагировать и уйти от удара.
Бродяга успел. Эти мерзляки не только совершенно нечувствительны к холоду. Они жилисты, и с реакцией у них полный порядок. Так что пальцы, щелкнув, схватили воздух. Зато собственный бок поймал по полной крепкого кулака от Бродяги. Рухнув на ледяной пол, Змей уже не успел подняться. На него навалился проклятый мерзляк и, прихватив голову борцовским захватом, явно вознамерился ее открутить. Захват был железный, и Змей ощутил полную беспомощность. В глазах начало темнеть, и тут он увидел качающийся перед носом ствол пистолета: Игнат, одуревший от потери крови, целил то ли в рычащего в бешенстве мерзляка, то ли в своего попутчика.
Не стреляй, дурак! простонал Змей, пытаясь оттолкнуть руку от шеи.
Дело было даже не в том, что связной мог зацепить пулей его самого. Просто Бродяга оставался единственным шансом зацепиться хоть за что-то в Хрустальном городе и в итоге добраться до шаманов. Каким образом Змей понятия не имел. Но опасность погибнуть от пули своего же союзника прибавила сил. Он не мог вырваться из удушающего захвата, но мог оттолкнуться ногами от стены и на секунду оказался сверху противника и своей массой повалил его на пол так, чтобы тот зацепил головой острую грань ледяной глыбы.
Стукнуло и хватка ослабла. Змей снова мог дышать. С трудом поднявшись на ноги, он первым делом бросился к потерявшему сознание Бродяге. Пощупал пульс на руке, на шее. Черт его знает, есть ли вообще пульс у этих ледяных, как трупы, существ
Живой пробормотал наконец посредник. Уже веселее.
Эй, Змей, ты спятил? слабо позвал Игнат. Ты бы у меня сначала пульс проверил!
И тут Змея прорвало. Не обращая внимания на в общем-то хреновый вид спутника и его рваный, пропитанный кровью рукав в месте предплечья, он схватил его за плотный брезентовый ворот, встряхнул и проорал прямо в лицо:
Ты что наделал, придурок?!
Чего? На лице Игната застыла недоуменная полуулыбка.
Я же сказал тебе: «Уймись! Говорить буду я!» И что мы теперь будем делать?!
Назад пойдем, вяло отозвался Игнат. Я все доложу как есть и вину на себя возьму. С тебя снимут ответственность
Не выдержав, Змей отвесил парню оплеуху. И тут же пожалел о сделанном, тем более что Игнат даже не думал сопротивляться: у него не было сил, да и, видно, он уже осознал степень собственной вины в происшедшем.
Прости, проговорил Змей. Я до тебя докричаться хочу, а сам
Нормально проговорил Игнат. Можешь еще треснуть.
Да на хрен ты мне сдался, мазохист недобитый! вспылил Змей. Меня дело интересует! Я не собираюсь возвращаться потому что уже зашел слишком далеко. Если хочешь, можешь уходить один. Хотя Черт, как же ты пойдешь?
Дай мне аптечку, попросил связной. Рана пустячная, сквозная, главное продезинфицировать и перевязать. И никуда я один не пойду, пойду с тобой. Только не пойму куда?
Вытащив из рюкзака аптечку, посредник бросил ее товарищу, сам же присел на корточках напротив бесчувственного Бродяги. Пошлепал того по щекам, пытаясь привести в чувство. Проворчал:
Эти двое единственные знали, как и куда идти. Понимаешь? Был вариант просто договориться, сторговаться, подружиться, наконец. А ты
Нельзя было с ними подружиться, мрачно заявил Игнат. Этот Дед он же полный псих был.
Ничего, у нас еще один псих остался.
Ты про Бродягу?
Да про тебя! Змей сплюнул. Бродяга-то ни в кого из пушки не шмалял.
Ну и что мы с ним будем делать?
Посредник не успел ответить застонал и вяло зашевелился Бродяга. Змей склонился над ним и тихо сказал:
Ты, главное, не дергайся. Делай, как я скажу, и разойдемся друг другом довольные.
Тайные ходы, склад и выход на поверхность неспроста прятались в скале. Мерзляки, или ледяные люди, как они сами себя называли, с презрением относились к скалам и камню в принципе. Наверное, это тоже было связано с давней обидой на обитателей Карфагена, бросивших их на поверхности в самое страшное время. Большая часть их погибла при бомбардировке, многие от ожогов, лучевой болезни, голода и мороза. Оставшиеся же ценой страшных потерь сумели адаптироваться к суровым условиям поверхности, и это стало не просто поводом для гордости своеобразным культом.
Культом льда. Мерзляки научились строить из подручного материала практически все, тем более что лед отлично армировался металлом. Когда какой-то гений придумал так называемый «хомо-антифриз», принимая который, люди постепенно меняли метаболизм, превращались в мерзляков, лед перестал быть для них враждебным. Он стал чем-то повседневным, вроде стекла или пластика. Или хрусталя, что дало название этому странному городу. Оборотной стороной этого стали неплохие возможности для местных неприкасаемых устраивать тайные ходы, хранилища, убежища там, куда обычные жители Хрустального города, включая местных силовиков, лишний раз соваться не станут то есть в скалы, через которые и вошли сюда двое чужаков.
