Да потому что я, вашу мать, не пес, я не действую по приказу! Змей тяжело задышал, отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Сволочи И тут предательство, ложь, дерьмо!
Такова жизнь, Змей. Ты у нас тоже не пай-мальчик.
Идите знаете куда, Полковник?!
Не хочу тебя расстраивать, дружище, но все мы уже там. И дальше посылать некуда. Полковник достал из нагрудного кармана форменного пальто серебряный портсигар. Открыл, предложил посреднику. Тот проигнорировал предложение. Полковник чиркнул колесиком зажигалки, закурил сам. Вопрос только в том, выкарабкаемся мы из того самого места, пусть даже ценой больших потерь, или потонем все вместе в огромной выгребной яме.
Можете тонуть, дрогнувшем голосом сказал Змей. Скрипнул зубами. Карфаген должен быть разрушен.
Как ты сказал? Голос Полковника стал сухим, дребезжащим. Он побледнел, глаза его забегали, словно он боялся, что разговор подслушивает кто-то посторонний. Это ты сам придумал или подсказал кто-то?
Считайте, на меня сошло озарение, вяло отозвался Змей.
Он начинал терять интерес к разговору приближалось очередное «выпадение». Хорошо бы убраться отсюда поскорее, чтобы «на автопилоте» не наболтать лишнего.
Полковник затянулся, выпустил дым Змею в лицо. Окинул посредника неприятным взглядом:
Все, что ты сказал, я готов списать на пережитый стресс, эмоции и все такое. Теперь я жду четкого ответа: ты готов продолжать агентурную работу?
В глазах потемнело от ярости. Змей проговорил отчетливо, стараясь не сорваться на мат:
Я никогда не был крысой. И крысой не стану. Я сделал все, чего от меня хотели. Теперь отвалите мы с вами в расчете.
Ты забыл про свою сестру. Она все еще у нас в руках. И ты будешь делать все, что мы прикажем.
Наверное, Змей что-то ответил. Даже наверняка он никогда не лез за словом в карман. Но этого уже не помнил. Волна нахлынувшей ярости вышибла его из реальности.
Ты забыл про свою сестру. Она все еще у нас в руках. И ты будешь делать все, что мы прикажем.
Наверное, Змей что-то ответил. Даже наверняка он никогда не лез за словом в карман. Но этого уже не помнил. Волна нахлынувшей ярости вышибла его из реальности.
Перед глазами не было ни Полковника, ни мрачного подземного купола. Одно лишь фантастически синее небо и подсвеченные солнцем горные вершины. В такой момент понимаешь, насколько пусты и бессмысленны все эти человеческие потуги, копошение в грязи и надежды на свои жалкие силы перед лицом Вечности. Он сделал усилие не физическое, это было неуловимое движение воли и вершина Запретной горы стала приближаться, в готовности раскрыть тайну
Эй! Ты живой?
Поморгав, Змей осознал, что вернулся в мир, который по какой-то прихоти человеческого разума принято считать реальным. Каждый раз возвращение было болезненным, будто в затылок вколачивали гвоздь. Но сейчас было такое ощущение, словно голову разнесли топором. А еще его трясло. От холода. Это было странно одежда ощущалась насквозь мокрой.
Застонав, Змей открыл глаза. Первое, что он увидел в царившем здесь полумраке, его собственные руки. Они были в крови.
Что за черт прохрипел Змей.
Опустил руки. За ними в слабом дрожащем свете показалось отталкивающее, заросшее грязными патлами лицо. При этом смутно знакомое, как, впрочем, и голос. Оборванец напротив держал в руке химическую свечку самый дешевый и самый распространенный светильник в подземельях Карфагена. Огонек дрожал, заставляя плясать на стенах тесной пещеры уродливые тени.
Живой! обрадовался человек, показав редкие темные зубы. На его лбу мелькнули зубы вытатуированного тигра.
Крэк
Узнал! Значит, не все мозги тебе отшибли!
Что со мной? Где я?
Ты у меня в гостях видишь, какое славное жилище? Крэк торжественно обвел рукой выдолбленную в скальной породе нору. А что с тобой стряслось это я у тебя спросить хотел. Точнее почему стряслось, так как финальный аккорд я видел. К твоему счастью, кстати.
Проклятие Змей застонал, попытался сесть.
Крэк остановил его:
На твоем месте я бы не делал резких движений. Как-никак тебя по башке прикладом двинули. И в речку сбросили.
Какую речку?
Ясное дело подземную. Тебе повезло, что без сознания был и не успел воды нахлебаться. Вода-то в ней черная.
Присмотревшись к своим рукам, он понял: темные разводы на них не кровь. Это действительно черная вода. Трудно поверить, что он искупался в этой жидкости и остался в живых. Еще труднее принять то обстоятельство, что его спас самый мерзкий подонок из тех, кого он знал. Правда, Крэк заметно изменился, по крайней мере на первый взгляд. В последнее время вообще многое изменилось.
Как это было? безжизненно спросил Змей. Я ничего не помню.
Как обычно. Подъехала колымага, вытащили тело. Подволокли к обрыву, на всякий случай добавили по темечку прикладом и в речку. Такое тут регулярно, особенно в последнее время. Я потому здесь и поселился, что нет безопаснее места Чего уставился? Я серьезно говорю: соваться сюда боятся. Псы не любят свидетелей. А мертвяков течением сносит, так что вполне комфортно.
Змей молча слушал этот простодушный рассказ, пытаясь восстановить в голове рассыпающуюся мозаику фактов. Выходит, с Полковником он так и не договорился. И его решили ликвидировать. Это более-менее понятно.
