Эрнст Нейман. Я муж Верены.
Его акцент указывал на уроженца Берлина.
Зачем препятствовать Диане, Schatz?[11] Пусть идет вслед за мужем. И тебе стоит поторопиться. Я же знаю, как ты не любишь пропускать ожесточенные споры. Я подожду в гостиной вместе с остальными.
Хорошая мысль, любовь моя. Они вряд ли посмеют упрекнуть меня, если эта ведьма сбежит из кухни.
Верена с нескрываемым восхищением посмотрела на мужа и наградила его долгим поцелуем. Хотя по внешнему облику она вполне годилась Эрнсту во внучки, чувствовалось, что они горячо любят друг друга.
Иногда мне в голову приходят хорошие мысли, сказал он, озорно подмигивая ей. А сейчас, пока Диана не сбежала и ты не погналась за ней, скажи: мне стоит вооружиться ножом или пистолетом на случай, если кто-нибудь из твоих братьев впадет в буйство?
Верена задумалась.
Думаю, тесака Марты вполне хватит. Им смогли остановить Герберта, а его шкура намного толще, чем у Болдуина или Мэтью.
Вы ходили с тесаком на Герберта? Мне все больше нравился Эрнст.
Ну, это, пожалуй, преувеличение, сказал Эрнст, слегка покраснев от смущения.
Боюсь, Фиби пытается разводить дипломатию, вмешалась Верена. Она развернула меня в направлении кабинета. С Болдуином дипломатия не проходит. Нам пора.
Если Эрнст берет нож, я возьму собак.
Я щелкнула пальцами и быстро пошла по коридору. Гектор и Фаллон побежали следом, виляя хвостами и тявкая, словно мы отправлялись на увлекательную игру.
Площадка третьего этажа, где находились комнаты большинства обитателей замка, была забита встревоженными зрителями. Натаниэль, Софи с Маргарет на руках и очумело распахнутыми глазами, Хэмиш в его великолепном шелковом халате с шотландским орнаментом и наполовину выбритым лицом и, наконец, Сара, явно разбуженная общим шумом. Лицо Изабо выражало откровенную скуку, словно такие события происходили здесь постоянно.
Отправляйтесь все в большую гостиную! велела я, подталкивая Сару к лестнице. Эрнст тоже туда подойдет.
Даже не знаю, почему Маркус слетел с катушек, сказал Хэмиш, убирая полотенцем крем с невыбритой щеки. Болдуин позвал его в кабинет. Вначале разговор был вполне спокойным, а потом они начали кричать.
Тесный кабинет Филиппа был полон вампиров. Тестостерон зашкаливал: Мэтью, Фернандо и Галлоглас соперничали, стараясь занять место поудобнее. Болдуин восседал в виндзорском кресле, положив ноги на стол. Кресло раскачивалось на задних ножках. Маркус стоял по другую сторону стола, упираясь в столешницу. Его лицо было красным. Рядом с ним находилась и Фиби Тейлор его истинная пара. Эту невысокую худенькую девицу я увидела в день возвращения, но помнила смутно. Сейчас она пыталась играть роль рефери в споре между главой семейства де Клермон и великим магистром ордена Рыцарей Лазаря.
Пестрое сборище ведьм и демонов, которое ты здесь собрал, нужно немедленно выгнать из замка! заявил Болдуин, безуспешно пытаясь обуздать свой гнев.
Кресло под ним качнулось и с грохотом опрокинулось на пол.
Сет-Тур принадлежит Рыцарям Лазаря! Я великий магистр ордена, а не ты. И мне решать, кого собирать под крышей замка! выкрикнул в ответ Маркус.
Остынь, Маркус, произнес Мэтью, беря сына под локоть.
Если ты не будешь неукоснительно выполнять мои распоряжения, Рыцари Лазаря останутся лишь в воспоминаниях!
Болдуин поднялся. Теперь оба вампира стояли нос к носу.
Хватит мне угрожать, Болдуин, сказал Маркус. Ты мне не отец и не хозяин.
Зато я глава этой семьи! Свои слова Болдуин подкрепил звучным ударом кулака по столу. И тебе, Маркус, придется меня слушаться либо пожинать плоды своего бунтарства.
Ну почему бы вам обоим не сесть и не обсудить ваши дела спокойно и обстоятельно? спросила Фиби, делая весьма смелую попытку разделить двоих вампиров.
Болдуин зарычал на нее, требуя не соваться. Маркус тут же бросился к дядиному горлу.
Мэтью резко оттащил Фиби в сторону. Девицу трясло, но больше от злости, чем от страха. Фернандо развернул Маркуса и с силой вытянул его руки по швам. Тяжелая рука Галлогласа легла Болдуину на плечо.
Не задевай его, сурово произнес Фернандо, когда Маркус попытался вырваться. Иначе ты уже никогда не вернешься в этот замок.
Через несколько тягостных мгновений Маркус нехотя кивнул, и Фернандо отпустил его, однако остался стоять рядом.
Эти угрозы просто абсурдны, уже сдержаннее произнес Маркус. Рыцари Лазаря и Конгрегация много лет сохраняют близкие отношения. Мы следим за их финансовыми делами, не говоря уже о наведении порядка среди вампиров. Я уверен
Ты уверен, что Конгрегация не рискнет покарать семейство де Клермон? Не вторгнется в святилище, каким всегда оставался Сет-Тур?.. Увы, Маркус, они уже вторгались, покачал головой Болдуин. И на этот раз Конгрегация не намерена ограничиваться устрашающими маневрами. Они давным-давно ищут повод распустить Рыцарей Лазаря.
Они повели себя так, потому что я предъявил Ноксу официальное обвинение в смерти Эмили? спросил Маркус.
