В любом случае, помимо всего прочего, на нем теперь убийство военных Директории. Если его возьмут здесь, на месте преступления Хотя не стоит беспокоиться: живым его брать не будут.
С другой стороны, он снова свободен. В том числе от опасной связи с радикалами, которые кончили так, как, в общем, и должны были в итоге. Правда, эти умудрились дойти до логического конца слишком быстро даже для такого образа жизни. С некоторым сожалением Змей еще раз поглядел на Лару. Красивая девчонка. Жаль. Но каждый делает свой выбор.
Сунув пистолет в карман порядком потрепанной куртки, направился к воротам.
В любом случае, помимо всего прочего, на нем теперь убийство военных Директории. Если его возьмут здесь, на месте преступления Хотя не стоит беспокоиться: живым его брать не будут.
С другой стороны, он снова свободен. В том числе от опасной связи с радикалами, которые кончили так, как, в общем, и должны были в итоге. Правда, эти умудрились дойти до логического конца слишком быстро даже для такого образа жизни. С некоторым сожалением Змей еще раз поглядел на Лару. Красивая девчонка. Жаль. Но каждый делает свой выбор.
Сунув пистолет в карман порядком потрепанной куртки, направился к воротам.
И замер, едва не налетев на человека в сером плаще. Секунду разглядывали друг друга. Человек был какой-то невзрачной внешности, неопределенного возраста и ничем не выделялся, кроме этой странной манеры одеваться: серый, как он сам, плащ нараспашку, с поднятым воротником, руки в карманах. Эти руки и остановили видящего в его инстинктивном желании вытащить пистолет с оставшимся в стволе патроном, да еще одним в магазине. У незнакомца в карманах тоже небось не карамельки были опытный взгляд это считывает с ходу. В следующие секунды за спиной человека возникли вооруженные люди с настороженными взглядами.
Оп-ля! А этот откуда взялся? неожиданно мягко сказал человек. А ну, не дергайся!
Сделал едва заметный знак своим людям, которые быстро и ловко обыскали его, забрав пистолет, поставили на колени и связали сведенные за затылком руки. Змей покорно ждал своей участи, наблюдая, как хмурые люди организованно выносят ящики со взрывчаткой. Он уже понял: шансов выжить куда больше, когда не дергаешься и не совершаешь лишних движений. Движения мысли это тоже касалось: он даже не пытался понять, что здесь происходит. Лишь ощущал спинным мозгом, как маячит на уровне затылка автоматный ствол. Да, у этих были вполне настоящие автоматы.
Человек в плаще, видно, оценил его покладистость. Подошел, задумчиво поглядел на него сверху вниз. Похлопал по ладони пистолетом, до этого отобранным у пленника. Спросил:
Ты кто?
Змей.
Ты не похож на подмастерье.
Я и не претендую.
Дерзкий. Из неприкасаемых?
У вас прям глаз-алмаз.
Что делал с анархистами?
Мимо проходил.
Допустим. Незнакомец снова поглядел на пистолет, вытащил из него обойму. Коротко глянул в сторону недавнего побоища. Это ты положил охрану?
Не исключено. Тут даже врать не требовалось.
Эти сопляки тебя наняли, что ли? Неужто до дураков доперло, что самим им не справиться?
Вопрос был неожиданный и требовал соответствующего ответа. Змей неопределенно пожал плечами. Человек кивнул: видимо, подтверждались некие предположения.
Лихо, сказал он. Особенно что выжил.
Да мне и самому понравилось.
Дальше жить хочешь?
Заманчивое предложение.
Тогда пойдешь с нами.
Да что там в припрыжку побегу.
Только не сильно радуйся. Человек в плаще болезненно скривился. Начнешь дерзить, хитрить быстро присоединим к остальным.
Он кивнул в сторону убитых анархистов.
Буду паинькой. Змей кивнул, не сводя с незнакомца острого взгляда. Только один вопрос.
Да?
Вы кто?
Человек тихо рассмеялся и пошел прочь, на ходу бросив одному из своих мрачных людей:
Быстро сворачиваемся и уходим. Скоро они прочухают, что к чему.
Змей думал, что лучше всех умеют скрываться от посторонних взоров неприкасаемые. Встреча с Новичком и его бандой беженцев убедила его, что есть мастера и получше. Но эти тихие ребята совершенно сбили его с толку. Его привели в самую обыкновенную действующую шахту, где поначалу заперли в каком-то чулане, в котором хранились лопаты, ломы, кирки и прочий шахтерский инструментарий. Когда он выспался, в чулан заявился такой же угрюмый мужик, поставил перед ним миску с каким-то варевом и чашку с эрзац-кофе.
Ешь быстрее, пробасил он.
А мы куда-то торопимся? поинтересовался Змей, принюхиваясь к еде.
Работать пора.
На грязный топчан полетела видавшая виды спецовка. Ответив выразительным взглядом, вслух Змей предпочел не спорить. Он был жив, сейчас будет сыт. А дальше видно будет.
Его привели в шахту, дали в руки лопату и указали загружать вагонетки отбиваемой со стен породой. К своему удивлению, в одном из накачанных бугаев с отбойными молотками Змей узнал автоматчика из команды человека в сером плаще. Долго пялиться по сторонам ему не дали: резкими окриками прораб, тот самый угрюмый мужик, приведший его сюда, подгонял, заставляя делать то, чем Змей отродясь не занимался.
Его привели в шахту, дали в руки лопату и указали загружать вагонетки отбиваемой со стен породой. К своему удивлению, в одном из накачанных бугаев с отбойными молотками Змей узнал автоматчика из команды человека в сером плаще. Долго пялиться по сторонам ему не дали: резкими окриками прораб, тот самый угрюмый мужик, приведший его сюда, подгонял, заставляя делать то, чем Змей отродясь не занимался.