А как же Ксю? Что с ней? Она жива? Ее отпустили? Продолжают держать под замком? Он ничего не помнил. Проклятие, как же некстати пришлось очередное «выпадение», как некстати
И вот я сижу тут, в пещерке, в окошко пялюсь, чайком балуюсь. Летит, смотрю, трупешник. Ныряет. И все как обычно вроде. Но показалось тело знакомое. Руки-ноги-то у всех по-разному мотыляются, даже у покойничков. И что-то меня торкнуло: да это ж кто-то из своих! В первый раз со мной такое, будто кто-то изнутри приказал: полезай, мол, и спаси этого бедолагу. Я даже не подумал, что псы могут еще сверху наблюдать, чтобы убедиться, не всплыло ли тело. Но, видно, в последнее время работы у них прибавилось, так что они сразу умотали. Ну так я в воду нырь
Погоди ты не побоялся в черную воду войти?
Крэк рассмеялся:
Это у вас, чистоплюев, такое представление, будто черная вода исключительно яд. А она, если хочешь знать, от вшей избавляет да от болячек всяких. Главное, не пить ее да руки от нее вытирать хорошенько. Поймешь это, когда с месяцок в моей дыре посидишь.
Спасибо, я тебе на слово верю.
Короче, нырнул я. Только сначала какой-то левый труп вытащил. Раздутый весь, а вонял он
Прекрати, меня сейчас вырвет.
А меня и вырвало! радостно сообщил Крэк. И не раз вон, весь берег зарыгал. Так вот, весь в блевотине, я снова в воду, и на этот раз «бинго» на тебя наткнулся! Хорошо, не глубоко, а к ногам тебе всего лишь обрезок рельса привязали экономят на грузах. Так что тащить не трудно было. В общем, вытащил тебя и сюда приволок. У тебя во рту еще кляп был, думаю, оттого ты и не набулькался этой жижи. Сделал тебе искусственное дыхание как умел, тут ты и задышал. Организм, видать, крепкий, не подкошенный паршивым алкоголем, как у меня, к примеру
Слушая рассказ Крэка, Змей не мог поверить, что с человеком могут произойти такие разительные перемены. Да, выглядел он, мягко говоря, хреново. Но по сравнению с тем беспринципным ублюдком, каким он его помнил, Крэк сильно вырос в его глазах.
А с тобой что случилось, Крэк? тихо спросил Змей. В последний раз, когда я тебя видел, ты вытрясал недоимки из старьевщиков. Одного вроде так отметелил, что его парализовало.
До этого возбужденный и неоправданно веселящийся Крэк застыл с медленно сползающей с лица улыбкой. Взгляд его стал более отстраненным, напоминая того безумного Крэка, которого Змей встретил когда-то на площади Месива. Бывший бандит опустил голову, взгляд его стал блуждающим, пальцы принялись теребить последнюю обвисшую пуговицу на грязной куртке.
Однажды я пил в баре у Цыпы вот как раз после разборок, чтобы стресс снять. Много пил, ты же знаешь, как это со мной бывало. И вот я смотрю в стакан с темной настойкой а вижу черную воду. И вдруг понял: я не могу больше пить! Я вышел из бара, чувствую трезвею. Со мной такого никогда не было. И так страшно стало не передать. Тогда я кисляка взял, девочек, забурился в притон к Хорьку. Всю ночь закидывался со шлюхами. И представляешь ничего не берет. И, по ходу дела, с перепугу со мной передоз случился.
И ты умер?
Хе-хе Смешно. В том-то и дело я почти готов был сдохнуть, настолько страшно мне было. Может, я действительно сдох в ту ночь. Только потом воскрес и воскрес другим человеком. Что-то сломалось во мне и при этом открылось. Чувствую: приближается нечто. Что-то плохое. Страшное. От чего нет спасения. Вся эта суета деньги, долги, должники, разбитые морды, месть, кулаки и выбитые зубы все это тлен. Какой смысл тратить остаток жизни на выбивание фрамов, ценность которых скоро станет равна нулю?
Всю эту тираду посредник слушал внимательно. Он уже не видел в Крэке совсем уж бессмысленного безумца. Что-то всерьез пугало бывшего рэкетира, и это что-то было вполне осязаемым. Оно тянуло свои черные щупальца из недр туннелей, растеклось черной водой, гнало впереди себя сотни испуганных беженцев. Этого непознанного боялся Полковник, боялись Директория и все обитатели элитных уровней. Всем, кому было что терять.
Крэк запнулся, встретив взгляд Змея, проговорил:
Ты не веришь мне? Тоже считаешь меня сумасшедшим?
Змей медленно покачал головой:
Совсем нет. Может, и ты говнюк редкостный с начисто сорванной башней, но я не берусь с тобой спорить. Ты прав: близится что-то неладное. И не только ты это чувствуешь. Все понимают: нашей скудной, но спокойной жизни в теплой подземной норке скоро конец. Только не все готовы признать это.
Это точно, привалившись спиной к неровной каменной стенке, согласился Крэк. Вроде, все понимают. Но никто не знает, что делать.
Змей помолчал, задумавшись. Затем заговорил. Сначала неуверенно, неровно, затем со все нарастающей силой и убежденностью:
Послушай, я никому не говорил об этом. Даже Игнату, тащившему меня на спине, когда я «выпадал» и у меня случались видения
Что за видения? И кто такой Игнат?
Его ты не знаешь. А видения Змей сделал усилие и поднялся, придерживаясь за стенку. Я думаю, это не просто видения. Это дар, полученный мной от шаманов. Точнее, украденный, что не меняет сути.
Ты про каких шаманов? Из гадального квартала, что в Месиве?