Отчасти. Конгрегация никак не смогла переварить твои требования аннулировать завет.
Болдуин бросил Маркусу пергаментный свиток. Три восковые печати, свисавшие с нижней части, качнулись, явно недовольные столь грубым обращением с важным документом.
Мы еще раз обсудили твое требование. И снова отвергли его.
Это коротенькое «мы» разрешило для меня давнюю загадку. Завет был подписан в XII веке. Тогда же возникла и Конгрегация. И на протяжении почти тысячи лет одним из трех вампиров, входящих туда, всегда был кто-нибудь из де Клермонов. Вплоть до сегодняшнего дня я не знала, кто это. Оказалось, Болдуин.
Скверно уже то, что вампир вмешался в свару между ведьмами, продолжал Болдуин. Требование репараций за смерть Эмили Метер было глупостью с твоей стороны, Маркус. А твои продолжающиеся нападки на завет непростительно наивны.
Что произошло? спросил Мэтью.
Он поручил Фиби моим заботам. Чувствовалось, он был отнюдь не рад увидеть меня здесь.
В апреле Маркус и другие члены его маленького отряда бунтовщиков призвали прекратить действие завета. Маркус объявил, что семья Бишоп находится под непосредственной защитой Рыцарей Лазаря, втянув в это и братство.
Мэтью сердито посмотрел на сына. Я не знала, то ли поцеловать Маркуса за его усилия защитить мою семью, то ли отчитать за мальчишеский оптимизм.
В мае Ты знаешь, что произошло в мае, продолжал Болдуин. Маркус расценил смерть Эмили как враждебный акт, совершенный членами Конгрегации с целью спровоцировать открытый конфликт между ведьмами и вампирами. Он полагал, что в обмен на перемирие с Рыцарями Лазаря Конгрегация согласится пересмотреть его прежнее требование об аннулировании завета.
Это было абсолютно разумным требованием, заметил Маркус, развернул свиток и пробежал глазами написанное.
Разумным или нет, но результаты таковы: двое за и семеро против, сообщил Болдуин. Это, Маркус, тебе урок на будущее: никогда не устраивай голосование, исход которого не можешь предсказать заранее. Пора бы тебе усвоить печальную особенность, присущую демократии.
Этого просто не может быть. Значит, мое предложение поддержали только ты и мать Натаниэля, заключил ошеломленный Маркус.
Разумным или нет, но результаты таковы: двое за и семеро против, сообщил Болдуин. Это, Маркус, тебе урок на будущее: никогда не устраивай голосование, исход которого не можешь предсказать заранее. Пора бы тебе усвоить печальную особенность, присущую демократии.
Этого просто не может быть. Значит, мое предложение поддержали только ты и мать Натаниэля, заключил ошеломленный Маркус.
Агата Уилсон, мать Натаниэля, с которым Маркус успел подружиться, занимала в Конгрегации одно из трех мест, закрепленных за демонами.
Агату поддержал еще один демон, холодно ответил племяннику Болдуин.
Ты голосовал против?
Маркус явно рассчитывал на поддержку семьи. Даже при моем скудном опыте общения с Болдуином я понимала, насколько беспочвенны такие надежды.
Позволь взглянуть. Мэтью вырвал свиток из рук Маркуса и посмотрел на Болдуина, требуя объяснений.
У меня не было выбора, сказал Болдуин. Ты знаешь, сколько дров успел наломать твой сын? Скоро поползут слухи о молодом выскочке из низшей ветви генеалогического древа де Клермонов, который попытался устроить бунт против тысячелетней традиции.
Из низшей? вырвалось у меня.
Я оторопела, услышав неприкрытое оскорбление в адрес Изабо. Однако мою свекровь это ничуть не удивило. Ее лицо приняло еще более скучающее выражение. Изабо продолжала разглядывать свои длинные, безупречно обработанные ногти.
Болдуин, ты заходишь слишком далеко! прорычал Галлоглас. Тебя здесь не было. Те двое отколовшихся членов Конгрегации, что в мае явились сюда и убили Эмили
Герберт и Нокс не отколовшиеся члены! возразил Болдуин, голос которого снова зазвучал громче. Они входят в большинство, составляющее две трети.
Плевать мне, куда они входят! По-прежнему твердить ведьмам, вампирам и демонам, чтобы не переходили границ своей породы, нынче это стало бессмыслицей если вообще когда-либо имело смысл, продолжал гнуть свою линию Маркус. Лицо у него было каменным. Разрушить оковы завета справедливая и своевременная мера.
С каких это пор она стала своевременной? Казалось, Болдуин начал уставать от бесплодного разговора.
Здесь говорится, что Питеру Ноксу было вынесено порицание, сказал Мэтью, поднимая голову от свитка.
Более того, Ноксу пришлось уйти со своего поста в Конгрегации. Герберт и Сату пытались его защищать. Утверждали, что его действия против Эмили были спровоцированы. Однако Конгрегация не могла отрицать, что он сыграл определенную роль в смерти этой ведьмы.
Болдуин вновь уселся за отцовский стол. Внешне он был крупным и рослым вампиром. И все же чувствовалось: ему не место за столом Филиппа.
Так, значит, мою тетку действительно убил Нокс! Вместе с гневом во мне нарастала магическая сила.
Он утверждает, что всего лишь расспрашивал ее о местонахождении Мэтью и манускрипта из Бодлианской библиотеки. Похоже, речь идет о священной книге, которую вампиры называют Книгой Жизни, сказал Болдуин. По словам Нокса, перелом в состоянии Эмили наступил, когда он узнал, что у двух демонов родилась дочь-ведьма. Здесь Эмили пришла в необычайное возбуждение, и у нее случился сердечный приступ. Нокс считает причиной ее смерти слабое сердце, подвергшееся стрессу.