Самое время оценить подход к конспирации этих странных ребят: пленника не нужно специально прятать и сторожить, если его можно нагрузить работой. Никому не придет в голову подозревать в грязных шахтерах, по уши занятых ковырянием горных пород, пленников и заложников. Да и бежать или бузить у такого каторжника попросту не останется сил. То же касалось и боевиков, растворившихся в массе рабочего класса. Это вам не неприкасаемые, которым тайный кодекс попросту запрещает работать и которых за версту видно по татуировкам и дорогим цацкам.
А эти эти были непонятные, странные, с неизвестными мотивациями, неизвестными целями. И пугающие в своей непонятности.
Когда стало казаться, что руки скоро отвалятся от усталости, а на руках заалели кровавые мозоли, прораб поманил его жестом и провел лабиринтами туннелей к тесной каморке, заваленной пыльными бумагами, письменными принадлежностями, старинными костяными счетами, запутанными графиками, нанесенными мелом на большой черной доске. Наверное, это была контора, какие имеются при каждой более-менее крупной шахте для руководства рабочей силой и учета всего добытого-отгруженного.
И здесь за кособоким столом, в треснутых очках, прихваченных за ушами резинкой, сидел тот самый тип в том самом сером плаще. Тип поглядел на вошедшего поверх очков и кивнул на колченогий стул перед столом.
Змей устало сел. Человек откинулся на спинку кресла, сложил на груди руки с переплетенными пальцами и принялся с интересом разглядывать уставшего Змея. Наконец поинтересовался:
А почему ты сразу не сказал, что ты видящий?
А вы и не спрашивали, невинно отозвался Змей.
Мы могли тебя запросто шлепнуть.
Вы и сейчас меня можете запросто шлепнуть.
Конторщик поджал губы, покачал головой.
Как вас называть-то? спросил Змей. Хотелось бы знать, из кого выбивать премию за сверхурочные.
Зови меня Счетовод, ответил человек. Отчасти это так и есть. Считаю возможности, просчитываю риски, подбиваю итоги. Ты ведь хотел узнать, кто мы такие?
С чего такая откровенность? Это потому, что я вдруг оказался видящим?
Ничего от тебя не скроешь. Счетовод криво улыбнулся. Кстати, что это означает «видящий»?
Трудный вопрос.
А ты подумай. Мы никуда не спешим. К тому же вся эта мистика дело второе. Главное у тебя растет популярность. Хотелось бы тебя иметь на своей стороне.
Новость про популярность почти не удивила Змея. После кровавого дождя, устроенного Крэком, его уже мало что могло удивить.
И чья это сторона? спросил он.
Я бы сказал сторона справедливости.
Змей не смог сдержать скептическую усмешку:
Вы, наверное, очень рьяные поборники справедливости, раз для этого вам нужна взрывчатка в таких количествах.
Иногда справедливость требует виселиц.
В этот момент в ничего не выражавших глазах Счетовода Змей разглядел огоньки адского пламени. А может, просто показалось. Но пробежавший по спине холодок уже не оставлял его.
Вы анархисты? спросил Змей. Такие же, как эти несчастные ребята, оставшиеся там, на складе?
Анархия развлечение дураков, процедил Счетовод. Даже сотрудничать с ними себе дороже. С другой стороны это полезные идиоты.
Вы использовали их, медленно проговорил Змей. Они добывали для вас взрывчатку. А вы бросили их в беде.
Мы просто сбросили лишний балласт. Счетовод постучал по столу костяшками пальцев. Они были как красная тряпка перед мордами блюстителей. Пусть псы думают, что изъятая у них тонна пластита в руках малолетних дегенератов. Тебе, кстати, отдельная благодарность за то, что убрал свидетелей.
Любуясь недоумением на лице видящего, Счетовод довольно рассмеялся.
Чего вы добиваетесь? глухо спросил Змей.
Всего, веско произнес серый конторщик.
Всего Змей недоуменно пожал плечами. Это как?
Грядет хаос. Счетовод с прищуром погрозил Змею пальцем. Это ведь ты сказал, что все это должно быть разрушено?
Он жестом обвел пространство вокруг себя.
Да, но Змей запнулся, поняв, что возразить ему нечего.
А что будет после? Счетовод подался вперед. Что будет на руинах прежнего Карфагена?
Этого я не знаю.
Придем мы! Когда зажравшихся бюрократов Директории начнут рвать на куски а рвать их начнут в самое ближайшее время, кто-то должен занять освободившееся место. Единственная сила, которая способна на это, мы.
Так вы заговорщики? Все это ради захвата власти?
Лицо Счетовода застыло. Он оглядел невольного «посетителя» словно начинал сожалеть о своей откровенности.
Мы просто Организация, сказал он сухо. Пробиваем туннели, добываем руду, извлекаем металл, считаем приход и расход. Обстоятельства заставляют менять профиль работы. И если это будет в интересах Организации весь Карфаген отправится дробить камень с кайлом в руках. Ты уже почувствовал, каково это?
Змей невольно поглядел на свои кровавые мозоли. Не знакомый до этого инфернальный ужас поднялся из каких-то генетических глубин, и был он не с мордой экзотического чудовища. Этот ужас имел изможденное лицо человека с номером на каторжной робе, толкающего перед собой тачку с рудой. За его спиной маячили сторожевые вышки и паразитическими червями клубилась колючая проволока. Это казалось страшнее самой смерти ведь смерть дарит освобождение от бесконечного ужаса рабства, медленно источающего саму душу.