Все это стало известно по скупым рассказам Бродяги, из которого пытались вытянуть максимум информации. Придя в себя, он не стал сильно переживать по поводу гибели Деда видимо тот успел доставить проблем не только незваным гостям. Другое дело они перешли черту, по факту напав на чужую группировку во враждебном месте.
Не понимаю, на что вы рассчитываете, с усмешкой говорил Бродяга, которого вели по скальному коридору под прицелом автомата. Когда мои ребята поймут, что я долго не выхожу на связь, они забеспокоятся. А когда они беспокоятся, обязательно кто-нибудь умирает.
С нами та же история, как ты видел, мрачно заметил Игнат.
С нами та же история, как ты видел, мрачно заметил Игнат.
Давай, как договорились, сказал Змей. Проведешь нас к транспортному туннелю, поможешь попасть на поезд, прокатишься вместе с нами
А потом?
Потом обратно. Нам ведь надо будет как-то вернуться. Здесь мы тебя отпустим. Мы люди не злые.
Покойники вообще не злые. Они тихие. Бродяга презрительно скривился. Покойники это вы.
Да, да, это понятно, кивнул Змей. Ты, главное, вместе с нами тот свет не отправься. Говорят, там синюшных не любят.
Они бы и дальше обменивались вялыми угрозами, но мрачный скальный свод вдруг оборвался, уступив место чему-то настолько непривычному, что Змей с Игнатом остановились как вкопанные.
Туннель, который начинался от скалы и уводил вдаль, был словно отлит из чистейшего стекла. Более того стены его светились мягким, призрачным светом. Стало еще холоднее, но ощущение холода отступало при виде потрясающей красоты этого места.
Игнат, не зевай, на всякий случай предупредил Змей. А то наш друг тебе по башке даст, пока ты по сторонам таращишься.
Это и есть Хрустальный город? тихо спросил связной.
Бродяга не смог сдержать улыбки: хоть он и оставался пленником, однако же был доволен произведенным эффектом.
Это всего лишь технический туннель, ничего особенного. Сам город вы не увидите.
Почему? тупо спросил Игнат.
Во-первых, потому что вас схватят, будут пытать и в итоге прикончат, мстительно сообщил Бродяга. Врагам не место в Хрустальном городе. Во-вторых, вы вроде собирались добраться до Нейтрино. Поезд обходит город стороной.
Ну ладно, примирительно согласился Змей. Пригласишь нас в следующий раз. Стол накроешь, шашлыков нажаришь. Даже интересно из чего их у вас делают? Мы тоже не с пустыми руками заявимся.
Бродяга странно посмотрел на него, но ничего не сказал. Еще один прием посредника, который иногда действует самым неожиданным образом: вбросить немыслимую, парадоксальную мысль, которую сторона конфликта сначала с негодованием отвергнет, а затем невольно начнет мусолить, возвращаясь к ней снова и снова. Простенький посыл способен расшатать железную уверенность, проесть в ней тоненькую щель, по которой в нужный момент можно ударить легонько, просто дружески похлопав по плечу.
Сейчас, однако, было не до романтических экскурсий по ледяным пещерам. Легонько подтолкнув пленника дробовиком в спину, Змей приказал:
Вперед! Быстро, но тихо! И давай без глупостей, Не забывай о том, что случилось с Дедом.
Технические помещения сменяли одно другое, и оставалось лишь удивляться, как плотно здесь освоились люди, пусть и ставшие мерзляками. Чем-то обстановка напоминала аналогичные уровни Карфагена, только выглядело все более хрупко, воздушно.
Знаешь, что мне напоминает ваш город? сказал Змей, поглядывая на пленника. Душу нашего подземелья умершего и вознесшегося в рай.
Игнат за спиной нервно рассмеялся. Бродяга тоже не смог сдержать кривую улыбку:
Ты тоже заметил разницу? Вы грязь и тлен, мы чистые, и за нами будущее.
Все так, приятель, все так, не стал спорить Змей. Давай закончим наше дело и избавим, наконец, ваш рай от наших грешных тел.
Кстати, насчет тел, сказал Бродяга. Вы бы как-то лица прикрыли, чтобы ваши красные морды в глаза не бросались. А то меня вместе с вами как чужака положат. Вот, шарфами обмотайтесь будет похоже, что у вас ледянка.
Что за ледянка?
Не важно. Болезнь такая.
Не вопрос. Игнат принялся закручивать шарф вокруг головы. Теперь я хоть понимаю, отчего меня так трясет. Ледянка у меня, мать ее
С грехом пополам, но контакт налаживался.
Трудно было представить, что изо льда можно соорудить такое. Еще труднее представить себе жизнь в бесконечной сети ледяных лабиринтов. Хрустальный город был меньше Карфагена, но свойство материала визуально увеличивало внутреннее пространство, стирая границы между воздухом и стенами.
Они видели людей, идущих в вышине по коридорам, просверленным в ледяной толще у них над головами, а над ними новые и новые уровни. Проходили над огромными залами, где люди, будто размытые дымкой, возились с каким-то оборудованием.
В какой-то момент Змею стало не по себе: они остановились перед бездной, под которой было лишь прозрачное ничто. А там внизу бушевала вода. Темные струи рассыпались о громадные камни, пена хлестала по ледяным стенам, стремясь пробить этот лед, который по всем законам природы должен быть податливый и хрупкий, но отчего-то обрел прочность стали.
Черт присев на корточки, выдохнул Змей. Положил ладонь в перчатке на гладкую поверхность. Как это возможно?